Она еще не видела назначенного ей судьбой мужа. Он пришел только в часы темноты и исчез утром, перед рассветом, но его речи были полны любви и зажгли в ней ответную страсть. Она часто просила его остаться и дать ей увидеть его, но он не соглашался. Наоборот, он наказал ей не пытаться его увидеть, потому что такого его воля – быть скрытым.
– Почему ты хочешь увидеть меня? – спрашивал он, – или ты сомневаешься в моей любви? Или какое-то твое желание не исполнено? Если ты увидишь меня, может быть, ты будешь бояться меня или, возможно, будешь преклоняться мне, но все, что я прошу у тебя, это любить меня. Лучше ты будешь любить меня как равного, чем преклоняться мне как богу.
Эти увещевания как-то успокоили Психею на время, и, пока все было внове, она чувствовала себя совершенно счастливой. Но, наконец, мысли о родителях, которые остались в неведении о ее судьбе, и о сестрах, которые не могли разделить с ней наслаждения ее положения, одолели ее, и она стала чувствовать свой дворец золотой клеткой. Когда в одну из ночей пришел ее муж, она сказала ему о своем горе и, наконец, вытянула у него невольное согласие на то, чтобы сестры навестили ее.
Позвав Зефира, она передала ему приказание своего мужа, и он, сразу же послушавшись, вскоре принес через горы в долину ее сестер. Они обняли ее, и она ответила им тем же.
– Придите, – сказала Психея, – в мой дом и подкрепитесь всем, что может предложить вам ваша сестра.
Затем, взяв их за руки, она ввела сестер в свой золотой дворец и предоставила их заботам своих многочисленных слуг-голосов. Вид таких божественных удовольствий разжег в их груди зависть к тому, что их младшая сестра намного превосходит их в положении и великолепии.
Они задавали ей бесчисленные вопросы, среди которых и о том, кто ее муж. Психея ответила, что это прекрасный юноша, который обычно проводит дни в охоте в горах. Сестры, не удовлетворенные ответом, скоро заставили ее сомневаться, почему она никогда его не видела. «Подумай, – сказали они, – пифийский оракул сказал, что ты предназначена судьбой страшному и ужасному чудовищу. Жители долины говорят, что твой муж – ужасный змей, который откармливает тебя лакомствами, чтобы потом проглотить тебя. Послушай нашего совета. Приготовь лампу и острый нож; положи их в укрытие, в котором твой муж не найдет их, и, когда он заснет, ускользни из постели, принеси свою лампу и увидишь, правду ли они говорят. Если это так, без колебаний отрежь ему голову и так обрети свободу».
Психея, как могла, противилась этим увещеваниям, но они произвели на нее действие, и когда ее сестры ушли, их слова и ее собственное любопытство стали столь сильны, что она не могла им противиться. И вот она приготовила лампу и острый нож и спрятала их от глаз мужа. Как только он заснул, она тихо поднялась и, открыв лампу, увидела не отвратительное чудовище, а самого прекрасного и прелестного из богов с золотыми кудрями, спадающими на белоснежную шею и румяные щеки, с покрытыми росой крыльями за плечами, белее снега и блестящими перьями, как нежные лепестки весны.
Когда она склонила лампу, чтобы ближе рассмотреть его лицо, капля горящего масла упала на плечо бога, и, вздрогнув, он открыл глаза и уставился на нее; потом, не сказав ни слова, расправил свои белые крылья и улетел в окно.
Вот как описывает эту сцену великий немецкий поэт Генрих Гейне:
Она светильник подняла
Над телом божества нагого
И так Психея предала
Любовь свою и чувства бога.
Психея, тщетно стараясь последовать за ним, упала из окна на землю. Купидон, увидев ее, лежащую в пыли, остановил на мгновение свой полет и сказал:
– О, глупая Психея, так ты отплатила за мою любовь? После того, как я ослушался своей матери и сделал тебя своей женой, ты подумала, что я чудовище и хотела отсечь мне голову? Но иди; возвращайся к своим сестрам, чьи советы ты предпочитаешь моим. Я накажу тебя только тем, что покину тебя навсегда. Любовь не может уживаться с подозрением.
Сказав так, он исчез, оставив бедную Психею лежащей на земле, наполняющей окрестности скорбными причитаниями.
Когда она немного успокоилась, то огляделась вокруг, но дворец и сады исчезли, и она обнаружила, что лежит в открытом поле недалеко от города, где жили ее сестры. Она направилась туда и рассказала им всю свою горестную историю, которой, изображая огорчение, эти злобные создания в душе только порадовались.
– Теперь, – сказали они, – он, возможно, выберет одну из нас.
С этой мыслью, обе они, не сговариваясь, поднялись ранним утром на следующий день и взобрались на гору и, достигнув вершины, позвали Зефира, чтобы он унес их к своему господину; потом прыгнули вниз, но… не будучи поддержанными Зефиром, упали в пропасть и разбились вдребезги.
Тем временем Психея скиталась день и ночь, не зная пищи и отдыха, в поисках своего мужа. Бросая взгляды на высокую гору, на выступе которой был величественный храм, она вздохнула и сказала сама себе: «Возможно, моя любовь, мой господин живет здесь» и направила туда свои стопы.
Прежде, чем она вошла туда, она увидела кучи хлебов, некоторые в несвязанных колосьях, другие – пучками, смешанные с колосьями ячменя.
Вокруг лежали разбросанные серпы и грабли и все прочие орудия жатвы, без порядка, словно небрежно брошенные усталыми руками жнецов в знойные часы дня.
Благочестивая Психея положила конец этому неподобающему беспорядку, разобрав и разложив все по предполагаемым местам, веря, что этим она не должна обидеть никого из богов, но, пытаясь своей почтительностью склонить их всех на свою сторону. Богиня Церера, чей дворец это был, найдя ее столь прилежно работающей, сказала ей:
– О, Психея, действительно достойная нашей жалости, хотя я не могу защитить тебя от гнева Венеры, но я научу тебя, как уменьшить ее неудовольствие. Итак, иди и добровольно сдайся своей госпоже и господину, и искренней скромностью и подчинением завоюй ее прощение, и, возможно, ее покровительство вернет тебе мужа, которого ты потеряла.
Психея послушалась наставлений Цереры и держала путь в храм Венеры, стараясь переломить ее настроение и размышляя о том, что она должна сказать и как наилучшим образом смирить гнев богини, чувствуя, что результат будет сомнительный и, возможно, роковой.
Венера приняла ее с гневом.
– Самая непокорная и неверная из служанок, – сказала она, – ты, наконец, вспомнила, что у тебя действительно есть госпожа? Или ты пришла скорее увидеть своего больного мужа, все еще разбитого раной, нанесенной ему его любимой женой? Ты настолько в немилости и столь не приятна, что единственное, чем ты можешь заслужить своего любимого, это усердие и прилежание. Я испытаю твою домовитость.
Затем она приказала отвести Психею в амбар ее храма, где лежало множество пшеницы, ячменя, проса, вики, бобов и чечевицы, приготовленных для кормления ее голубей, и сказала:
– Возьми и рассортируй все эти зерна, разложив отдельно по мешкам разные виды, и смотри, чтобы все было сделано до вечера.
И, оставив ее с этим нелегким заданием Венера удалилась.
Но Психея, в полном ужасе от предстоящей ей огромной работы, молча села в оцепенении, не шевельнув и пальцем, чтобы разобрать кучу. Пока она сидела в отчаянии, Купидон расшевелил маленького муравья, жителя полей, и велел ему проявить к ней сочувствие. Глава муравейника, сопровождаемый целым сонмом шестиногих существ, пришел к куче и с полным усердием, беря зернышко за зернышком, они разделили кучу на части по видам; и когда все было сделано, мгновенно исчезли.
С наступлением сумерек Венера вернулась с пиршества богов, благоуханная и коронованная розами. Увидев, что задание выполнено, она воскликнула:
– Это не твоя работа, бесчестная, но того, кого к твоему и его несчастью ты соблазнила. Сказав так, она бросила ей кусок черствого хлеба на ужин и вышла прочь.
На следующее утро Венера приказала, чтобы позвали Психею, и сказала ей:
– Видишь там лесок, который протянулся вдоль края воды. Там ты найдешь овец, которые пасутся без пастуха, с золотой шерстью на спинах. Пойди и принеси мне немного этой прекрасной шерсти, собранной от каждой из этих овец.
Психея послушно пошла на берег реки, готовясь сделать все, чтобы выполнить приказ. Но речной бог наполнил тростники гармоничным шелестом, который словно говорил:
– О, дева, не соблазняйся опасным потоком и не рискуй быть среди жутких баранов, что пасутся на другой стороне, потому что пока они пребывают под влиянием поднимающегося солнца, они горят жестокой страстью убивать смертных своими острыми рогами и крепкими зубами. Но когда полуденное солнце ведет скот в тень, тихий дух потока убаюкивает их на отдых, и ты можешь безопасно перейти его и найти золотую шерсть, налипшую на кусты и стволы деревьев».
