Очерки по теории сексуальности - Зигмунд Фрейд

когда речь идет о таких элементах сексуального влечения, как боль и жестокость, ту же роль играет кожа, которая на отдельных участках тела как бы превращается в органы чувств или преображается в слизистую оболочку в качестве эрогенной зоны par excellence [57].

Объяснение кажущегося преобладания извращенной сексуальности при психоневрозах

Предшествующее обсуждение, похоже, представило сексуальность психоневротиков в ложном свете. Могло показаться, что из-за своих врожденных особенностей психоневротики в сексуальном поведении сильно приблизились к извращенным людям и настолько же отдалились от людей нормальных. При этом совсем не исключено, что конституциональная предрасположенность этих больных (помимо чрезмерной степени сексуального вытеснения и избыточной насыщенности сексуального влечения) заключает в себе также необычайную склонность к перверсии в самом широком смысле слова. Однако исследование более легких случаев показывает, что последнее допущение не обязательно справедливо, что, по крайней мере, при оценке патологических следствий необходимо учитывать противоположное воздействие хотя бы одного фактора. У большинства психоневротиков заболевание возникает только после наступления пубертата, под влиянием требований нормальной половой жизни. (Именно против этого прежде всего направляется вытеснение.) Или же заболевание такого рода возникает позднее, когда либидо отчаивается получить удовлетворение нормальным путем. В обоих случаях либидо ведет себя как поток, главное русло которого перегорожено: оно разливается вокруг, заполняя пустоты, остававшиеся прежде свободными. Тем самым и мнимо выраженная (пусть негативная) склонность психоневротиков к перверсиям может быть обусловлена подобным наличием «пустот» вокруг – во всяком случае, эти «побочные» течения должны усиливаться. Но мы должны поставить сексуальное вытеснение как внутренний фактор в один ряд с теми внешними факторами, каковые, подобно ограничению свободы, недоступности нормального сексуального объекта, опасности нормального полового акта и т. д., вызывают перверсии у индивидуумов, которые в противном случае могли бы остаться нормальными.

При различных неврозах дело может обстоять по-разному: где-то определяющей будет врожденная степень извращенной наклонности, где-то же – ее «побочное» возрастание вследствие оттеснения либидо от нормальной сексуальной цели и сексуального объекта. Было бы неправильно воображать противоположность там, где на самом деле имеет место кооперация. Наиболее яркие проявления невроза всегда случаются тогда, когда конституция и опыт действуют сообща. При преобладании конституции возможно, пожалуй, обойтись без поддержки со стороны жизненных впечатлений, а сильное потрясение в жизни способно обернуться неврозом и при средней конституции. (Впрочем, эти положения в той же мере касаются этиологического значения врожденного и случайно пережитого в других областях поведения).

Если все-таки предположить, что сильно выраженная склонность к перверсиям выступает особенностью психоневротической конституции, то становится возможным выделить – в зависимости от врожденного господства той или иной эрогенной зоны, того или иного парциального влечения – многообразие таких конституций. Соответствует ли врожденной предрасположенности к перверсиям особое отношение к выбору конкретной формы заболевания, – это, как и многое другое в данной области, пока еще не исследовано.

Рассуждения об инфантилизме сексуальности

Показав, что извращенные побуждения причастны к образованию симптомов при психоневрозах, мы значительно увеличили число людей, которых можно было бы причислить к извращенцам. Дело не только в том, что сами невротики представляют собой многочисленную группу; необходимо также учесть, что неврозы во всех своих формах сплошными рядами постепенно переходят в здоровье, и наоборот: недаром тот же Мебиус с полным основанием утверждал, что все мы немного истеричны. Тем самым, благодаря обширнейшему распространению перверсий, мы вынуждены допустить, что предрасположенность к перверсиям не является редкой особенностью, что она должна быть частью нормальной конституции.

Как мы видели, до сих пор дебатируется вопрос о том, сводятся ли перверсии к врожденным детерминантам или возникают благодаря случайным переживаниям, как предполагал Бине в отношении фетишизма. Но теперь мы можем предложить следующий вывод: нечто врожденное и вправду лежит в основе перверсий, но оно врождено каждому, хотя насыщенность этого свойства колеблется и может возрастать под влиянием повседневной жизни. Мы обсуждаем врожденные конституирующие корни сексуального влечения. В одном ряде случаев (перверсии) они развиваются до настоящих «вершителей» сексуальной деятельности, в других же подвергаются недостаточному подавлению (вытеснению), в результате чего могут обходным путем – в виде симптомов болезни – привлечь значительную часть сексуальной энергии. А в наиболее благоприятных случаях между двумя указанными крайностями они могут, посредством действенных ограничений и иных преобразований, обеспечить так называемую нормальную сексуальную жизнь.

Впрочем, нужно сделать следующий шаг в размышлениях. Предполагаемую конституцию, содержащую зачатки всех перверсий, можно выявить лишь у ребенка, хотя все влечения у него проявляются лишь с умеренной интенсивностью. Напрашивается формулировка, что невротики сохранили у себя инфантильное состояние сексуальности или к нему вернулись, и потому следует обратить внимание на сексуальную жизнь ребенка и проследить за игрой влияний, управляющих развитием детской сексуальности вплоть до его исхода в перверсию, невроз или нормальную половую жизнь.

Пренебрежение инфантильным

Одна из особенностей отношения общества к половому влечению состоит в том, что принято считать, будто в детстве это влечение отсутствует и пробуждается только в период жизни, именуемый пубертатным. Это не просто заблуждение, оно чревато серьезными последствиями, поскольку именно оно прежде всего повинно в нашем нынешнем неведении относительно основных условий сексуальной жизни. Обстоятельное исследование сексуальных проявлений в детстве, скорее всего, откроет нам существенные черты полового влечения, покажет его развитие и способ, каким оно складывается из различных источников.

Примечательно, что авторы, ставящие себе задачей объяснить свойства и реакции взрослого человека, уделяют гораздо больше внимания доисторическому времени и жизни наших древних предков, то есть приписывают изрядное влияние факторам наследственности, однако упускают из вида, как правило, другое «доисторическое» время – срок детства. Хотя, если задуматься, очевидно, что воздействие этого периода жизни легче понять и оно в целом важнее, чем фактор наследственности [58]. Верно, что в литературе по данной теме встречаются редкие замечания о преждевременных проявлениях сексуальности у маленьких детей – об эрекции, мастурбации и даже о своего рода имитациях коитуса. Но такие случаи неизменно приводятся в пример как исключительные, как курьезы или же как отталкивающие образчики ранней испорченности. Насколько мне известно, ни один автор не признает прямо закономерностей сексуального влечения в детстве, а в многочисленных сочинениях о развитии ребенка глава «Сексуальное развитие» чаще всего отсутствует [59].

Инфантильная амнезия

Причину этого удивительного пренебрежения следует усматривать, полагаю, частично в соображениях приличия, которых авторы придерживаются в силу собственного воспитания, частично же в психическом феномене, который пока не поддается внятному объяснению. Имеется в виду своеобразная амнезия, которая у большинства людей, но не у всех, распространяется на раннее детство – до шестого-восьмого года жизни. До сих пор нам не приходило в голову поражаться такой амнезии, при том,