В чем, однако, "патогенность" этого паттерна реагирования? В докладе, сделанном в Нью-Йорке 26 февраля 1960 г. по приглашению Американской ассоциации развития психотерапии, мы сформулировали это следующим образом: "Фобии и неврозы навязчивых состояний вызываются, в частности, стремлением избежать ситуаций, порождающих тревогу" Второй патогенный паттерн реагирования наблюдается не при фобиях, а в случаях неврозов навязчивых состояний. Пациент находится под гнетом овладевших им навязчивых представлений (см. рис.), пытаясь их подавить.
Он старается противодействовать им. Это противодействие, однако, лишь усиливает первоначальное давление. Круг опять замыкается, и пациент оказывается внутри этого порочного круга. В отличие от фобии, однако, невроз навязчивых состояний характеризуется не бегством, а борьбой, борьбой с навязчивыми представлениями. И здесь нельзя обойти вопрос, что движет пациентом, побуждает его к этой борьбе. Как выясняется, пациент либо боится, что навязчивые представления не ограничатся неврозом, что они сигнализируют о психозе, либо же он боится, что навязчивые представления криминального содержания заставят его в самом деле причинить кому-либо зло-кому-то или самому себе. Так или иначе, пациент, страдающий от невроза навязчивых состояний, испытывает не страх перед самим страхом, а страх перед самим собой.
Задача парадоксальной интенции-взломать, разорвать, вывернуть наизнанку оба эти круговых механизма. Сделать это можно, лишив подкрепления опасения пациента. При этом следует учитывать, что пациент с фобией боится чего-то, что может с ним случиться, в то время как больной неврозом навязчивых состояний боится также того, что может натворить он сам. Мы учтем и то, и другое, определив парадоксальную интенцию следующим образом: от пациента требуется, чтобы он захотел осуществления того (при фобии) или соответственно сам осуществил то (при неврозе навязчивых состояний), чего он так опасается.
Как мы видим, парадоксальная интенция представляет собой инверсию той интенции, которая характеризует оба патогенных паттерна реагирования, а именно избегание страха и принуждения путем бегства от первого и борьбы с последним.
Парадоксальная интенция практиковалась мною уже в 1929 году За сходством логотерапии и поведенческой терапии не следует забывать и различий между ними. Иллюстрацией того, насколько метод парадоксальной интенции отличается от техники "жетонов", я обязан Элизабет Бедойа: "Муж и жена... были очень обеспокоены по поводу своего 9-летнего сына, который регулярно, каждую ночь, мочился в постели. Они обратились за советом к моему отцу и сказали ему, что они и били сына, и стыдили его, и уговаривали его, и игнорировали-все было безуспешно. Состояние становилось все хуже. Тогда мой отец сказал мальчику, что за каждую ночь, когда он намочит постель, он получит по 5 центов. Мальчик немедленно пообещал сводить меня в кино и на чашку шоколада-настолько он был уверен, что скоро разбогатеет. К моменту нашей следующей встречи он заработал всего 10 центов. Моему отцу он сказал, что делал все возможное, чтобы мочиться в постели каждую ночь и заработать, таким образом, как можно больше денег, однако, к его сожалению, ничего не получалось. И он просто не мог понять этого, ведь прежде с этим у него все ладилось".
Нельзя представить, что парадоксальная интенция, если она действительно столь эффективна, не имеет своих предшественников. В заслугу логотерапии можно поставить лишь то, что она принцип воплотила в методе и вписала его в систему.
Тем более замечательно, что первая попытка экспериментально доказать действенность парадоксальной интенции была предпринята в русле поведенческой терапии. Профессора психиатрической клиники Университета Мак-Гилла Л.Сольом, Х.Гарца-Перец, Б.Л.Ледвидж и У.Сольем отбирали из числа больных с неврозом навязчивых представлений пары с одинаково выраженными симптомами и одного из них подвергали лечению методом парадоксальной интенции, а другого оставляли без лечения в качестве контрольного случая. Было действительно обнаружено, что симптомы исчезли только у больных, подвергшихся лечению, причем это произошло в течение нескольких недель. При этом ни в одном случае не возникли новые симптомы вместо прежних Парадоксальное намерение должно быть сформулировано в насколько возможно юмористической форме. Юмор относится к существенным человеческим проявлениям; он дает человеку возможность занять дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе и к самому себе, и обрести тем самым полный контроль над собой. Мобилизация этой сущностной человеческой способности к дистанцированию и является, собственно, нашей целью в тех случаях, когда мы применяем парадоксальную интенцию. Поскольку это связано с юмором, можно считать устаревшим предостережение Конрада Лоренца о том, что "мы еще недостаточно принимаем юмор всерьез".
В контексте темы юмора было бы, пожалуй, с методической точки зрения уместно привести ниже анекдот, который хоть и грубо, но наглядно описывает ту инверсию намерения, которая характерна для метода парадоксальной интенции. Ученик, опоздавший в школу, оправдывается: "На улице такой зверский лед-как только я делал шаг вперед, я скользил назад на два шага". Учитель торжествующе говорит ему: "Если так оно и было, то как же ты вообще добрался до школы?" Однако маленький лгунишка не смутился: "Очень просто-я повернулся и пошел домой".
Насколько правомерно все сказанное и повторенное нами по поводу значения юмора для успеха парадоксальной интенции, было недавно удостоверено еще одним представителем поведенческой терапии, а именно Айве-ром Хэндом из лондонской больницы Модели. Он наблюдал, как объединенные в группы пациенты, страдающие агорафобией, сталкиваясь с ситуациями, которых они ранее избегали, поскольку те вызывали у них страх, совершенно спонтанно прибегали к юмористическим преувеличениям как своего собственного страха, так и страха друг друга. "Они спонтанно использовали юмор в качестве одного из основных механизмов совладания" (доклад на симпозиуме по логотерапии в Монреале в 1973 году, организованном в рамках годичного заседания Американской психологической ассоциации). Короче говоря, пациенты "изобрели" парадоксальную интенцию-именно так интерпретировали их "механизм" реагирования лондонские исследователи!
Теперь, однако, мы хотим обратиться к парадоксальной интенции, как она практикуется, согласно правилам логотерапии, пояснив это на примере конкретных случаев. В этой связи следует прежде всего указать на случаи, описанные ранее в моих книгах: "Теория и терапия неврозов", "Практическая психотерапия", "Стремление к смыслу" и "Врачевание души". Здесь же мы сосредоточим внимание на неопубликованных материалах.
Спенсер Адольф М. из Сан-Диего (Калифорния) пишет нам: "Через два дня после того, как я прочел Вашу книгу "Человек в поисках смысла", мне представился случай подвергнуть логотерапию проверке. В университете я посещаю семинар по Мартину Буберу, и во время первого занятия я активно выступал, считая, что должно быть сказано прямо противоположное тому, что говорили другие. Вдруг я почувствовал, что сильно потею. Как только я это заметил, у меня начал возникать страх, что другие тоже могут это заметить, после чего я стал потеть еще больше. Внезапно мне пришел в голову случай с врачом, который консультировался у Вас по поводу своего страха перед потовыделением, и я подумал, что ведь у меня, по сути, такая же ситуация. Я не очень высокого мнения о психотерапии, и в особенности о логотерапии. Тем более, однако, эта моя ситуация показалась мне уникальной возможностью испытать на деле парадоксальную интенцию. Что Вы посоветовали тогда Вашему коллеге? Для разнообразия ему было рекомендовано постараться продемонстрировать людям, как хорошо он может потеть, как написано в Вашей книге. "Пока из меня вышел лишь 1 литр пота, теперь же я хочу пропотеть на 10 литров". И продолжая свое выступление на семинаре, я сказал самому себе: "Ну-ка, Спенсер, покажи хоть раз своим коллегам, что значит потеть! Только по-настоящему, не так, как сейчас. Ты должен потеть намного сильнее!" Прошла пара секунд, не больше, и я заметил, как высыхает моя кожа. Я не мог не рассмеяться про себя. Ведь я не был готов к тому, что парадоксальная интенция подействует, и к тому же немедленно. Черт подери, сказал я себе, в этом, должно быть, что-то есть, в этой парадоксальной интенции,-она сработала, причем я ведь так скептически отношусь к логотерапии". Из сообщения Мохаммеда Садика мы заимствуем следующий случай: "Фрау N, пациентка 48 лет, страдала от такого сильного тремора, что она не могла взять в руку чашку кофе или стакан воды, не пролив ее. Она также не могла ни писать, ни держать книгу достаточно неподвижно, чтобы читать ее. Однажды утром мы с ней сидели вдвоем друг напротив друга, и ее в очередной раз начала бить дрожь. Тогда я решил испробовать парадоксальную интенцию с настоящим юмором и начал: "Фрау N, как насчет того, чтобы устроить соревнование по дрожи?" Она: "Как вас понимать?" Я: "Посмотрим, кто из нас может трястись быстрее и кто дольше". Она: "Я не знала, что вы тоже страдаете от тремора". Я: "Нет, конечно, нет, но если я захочу, то я могу". (И я начал-и еще как!) Она: "Ну! У вас получается быстрее, чем у меня". (И она со смехом стала пытаться ускорить свою дрожь.) Я: "Быстрее, фрау N, давайте, вы должны трястись гораздо быстрее". Она: "Но я же не могу - перестаньте, я больше не могу". Она действительно устала. Она встала, пошла на кухню, вернулась с чашечкой кофе в руке и выпила ее, не пролив ни единой капли. С тех пор всякий раз, когда я уличал ее в треморе, мне достаточно было сказать: "Ну-ка, фрау N, как насчет соревнования по дрожи?" На это она обычно отвечала: "Ладно, ладно". И всякий раз это помогало".
