Иногда этот наш трюк можно разыграть лишь в том случае если ни тот, ни другой партнер не посвящены в секрет. Насколько изобретательным приходится быть в таких ситуациях, ясно из примера, которым я обязан Мирону Дж. Хорну-бывшему моему ученику. "Молодая пара пришла ко мне по поводу импотенции мужа. Жена постоянно твердила ему, что он никчемный любовник и что она подумывает о том, чтобы связаться с другими мужчинами, чтобы получить наконец удовлетворение. Я посоветовал им каждый вечер подряд на протяжении недели проводить по меньшей мере час обнаженными в постели и делать все, что им нравится, за одним исключением: коитус недопустим ни при каких обстоятельствах. Через неделю мы увиделись снова. Они сказали, что старались следовать моим инструкциям, однако, "к сожалению", трижды дело кончилось коитусом. Я притворился рассерженным и стал настаивать, чтобы хотя бы на следующей неделе они выполнили мои инструкции. Прошло лишь несколько дней, и они позвонили, чтобы снова сообщить мне, что они оказались не в состоянии выполнить требуемое, что теперь коитус происходит у них даже несколько раз в день. Через год я узнал, что впоследствии этот успех закрепился".
Возможна также ситуация, когда в наш трюк необходимо посвятить не самого пациента, а его партнершу. Так было, например, в следующем случае. Участница семинара по логотерапии, который вел Джозеф Фэбри в Университете Беркли, применила под его руководством нашу технику к собственному партнеру, который был по профессии психологом и руководил сексологической консультацией (он обучался у Мастерса и Джонсон). У этого сексолога самого, однако, обнаружилось нарушение потенции. Вот что нам сообщили: "Мы решили применить технику Франкла. Сьюзен должна была сказать своему приятелю, что она была у доктора, который прописал ей кое-какое лечение, и в частности велел месяц воздерживаться от половых сношений. Разрешалась любая физическая близость и все что угодно, кроме собственно полового акта. Наследующей неделе Сьюзен сообщила, что метод сработал". Вскоре, однако, возник рецидив. Сьюзен, студентка Фэбри, была тем не менее достаточно изобретательна, чтобы на этот раз самостоятельно справиться с нарушением потенции у своего партнера: "Поскольку она уже не могла повторить историю о докторе и его запретах, она сказала своему приятелю, что она очень редко, если вообще когда-либо достигает оргазма, и попросила его этой ночью вместо половых сношений помочь ей с проблемой оргазма". Таким образом, она приняла на себя роль пациентки, навязав тем самым партнеру роль сексолога-практика и актуализировав его самотрансцен-денцию. Тем самым была одновременно достигнута де-рефлексия и выключена гиперрефлексия, ставшая столь патогенной. "Это вновь сработало. С тех пор проблемы импотенции больше не возникало".
Густав Эрентраут из калифорнийской сексологической консультации имел однажды дело с пациентом, который с 16 лет страдал от преждевременной эякуляции. Вначале с этим пытались справиться с помощью поведенческой терапии, однако за 2 месяца не добились никакого успеха. "Я решил испробовать парадоксальную интенцию Франкла,-сообщает он далее.-Я сказал пациенту, что он вряд ли сможет справиться со своей преждевременной эякуляцией, так что ему надо лишь стараться самому получить удовлетворение". Когда затем Эрентраут посоветовал пациенту сделать коитус как можно короче, парадоксальная интенция привела к тому, что продолжительность коитуса увеличилась в четыре раза. Рецидивов с тех пор не возникало.
Другой сексолог-консультант из Калифорнии, Клод Фаррис, прислал мне сообщение, из которого следует, что парадоксальная интенция применима также и в случаях вагинизма. Его пациентка воспитывалась в католическом монастыре, и сексуальность была для нее связана с жестким табу. В консультацию она обратилась по поводу резких болей во время коитуса. Фаррис рекомендовал ей вместо расслабления генитальной области, напротив, стараться как можно сильнее напрягать мускулатуру влагалища, так, чтобы муж был не в состоянии в него проникнуть. Мужу в свою очередь было дано указание всеми способами стараться преодолеть это сопротивление. Через неделю они оба пришли снова, чтобы сообщить, что впервые за время их супружеской жизни коитус был у них безболезненным. Рецидивов зарегистрировано не было. Самым замечательным в этом сообщении была сама идея использовать парадоксальную интенцию, чтобы добиться расслабления. В этой связи стоит упомянуть также эксперимент калифорнийского исследователя Дэвида Л. Нор-риса. От испытуемого по имени Стив требовалось как можно более полно расслабиться, что он и пытался сделать, но безуспешно, так как он прилагал к этому слишком большие усилия. Норрис мог подробно наблюдать это, так как к испытуемому был подключен электромиограф, стрелка которого все время отклонялась на 50 микроампер. Когда же Стив услышал от Норриса, что ничто в жизни не заставит его по-настоящему расслабиться, он выпалил: "Тогда к черту это расслабление. Наплевать на него!" И тут же стрелка электромиографа скакнула вниз на отметку 10 микроампер. "Это произошло так быстро,- сообщает Норрис,-что я подумал, что аппарат выключился. Во время последующих серий у Стива было все в порядке, потому что он не старался специально расслабиться".
На примере страха ожидания ясно, что страх способствует осуществлению того, чего мы боимся. Короче говоря, если желание называют отцом мысли, то боязнь- это мать явления, в частности такого, как болезнь. Ведь точно так же, как страх приводит к осуществлению того, чего человек боится, форсированное желание делает невозможным то, на что оно нацелено. Используя это, лого-терапия пытается заставить пациента желать того или делать то, чего он как раз так боится.
Отдельно стоит затронуть навязчивые представления богохульного содержания. С ними нам, пожалуй, удается справиться лучше всего. Мы стремимся обратить внимание пациента на то, что, постоянно опасаясь совершить богохульство, он тем самым его и совершает, ведь самое настоящее кощунство-считать бога настолько плохим диагностом, что он не в состоянии дифференциально диагностировать, где богохульство, а где навязчивые представления.
Однажды к нам обратился молодой хирург. Всякий раз, когда в операционную приходил его шеф, он начинал бояться задрожать во время операции; через некоторое время этой боязни оказалось достаточно, чтобы он и в самом деле стал дрожать; в конце концов он смог преодолевать эту треморофобию и, соответственно, вызываемый ею тремор лишь тем, что напивался перед каждой операцией. Этот случай вызвал терапевтическую цепную реакцию. Через несколько недель после того, как я рассказал историю болезни этого хирурга и мой способ лечения в одной из моих клинических лекций, я получил письмо от одной из слушательниц, студентки, которая рассказала в нем следующее. Раньше она также страдала от треморо-фобии, которая начиналась тогда, когда их профессор анатомии приходил в анатомическую, и действительно всякий раз она начинала дрожать. Услышав же в моей лекции про случай с хирургом, она попыталась самостоятельно применить ту же терапию к самой себе. Теперь каждый раз, когда профессор приходил понаблюдать за вскрытием, она внушала себе: "Ну, сейчас я покажу ему, что значит дрожать,-пусть посмотрит, как здорово я могу дрожать". После этого-как она мне написала- и треморофобия, и сам тремор быстро исчезли.
Чем врачи могут помочь пациентам, борющимся с лишающим сна тревожным ожиданием того, что за всю ночь так и не удастся заснуть? Этот страх может разрастись до так называемого страха постели: человек с нарушенным сном весь день чувствует себя усталым. Едва, однако, приходит время ложиться спать, его охватывает страх перед очередной бессонной ночью, он становится беспокоен и возбужден, и это возбуждение уже больше не дает ему уснуть. Этим он совершает самую большую из возможных ошибок: он подкарауливает сон. С напряженным вниманием он судорожно следит за тем, что происходит внутри него; однако чем сильнее он напрягает свое внимание, тем труднее ему расслабиться настолько, чтобы заснуть. Ведь сон-это не что иное, как полное расслабление. Человек сознательно стремится ко сну. Но ведь сон-это не что иное, как погружение в бессознательность. А любые мысли и мечты о сне способны лишь помешать заснуть.
Лишить силы страх ожидания бессонной ночи мы можем, лишь убедив пациента, что организм всегда получает то минимальное количество сна, которое ему безусловно необходимо. Это человек должен знать, и на основе этого знания у него должно возникнуть доверие к своему организму.
Если дело обстоит так, как я утверждал выше- судорожное стремление и сознательное желание заснуть, как и любое сознательное желание, прогоняет сон,-то что было бы, если бы человек лег, но не стремился заснуть, а вовсе бы ни к чему не стремился или даже, наоборот, стремился бы к чему-то иному? Тогда он заснул бы. Короче говоря, страх перед бессонницей должен уступить место намерению провести бессонную ночь, сознательному отказу от сна. Надо лишь решить: сегодня ночью я не собираюсь спать вообще, сегодня ночью я просто хочу расслабиться и подумать о том или ином, например о моем прошедшем отпуске или о предстоящем, и т.д. Если, как мы видели, желание заснуть делает засыпание невозможным, то желание не спать парадоксальным образом вызывает сон. Тогда человек как минимум уже больше не будет бояться бессонницы, вместе с тем он еще и приобретет возможность вызывать сон.