фигуру, стоящую теперь пред ним, скорбно и смиренно согнувшись. — Многомятежна была жизнь его, и в свое время был он истинный иерей Божий и много пользы принес… Не простое это совпадение обстоятельств, столь легко разрешаемое людьми материального образа мыслей… Не войду я в суд с храбрым отцом Иваном, снизойду и прощу ему по глаголу отца моего по духу, владыки Платона!..»
Сказав несколько увещательных слов иеромонаху, владыка преподал ему благословение и отпустил.
— Иди и не прегрешай более, — сказал ему митрополит Филарет.
И после того он по-прежнему стал священнодействовать, но от порока своего скоро совсем избавился.
Сергиевский Н.Ф. Тайны загробной жизни, открытые в видениях и творениях свв. отцов. М., 1903
В одном селе жила одна почтенная чета: старик (заштатный священник) и старушка, жена его. Жили они очень долго на свете, и между собою, как говорится, душа в душу. Священник приобрел своей жизнью уважение у многих в окрестности. Это был человек доброго старого времени, хлебосол, приветливый и ласковый со всяким, а главное — благочестивый и добрый. Но всему бывает на свете конец: священник занемог, слег в постель и, напутствованный христианскими таинствами, тихо и мирно перешел в вечность, оставив горько оплакивавшую его спутницу жизни. Старушка, жена его, накануне годичного о нем поминовения после разных хлопот легла немножко отдохнуть. И вот видит во сне покойного мужа. С радостью бросилась она к нему и начала расспрашивать: что с ним и где он теперь находится? Покойник отвечал: хотя я и не обязан с тобой говорить, но так как при жизни не было у меня от тебя никаких тайн, то скажу, что, по милости Божией, я не в аду; скоро и ты последуешь за мною, готовься к смерти через три недели после этого дня.
Покойник медленно удалился, как бы не желая с нею расстаться, а старушка, проснувшись, радостно стала всем рассказывать о своем свидании с покойным мужем. И действительно, ровно через три недели она мирно скончалась. («Душеполезное чтение» за 1868 г.)
Сергиевский Н.Ф. Тайны загробной жизни, открытые в видениях и творениях свв. отцов. М., 1903
Просьба умершей матери о причащении сына
В Париже произошел следующий поразительный случай. Однажды утром к священнику явилась какая-то дама с просьбой отправиться вместе с нею в приготовленной карете для напутствия ее умирающего сына. Взяв запасные дары и все нужное для приобщения, батюшка в сопровождении просительницы отправился в указанный ею дом, где она, когда священник поднимался вверх по лестнице, незаметно скрылась. На звонок священника вышел молодой, по-видимому, самого цветущего здоровья офицер.
— Что вам угодно, батюшка? — спросил он.
— Меня пригласила сюда какая-то дама к ее умирающему сыну исповедовать и приобщить его Святых Таин, — отвечал священник.
— Тут явное недоразумение, — возразил офицер. — В этой квартире живу я один. Я совершенно здоров и за вами никого не посылал.
Священник между тем вошел в квартиру, где увидел в зале портрет позвавшей его пожилой дамы.
— Вот она указала мне вашу квартиру, — сказал священник.
— Помилуйте, батюшка, — возразил офицер, — да ведь это моя матушка, умершая лет 20 тому назад.
Но священник был непоколебим в своих показаниях, а офицер, пораженный необычайностью происшедшего, пожелал исповедаться и причаститься и на другой день действительно, согласно предсказанию покойной матери, скончался внезапно от разрыва сердца.
Свящ. Дмитрий Булгаковский. Из области таинственного. СПб., 1895
Спасительный голос из страны загробной
Один священнослужитель за отличные качества ума и сердца пользовался особенным почетом и уважением духовных и светских лиц, даже самого своего архипастыря. На 16-м году брачной жизни он лишился своей умной, благовоспитанной и благочестивой супруги. Разлука с любимой супругой сильно поразила его. Глубокая скорбь и невыразимая тоска овладели им, он впал в уныние и, при всей рассудительности и разумной твердости своей воли, пошатнулся было и пошел путем несколько опасным.
Вот его собственный рассказ о том, переданный местному достопочтенному протоиерею города Переяслава Полтавской губернии И. Крамаренко достоверными и дружественными по отношению к почившему собрату лицами.
«Лишившись жены, — говаривал он им, — я совершенно растерялся: невыносимая тоска и сильная грусть на моей душе лежали гнетом; ничто не радовало меня, я чувствовал ужасную пустоту в сердце и не знал, чем бы наполнить ее, не находил никаких средств к облегчению моего горя.
В таком скорбном и безотрадном положении пришла мне однажды при отходе моем ко сну искусительная мысль: не легче ли будет, если я выпью немного водки? Не разгоню ли я этим сколько-нибудь своей грусти? Не имея привычки к употреблению хмельных напитков, я долго колебался и как бы боялся испытывать это средство врачевания моей туги.
Но какой-то зловещий дух не умолкая шептал мне: «Выпей, тебе будет легче», и я под напором искусителя не устоял — решился наконец выпить, после чего мне стало как будто и в самом деле легче и веселее.
На другой день тот же дух-искуситель снова пристал ко мне в то же время и с тем же предложением, и я уже менее сопротивлялся ему; а чтобы еще веселее, выпил уже двойную порцию против вчерашнего. На третий день то же искушение. И я для той же цели с некоторым промежутком времени выпил втрое больше.
Не знаю, долго бы я шел этим гибельным путем и куда бы зашел, если бы не остановила меня покойная моя жена. Она явилась в сонном видении и, принимая искреннее участие в моем положении, сказала мне: «Друг мой! Что с тобой? Ты избрал опасный путь, на котором уронишь себя во мнении людей, а главное — можешь лишиться благоволения Божия, которое доныне почивало на нашем доме. Ты в таком сане, в котором и малое пятно представляется великим; ты на таком месте, откуда видят тебя со всех сторон, и у тебя шесть непорочных птенцов, для которых ты должен быть теперь и отцом, и матерью. Ужели ты перестал дорожить своим саном, своими заслугами и тем почетом, которым пользовался от всех? Ужели для тебя не дорого теперь твое семейство? Ужели твоя жизнь, твои заслуги, твоя честь нужны были только для одной твоей супруги? Подумай, друг мой, об этом; прошу и умоляю тебя: размысли и рассуди здраво и поспеши сойти с того опасного пути, на который ты, к невыразимой моей горести, так необдуманно и опрометчиво попал.
Ты грустишь о разлуке со мной: но, как видишь, союз наш не прерван, мы и теперь можем иметь
