Оценка терапевтического потенциала ЛСД психотерапии связана с серьезными проблемами. Некоторые из них характерны не только для лечения, при котором используются психоделические препараты, но и для любого типа психотерапии и психиатрической терапии вообще. Сюда относятся не только сложности с точностью и надежностью измерительных методов, но и не недостаток взаимного согласия по поводу основных признаков терапевтических изменений. Те авторы, которые ограничиваются симптоматическим подходом, обычно указывают на уменьшение эмоциональных и психосоматических проблем как на основной критерий терапевтического прогресса. Более динамически ориентированные специалисты предпочитают фокусироваться на способности пациента решать конфликты и проблемы в жизни и на качестве межличностных отношений. Некоторые авторы оценивают более объективные, но менее специфические показатели, такие как изменения определенных психофизиологических и биохимических параметров. Эта ситуация еще более осложняется существованием различных критериев, которые отражают современные социальные ценности, такие как доход, профессиональные достижения и условия жизни. Сложности в оценке психотерапевтических результатов можно проиллюстрировать тем фактом, что исследователи, придерживающиеся направления Эйзенка (Eysenck) всерьез утверждают, что не существует никаких научных свидетельств того, что психоаналитически ориентированная терапия хоть сколько-нибудь терапевтически эффективна. (25)
Оценка результатов ЛСД терапии связана с несколькими дополнительными проблемами более специфической природы. Это направление лечения подразумевает не только назначение мощного психоактивного вещества; это сложный процесс, который чрезвычайно сильно зависит от множества немедикаментозных переменных. Личность и подход терапевта и различные факторы, связанные с установками и обстановкой сессии должны считаться принципиально важными аспектами лечебного процесса. В прошлом многие авторы подходили к ЛСД лечению просто как к химиотерапии, ожидая терапевтических результатов от одного только назначения препарата, не учитывая экстрафармакологические факторы. Другие, имеющие более глубокое понимание сложности процесса, смогли оценить важность психотерапии, предшествующей, сопровождающей и следующей за препаратной сессией. К сожалению, большинство клинических отчетов по поводу ЛСД терапии не дают достаточной информации о степени и качестве психотерапевтической составляющей. При обсуждении терапевтических результатов, достигнутых при использовании ЛСД, необходимо понимать, что все, что может сделать препарат – это вывести бессознательный материал на уровень сознания; результат лечения критически зависит от того, как это материал прорабатывается и интегрируется. Нет ничего полезного или вредного в эффекте самого препарата.
Состояние ума и уровень сознания терапевта также является важной переменной в лечебном процессе. Его способность оставаться спокойным и поддерживающим перед лицом различных непредвиденных ситуаций и необыкновенно сильных эмоций, а также степень открытости, терпимости и дозволенности по отношению ко всему спектру психоделических феноменов оказывается решающим для терапевтического успеха. Роль терапевта в лечении настолько велика, что без ее критической оценки невозможно объективно оценить и эффективность ЛСД психотерапии в целом. По этой причине важным элементом ЛСД лечения является специальная подготовка врача, которая подразумевает непосредственное переживание психоделических состояний сознания. Если терапевт сам успешно встретился с различными переживаниями перинатальной или трансперсональной природы во время своей собственной психоделической сессии, ему будет легче оставаться толерантным, поддерживающим и уважающим такие же переживания у пациента, присутствуя на его сессии в качестве ситтера.
Оценка терапевтических результатов психоделической терапии еще более усложняется тем фактом, что клиническое улучшение часто сопровождается глубокими переменами в жизненной стратегии, философском и научном мировоззрении и иерархии основных ценностей. Облегчение острых психопатологических симптомов может сопровождаться явной потерей интереса к погоне за славой, властью и статусом. Ориентация на конкуренцию и достижения может смениться желанием максимального благополучия при минимальной затрате энергии и усилий. Ранее прагматичные и материалистически настроенные индивиды могут начать искренне ценить духовный аспект существования. Тенденция контролировать и доминировать может смениться синергетичностью и вниманием к экологии. Психиатр, который считает современную западную систему ценностей, основанную на амбициях и конкуренции, естественной, здоровой и практически обязательной для каждого, может счесть эти изменения психопатологией и описать их как потерю инициативы, недостаток интереса к социально значимым целям и даже как развитие психотического бредового мировоззрения. Это можно проиллюстрировать эпизодом, который случился на моей лекции в медицинской школе Гарвардского Университета в 1968 году после того, как я описал значительные клинические улучшения, которые я наблюдал у некоторых моих пациентов во время ЛСД психотерапии. Эти изменения последовали за переживаниями смерти-возрождения, чувством единства со всей вселенной и различными трансперсональными явлениями. В ходе обсуждения один из участников предложил свою интерпретацию, которая заключалась в том, что первоначально невротическое состояние этих пациентов на самом деле перешло в психоз, так как теперь они стали интересоваться духовным поиском, всерьез поверили в возможность реинкарнации и глубоко заинтересовались йогой и медитацией.
В настоящее время ситуация в мире серьезно отличается от той, которая была десять лет назад. Ограничения и опасности западной системы ценностей теперь более чем очевидны. Критика одностороннего подхода к неограниченному промышленному росту происходит из разных источников, неудачи конкурентной политики и технократии начинают перевешивать их успехи, а экологическая осознанность увеличивается в свете надвигающейся катастрофы. Критерии душевного здоровья очень быстро изменяются; по словам Абрахама Маслоу и других гуманистов и трансперсональных психологов, чувство единства с Вселенной и другие мистические переживания не следует более считать психопатологическими феноменами. Они могут случаться и у здоровых индивидов и способствуют самоактуализации и самореализации. Восточная система взглядов и духовных практик привлекает все больше взрослых и высокообразованных людей, которых не так просто сбросить со счетов, как амбулаторных шизофреников. Трансперсональная психология и психиатрия - недавно возникшие направления, которые представляют собой попытку интегрировать духовность и мистицизм в современную психологию и психиатрию - приобретают все большее признание среди профессионалов.
Многие физики-теоретики приходят к заключению, что мистическое мировоззрение идеально совместимо с философскими следствиями современной науки, особенно с теорией относительности и квантовой физикой1. Если тенденция, наблюдающаяся в настоящее время, сохранится, то, возможно, индивиды, не принимающие идеи мистицизма, в ближайшем будущем в глазах общества станут эволюционным атавизмом. Однако сейчас теория и практика официальной психологии и психиатрии основываются на ньютоновской механистической модели вселенной и на картезианском противопоставлении материи и сознания. Приверженность перцептуальному и когнитивному ньютоно-картезианскому мировоззрению и западной системе ценностей в настоящее время является важным критерием душевного здоровья. Этот факт нельзя игнорировать при оценке результатов психоделической терапии.
Учитывая эти факторы, я не стану пытаться обобщить информацию, представленную в клинической литературе по этому вопросу, а предложу вашему вниманию свое собственное видение потенциала ЛСД психотерапии. Хотя время от времени я буду ссылаться на работы других исследователей, заявления последующих глав следует рассматривать в контексте терапевтической философии и практики, описанных в этой книге.
