94
В современной психологии творческий процесс пока еще исследован недостаточно. Свидетельства людей искусства подтверждают точку зрения Кьеркегора. Так, художник Дега говорил: «Следует рисовать картину с таким же чувством, с каким совершает свое дело преступник». Томас Манн писал о «драгоценной тайне, вызывающей вину», которую носит в себе творческий человек. Можно увидеть попытки понять эту проблему в мифах, например, в истории о Прометее, где творчество бросает вызов богам. С точки зрения психологии можно поставить вопрос таким образом: не является ли индивидуация и связанное с ней творчество прогрессивным разрывом отношений с матерью и бунтом против нее? Или, если пользоваться терминологией Фрейда: не является ли творчество свержением отца с трона?
The concept of dread, op. cit., стр. 96.
Ibid., стр. 65.
Ниже мы часто будем говорить об этом. См., в частности, случаи Филлис и Фрэнсис в главе 9, а также главу 10.
The concept of dread, op. cit., стр. 110.
Ibid. Сравните с описанием обитателей сумасшедшего дома у Ибсена: «Каждый замкнулся в бочке своего Я, бочку заткнули затычкой Я и поместили в колодец Я». Пер Гюнт.
The concept of dread.
Ibid., стр. 114.
Ibid., стр. 109.
Ibid., стр. 124.
Ibid.
Ibid., стр. 129.
Ibid., стр. 107.
Ibid., стр. 139.
Ibid., стр. 139.
Ibid., стр. 144.
Ibid., стр. 141. (Курсив мой.)
Ibid., стр. 140.
Ibid., стр. 142.
Исключение представляют двое ученых, создавших более цельные теории, — Ганс Селье и Людвиг фон Берталанфи. Но, несмотря на всю ценность их работ, первый занимался экспериментальной медициной и хирургией, второй — теоретической биологией. Так что единой теории тревоги, которая бы включала в себя разнородные данные из разных областей знаний, пока еще не существует. Концепция стресса близка к концепции тревоги, но, как я покажу ниже, два эти понятия нельзя отождествлять.
Eugene E. Levitt, Commentary on the psychiatric breakthrough, в книге Anxiety: current trends in theory and research, I (New York, 1972), стр. 233.
Harry Stack Sullivan, Conceptions of modern psychiatry (Washington, D.C., 1947), стр. 4.
Aaron Beck, Cognition, anxiety, and psychophysiological disorders, в книге Anxiety: current trends in theory and research, II (New York, 1972), стр. 349.
John W. Mason, Emotion as reflected in patterns of endocrine integration, в книге «Emotions — their parameters and measurement» (New York, 1975).
C. Landis and Hunt, The startle pattern (New York, 1939).
C. Landis and Hunt,op. cit., стр. 23
Ibid., стр. 21.
Ibid., стр. 153.
Ibid.
Ibid., стр. 136.
Ibid., стр. 141. Называя реакцию испуга словом «паттерн», авторы хотят подчеркнуть, что это целостная реакция всего организма. Понятно, почему в литературе двух последних десятилетий исследователи, которых все сильнее интересуют изолированные нейрофизиологические компоненты, мало внимания уделяют реакции испуга.
L. S. Kubie, The ontogeny of anxiety. Psycoanal. Rev. 1941, 28:1, 78–85.
Kurt Goldstein, The organism: a holistic approach to biology (New York, 1939) и Human nature in the light of psychopathology (Cambridge, 1938).
Следует различать «биологический» аспект, относящийся к организму как целостной системе действий и реакций, и аспект «психологический», который рассматривает один определенный уровень этой целостности. Действительно, как указывали некоторые авторы, изучение пациентов с повреждениями головного мозга не является адекватным методом изучения психологического аспекта невротической тревоги, хотя бы потому, что это пациенты с неврологическими нарушениями. По мнению Маурера (1950), у описанных Гольдштейном пациентов тревога ближе к Urangst (базовой, нормальной тревоге), чем к тревоге невротической. Действительно, к этой категории пациентов вряд ли можно приложить термин «невротическая тревога». Тем не менее, это не противоречит моему утверждению об огромной ценности работ Гольдштейна, которые позволяют понять биологические основы тревоги. Согласно моему мнению (подробнее оно будет изложено ниже), психологическое понимание тревоги не вступает в противоречие с идеями Гольдштейна, но дополняет их.
Хотя Гольдштейн и отвергает представление о «влечениях», он полагает, что можно говорить о «потребностях» организма, стремящегося к самоактуализации.
R. R. Grinker and S. P. Spiegel, Men under stress (Philadelphia, 1945). Тот факт, что в огромном количестве исследований изучаются солдаты, не свидетельствует об особом интересе психологов к армии. Просто солдаты, как и незамужние матери, удобны для изучения по той причине, что достаточно долго остаются в своей группе. Кроме того, они, как и незамужние матери, находятся в ситуации, провоцирующей тревогу.
Bourne, Rose, and Mason, Urinary 17-OHCS levels, Arc. Gen. Psych., июль 1967, 17, 104–110.
Конечно, тревога нередко направлена на «псевдо-объект». Это проявляется в фобиях и суевериях. Хорошо известно, что тревога часто перемещается на какой-либо подходящий объект, что обычно уменьшает страдание. Но не следует принимать псевдо-объект за подлинный источник тревоги.
The organism, op. cit., стр. 292.
Ibid., стр. 293, 297.
Ibid., стр. 295.
Ibid.
Клинической иллюстрацией этого утверждения является случай Брауна, рассмотренный в главе 8.
Конечно, Гольдштейн, говоря об отсутствии объекта тревоги, не имел намерения отделить организм от его окружающей среды. Организм всегда находится в окружающей среде, и лишь с этой точки зрения (то есть лишь рассматривая реакцию организма на задачи, которые он не способен разрешить) можно понять начало тревоги.
Op. cit., стр. 295.
Ibid., стр. 296.
См. P. M. Symonds, The dynamics of human adjustment (New York, 1946), стр. 155.
The organism, op. cit., стр. 297.
Грэй, рассматривая вопрос о происхождении страхов, выделяет четыре типа стимулов, вызывающих врожденную реакцию страха: «Интенсивность, новизна, особые опасности, возникшие в ходе эволюции (боязнь хищных зверей, унаследованная от предков) и стимулы, возникающие в процессе социального взаимодействия». Значение двух первых типов быстро уменьшается по мере взросления ребенка. Два последних зависят от возраста ребенка; по мере его взросления они приобретают большее значение. J. Gray, The psychology of fear and stress (London, 1971).
Ibid., стр. 300.
Ibid., стр. 303.
Ibid., стр. 306.
Kurt Goldstein, Human nature in the light of psychopathology, стр. 113.
Ibid., стр. 115.
Ibid., стр. 117.
Гольдштейн высказал замечательную мысль, которая могла бы устранить многие споры, ведущиеся по этим вопросам. «У тревоги или страха не существует каких-либо «специфических» нейрофизиологических основ, — сказал он в беседе со мной. — Если организм вообще реагирует, значит, реагирует весь организм». Это, конечно, не означает, что следует полностью отказаться от изучения деятельности симпатической нервной системы, — поскольку это важный аспект нейрофизиологии тревоги или страха. Но такая установка предполагает, что надо рассматривать реагирующий организм как единое целое. Кроме того, Гольдштейн не утверждал, что все реакции организма одинаковы с точки зрения их специфичности. Например, страх — как с нейрофизиологической, так и с психологической точки зрения, — является более специфичной реакцией, чем тревога. Поэтому отождествление страха и активности симпатической нервной системы не столь чревато заблуждением, как отождествление симпатической активности и тревоги. Как мы увидим ниже, одним из отличий страха от тревоги является то, что тревога направлена глубже и потому в большей мере охватывает все «слои» организма. Тут уместно предупредить читателя, что, хотя сведения о нейрофизиологических реакциях организма в состоянии опасности являются очень важными, тем не менее, многого о нейрофизиологии тревоги мы просто не знаем.
