"В начале колдовство считалось средством "освобождения от потрясений". Конфликты, неизбежные в коллективе, где преобладают межличностные отношения, разрешаются непосредственно либо насилием, либо правовыми средствами. Если при этом напряжение не спадает, то обращение к сверхъестественному становится неизбежным. Поэтому появляются антиправовые образования, такие, как колдовство, благодаря которому в конфликты привносится обвинительная символика. Эти обвинения не являются произвольными или индифферентными; они произносятся при определенных сложившихся социальных отношениях. Колдовские обвинения способствуют спаду накопившейся агрессивности и напряжения. Очистительная роль колдовства не вызывает сомнений. Таким образом, противоборствующие стороны, помещенные в игровой план, стараются разрешить конфликт эффективными средствами: в коллективе всегда должен быть козел отпущения, на котором поляризуется общая агрессивность. Эта эмоциональная разрядка посредством символики способствует разрешению конфликта. В этом можно видеть еще одно подтверждение организующей роли насилия: колдун становится священной жертвой (жертвой наоборот), так как он переполнен злом своих обвинителей… Колдовство, скрывающее свою сущность подобно захлопнувшейся ракушке, является противовесом, отдушиной, которые позволяют освободиться от напряжения посредством насилия произвольного, но в то же время упорядоченного: никто не может быть обвинен кем угодно и как угодно".[32]
Колдовство выполняет еще две функции: пояснительную, так как считается причиной зла, и функцию генезиса, поскольку является отклонением от нормы в смысле поведения и облика колдуна. Видимо, исследования, проведенные в Того в начале XX в., вполне могут быть приемлемы для сравнения обстановки европейской сельской местности начала Нового времени.
В обществе этого типа пагубной власти колдуна нужно было противопоставить личность, способную исцелять, находить потерянные вещи, расколдовать. Если один мог заколдовать, то другой был способен расколдовать, и это придавало разыгрываемой драме бытия характер борьбы, из которой победителем выходил тот, кто был сильнее. Все сообщество было вовлечено в эту борьбу, и не было средства от нее уклониться. В современных исследованиях колдовства на Западе большое внимание уделяется ворожеям-целителям, загадочное искусство которых соединяет в себе народную медицину и церковные тексты. К.Томас полагает, что в Англии в период Реформации отказ от святых, приносящих исцеление, вызвал рост пациентов народных целителей, особенно среди обеспокоенного населения. В этом можно видеть объяснение отношения к ворожеям-целителям духовенства, которое видело в них опасных соперников. Поэтому в католических странах официальная культура насаждала мысль о дьявольской природе белой магии. Это тоже происходило из-за боязни конкуренции. Однако можно подойти к этому вопросу с другой стороны, а именно, не была ли мысль о дьявольской природе белых магов результатом отношения к ним сельского населения. Общество того времени породило и колдунов, и ворожей-целителей. Случалось и так, что один человек вынужден был быть и тем и другим одновременно. В силу исключительных способностей, которые в нем хотели видеть, этот человек внушал то страх, то восхищение поочередно, то нанося вред и порчу, то исцеляя и снимая сглаз. А в случае неудачной попытки исцеления его конечно обвиняли в колдовстве. Кондоминас пишет по этому поводу: "Случается, что целитель использует свое искусство в дурных целях и становится колдуном. Впрочем, целитель одного сообщества считается соседним сообществом колдуном, поскольку чужой всегда враг". Двусмысленность и загадочность положения этих людей приводила к тому, что, несмотря на различие целей, их осуждали, тем более что иногда одно лицо занималось белой и черной магией.
Мы вновь вернулись к вопросу о цивилизации, которую К.Томас и А.Макфарлан определили как общество "лицом к лицу". Вряд ли стоит еще раз говорить о той роли, которую сыграла вражда между соседями в обвинениях в колдовстве. Эти обвинения, исходящие от населения в форме доносов на злодеев, свидетельствовали о глубокой враждебности людей друг к другу. Исследования в Англии, а также в Камбрезисе показывают, что обвинители принадлежали к более высокому социальному уровню, чем их жертвы. Конечно, с бедняком легче спорить, ведь ему нечем заплатить за защиту. Но почти всегда обвиняемые оказывались обездоленными людьми, которым отказывали в их просьбе. Мы подошли, таким образом, к главному вопросу, почему в определенный исторический период в Европе так много стало доносов. В Англии, например, инициатива охоты на ведьм и колдунов исходила больше от самих селян, чем от судей и церковников. Поэтому искать причину этого кризиса следует в изменениях, происходивших в то время в сельском сообществе людей. Традиционное «хуторское» хозяйство уступало место более современным сельскохозяйственным отношениям: богатые становились богаче, бедные — беднее, и их число увеличивалось. Росло взаимное отчуждение. Если раньше богатые помогали бедным в их существовании, то для новых условий характерен индивидуализм, а анонимные институты помощи беднякам заменили традиционные формы милосердия, такие, как помощь натурой и деньгами. Поэтому нуждающиеся люди имели больше причин мстить за свою бедность. У тех, кто отказывал в помощи, развивался комплекс вины, который перерождался в неприязнь к просящему помощи. И если случалось несчастье с тем, кто остался глух к просьбе ближнего, то он полагал, что это дело рук того, кому он отказал в помощи. Таков был психологический механизм доносов и преследований на сельском уровне. Что касается Англии, то к этому следует также добавить, как следствие Реформации, полный разрыв с христианскими средствами исцеления (святой водой, молитвами, обращенными к святым и т. д.) и в то же время непомерный рост веры в дьявольскую силу. Так что и духовенство, и паства испытывали искушение видеть причину всех зол в демонической силе. Перед ней население чувствовало себя менее защищенным, чем раньше. Этим объясняется также тот факт, что преследованиям больше подвергались женщины, так как они пострадали больше, чем мужчины от революционных преобразований как в религии, так и в общественно-экономических отношениях. Таково мнение английских историков К.Томаса и А.Макфарлана.
Приемлемы ли выводы английских историков для всей Европы? Преследования ведьм получили больший размах в католических странах (во Франции, Нидерландах, на юго-востоке Германии), чем в протестантских регионах. Выше было показано, что по ту и другую сторону религиозного барьера судьи и богословы распространялись о власти дьявола с невиданной доселе подробностью в деталях. Кроме того, жертвы гонений на ведьм не всегда были бедняками. Наконец, процессы над ведьмами происходили в Швейцарии, Лабуре, Лотарингии, Франш-Контэ, Люксембурге, то есть в экономически отсталых районах, не затронутых такими общественно-экономическими преобразованиями, которые были характерны для Англии. Поэтому нельзя полностью применить выводы английских исследований к условиям всей Европы. Но их заслуга в том, что они обратили внимание на такой аспект исследования, как простонародный уровень, не только для того, чтобы выявить сатанинские культы и антихристианские службы, но и для того, чтобы показать, что причину доносов следует искать в самих людях.
Обобщая, можно сказать, что в Европе начала Нового времени население было более обеспокоено и, следовательно, более подозрительно, чем раньше. В чем причина этой обеспокоенности и чувства незащищенности? Почему рост пессимизма связан с ростом колдовства? Крестьяне того времени столкнулись с такими явлениями, как галопирующая инфляция, страшный голод, истощение земель, как следствие роста населения — безработица и вследствие этого бродяжничество и, наконец, смуты религиозных конфликтов.
По поводу религиозных войн можно сказать, что они не были связаны с процессами над ведьмами. Тем не менее большая часть западной и центральной Европы, — а именно там происходили гонения на ведьм, была подвержена религиозным неурядицам. Не случайно поэтому Италия и Испания, которые более быстро отразили протестантский натиск, испытывали меньший страх перед колдунами и ведьмами. За исключением этих стран религиозный конфликт способствовал росту чувства общей незащищенности. Сыграл свою роль также тот фактор, которому до сих пор не придавалось особого значения, но который заслуживает внимания. Дело в том, что гонения на ведьм происходили в христианском мире, где безразличие к вере духовенства достигло угрожающих размеров, большинство священников дискредитировали себя, а Реформация породила колебания в вере. В Германии середины XVI в. некоторые сельские священники по воскресеньям служили то римскую, то лютеранскую мессы. Население, предоставленное самому себе, испытывало все большее беспокойство.
