Если ребенок плохо переносит чрезмерную социальную стимуляцию, ему лучше заниматься такими видами деятельности, как искусство или бег на длинные дистанции, — так ему не придется добиваться результатов под давлением. Если же ребенок увлекается теми занятиями, которые требуют результативности, — что ж, можно помочь ему преуспеть и в этом.
В детстве я любила фигурное катание и могла проводить на катке много часов подряд, выписывая восьмерки, вращаясь на коньках и как будто летая в воздухе. Однако день соревнований был для меня настоящей катастрофой. Накануне я всю ночь не спала, а в день соревнований часто падала, выполняя фигуры, которые прекрасно получались у меня на тренировках. Сначала я верила тому, что говорили мне люди: будто я просто нервничаю, как и все остальные. Однажды я увидела в телепередаче интервью с обладательницей олимпийской золотой медали Катариной Витт. Спортсменка сказала, что благодаря нервному состоянию перед соревнованиями в ее организме вырабатывается адреналин, необходимый ей для победы. Тогда я поняла, что мы с Катариной — совершенно разные люди, но, чтобы понять, в чем отличие, мне понадобились десятки лет. Волнение Катарины перед соревнованиями было умеренным и наполняло ее энергией, мое же волнение было таким сильным, что я просто задыхалась.
В это время моя мама, которая всегда поддерживала меня, расспросила мам других девочек, занимавшихся фигурным катанием, о том, как их дочери справляются с волнением перед соревнованиями. В результате она предложила мне несколько способов, которые, как она надеялась, помогут мне чувствовать себя лучше. «Кристен тоже нервничает, — сообщила она мне. — А мама Рене говорит, что ее дочь тоже ужасно боится выступлений». Но я хорошо знала и Кристен, и Рене и была уверена: они боятся не так сильно, как я.
Думаю, мне было бы легче, если бы я лучше понимала себя в то время. Если вы отец или мать будущего фигуриста, помогите своему ребенку принять тот факт, что он может очень сильно волноваться, но не говорите, что это волнение помешает ему добиться успеха. Больше всего ребенку страшен публичный провал. Необходимо ослабить восприимчивость к этому страху, привыкнуть к соревнованиям и даже к возможности провала. Посоветуйте ребенку принимать участие во второстепенных соревнованиях, которые проходят подальше от вашего дома, чтобы никто не узнал о его фиаско. Позаботьтесь, чтобы он хорошо отрепетировал выступление. Если будущий фигурист планирует принять участие в соревнованиях на незнакомом катке, пусть он потренируется на нем хотя бы несколько минут перед соревнованиями. Поговорите с ним о том, что может пойти не так и как с этим справиться. «Послушай, даже если ты упадешь и займешь последнее место — жизнь все равно будет продолжаться». Помогите своему ребенку представить, какие у него будут ощущения тогда, когда он правильно выполнит все движения.
Реализация увлечения может изменить жизнь, причем не только в период учебы в начальной или средней школе, но и гораздо позже. Возьмем, к примеру, историю Дэвида Вейса, барабанщика и музыкального журналиста. В детстве Дэвид чувствовал себя точно так же, как Чарли Браун (персонаж комикса Peanuts), но ему удалось наполнить свою жизнь творчеством, пользой и смыслом. Дэвид любит свою жену и маленького сына. Получает удовольствие от работы. У него широкий и интересный круг друзей. И он живет в Нью-Йорке, по его мнению, самом потрясающем городе для любителя музыки. Если оценивать жизнь по таким классическим критериям, как любовь и работа, можно сказать, что Дэвид добился поразительных успехов. Но разве было очевидно, что жизнь Дэвида пойдет именно по такому пути? Хотя бы ему самому?
В детстве Дэвид был застенчивым, неуклюжим ребенком. Его интересовали музыка и литературное творчество, не представлявшие никакой ценности для людей, которые много значили для него в то время, — для его ровесников. «Мне всегда говорили: “Это ведь лучшие годы твоей жизни”, — вспоминает он. — А я думал: “Надеюсь, что нет!” И ненавидел школу. Помню, как я хотел поскорее выбраться оттуда. В шестом классе, когда на экраны вышел фильм “Месть придурков”, мне казалось, что я похож на героев этого фильма. Я считал себя умным. Однако для тех, кто рос в пригороде Детройта, похожего на девяносто девять процентов других американских городов, действует такое правило: если ты красив и атлетически сложен, над тобой никто не будет издеваться. Другие дети не станут уважать тебя за ум, скорее, за это они попытаются избить тебя. Но это было мое лучшее качество, и, честно говоря, мне нравилось пользоваться им, хотя и приходилось это скрывать».
Каким же образом Дэвиду удалось изменить свою жизнь? Главным движителем для него оказалась игра на барабанах. «В определенный момент, — говорит Дэвид, — я полностью преодолел детские страхи. И я точно знаю, как мне удалось это сделать: я начал играть на барабанах. Барабаны — это моя муза. Это мой Йода[62]. Когда я учился в средних классах, школьный джаз-оркестр устраивал концерты. Мне казалось, что самым крутым в этом оркестре был парень, который играл на ударной установке. В моем понимании барабанщики были похожи на спортсменов, но музыкальных спортсменов, а я любил музыку».
Поначалу общественное признание было главным, что давала Дэвиду игра на барабанах: парни вдвое крупнее его самого перестали выставлять Дэвида с вечеринок. Но вскоре игра превратилась для него в нечто гораздо большее: «Совершенно неожиданно я понял, что это одна из форм творческого самовыражения, и это поразило мое воображение. В пятнадцать лет, именно в этом возрасте, я твердо решил продолжать заниматься музыкой. Вся моя жизнь изменилась благодаря увлечению игрой на барабанах, которое остается со мной до сих пор».
Дэвид до сих пор хорошо помнит, что для него значило быть девятилетним ребенком. «У меня такое чувство, будто я все еще поддерживаю связь с тем мальчиком, — говорит он. — Каждый раз, когда что-то крутое, по моим меркам (к примеру, когда беру интервью у Алиши Киз в Нью-Йорке, в помещении, где полно других людей), я посылаю сообщение в прошлое тому мальчику, чтобы сказать ему, что все сложилось прекрасно. У меня такое чувство, что, когда мне было девять лет, я получил этот сигнал из будущего и он придал мне сил пережить тот период. Мне удалось создать связь между тем, кто я сейчас и кем был тогда».
Сил Дэвиду придавали и его родители. Они старались не развить его уверенность в себе, а найти сыну интересное занятие. Для них не имело особого значения, чем он увлекается, главное — чтобы мальчик получал удовольствие от своего дела. Дэвид вспоминает, что его отец был большим любителем футбола, но вряд ли он сказал бы: «Почему же ты не играешь в футбол?» Некоторое время Дэвид учился играть на пианино, затем — на виолончели. Когда он заявил, что хочет заняться игрой на барабанах, отец с матерью удивились, не более того. Они приняли новое увлечение Дэвида, показав таким образом, что понимают своего сына и уважают его выбор.
Если история перемен, произошедших в жизни Дэвида Вейса, нашла в вашем сердце отклик, на то есть причины. Эта история прекрасно иллюстрирует феномен, называемый психологом Дэном Макадамсом «искупительной историей жизни» и признаком психического здоровья и благополучия{14}.
В Центре исследований человека имени Фоули при Северо-Западном университете Дэн Макадамс изучает истории, которые люди рассказывают о себе. Он убежден в том, что мы все пишем историю своей жизни так, как будто мы авторы романов, в которых есть завязка, конфликт, кульминация и развязка. А описание прошлых неудач в значительной степени характеризует нашу удовлетворенность своей сегодняшней жизнью. Несчастливые люди склонны воспринимать неудачи, как яд, отравивший их жизнь («Я так и не стал прежним, после того как от меня ушла жена»). Деятельные люди воспринимают неудачи, как «нет худа без добра» («Развод — самое неприятное событие в моей жизни, но я чувствую себя таким счастливым со своей новой женой!») Люди, живущие полноценной жизнью, посвящают себя семье, обществу и, самое главное, себе; они находят смысл в тех препятствиях, которые возникают на их жизненном пути. В определенном смысле Дэн Макадамс вдохнул новую жизнь в одну из величайших идей западной мифологии: в том месте, где мы споткнулись, спрятано сокровище.
Для многих интровертов, подобных Дэвиду, юность и есть то самое место, где им довелось не раз споткнуться во мраке густых зарослей низкой самооценки и социальной тревоги. В средней школе главная валюта — это жизнерадостность и общительность; такие качества, как глубина и чувствительность, не очень ценятся. Однако многим интровертам удается написать истории жизни, во многом напоминающие историю Дэвида. Считаться неудачником вроде Чарли Брауна — вот цена, которую нам приходится платить за возможность радостно бить в свои барабаны на протяжении десятков лет.
