Хотя протоколы обычно заканчивались известной формулой, что обвиняемый «сказал чистую правду и только правду ради спасения души своей» и говорил он «не вследствие примененного к нему насилия, не из страха перед пыткой или тюремным заключением и не по какой-либо иной причине», однако, согласно показаниям свидетелей, в период 1308-1311 гг. многие тамплиеры явно были подвергнуты упомянутым выше пыткам и применение пыток началось сразу после массовых арестов 13 октября. Пьер Брокар пятидесяти лет, назвавший себя «земледельцем» (agricola), — яркий тому пример. Его допрашивали в Париже 21 октября 1307 г., и он признался в оплевывании Святого креста и в непристойных поцелуях, а также в том, что с ним совершали развратные гомосексуальные действия. Он поклялся, что ни одна из перечисленных выше форм давления к нему применена не была. И все же летом следующего 1308 г. на вопрос, пытали ли его, он ответил, что «его раздели догола и пытали, хотя и недолго, однако же он во время пытки сказал не более и не менее того (чем сейчас, т. е. в 1308 г.)». И прибавил, что те, «кто подвергал его пытке, были совершенно пьяны»57. 24 октября 1307 г. 53-летний тамплиер Жан де Кужи, смотритель парижских мельниц, принадлежавших ордену, точно так же поклялся перед судом, что его признание было сделано добровольно, и сказал инквизитору Гийому де Пари, что генеральный досмотрщик Гуго де Пейро увел его за алтарь и поцеловал пониже спины и в пупок, а потом пригрозил пожизненным тюремным заключением, если он не отречется от Иисуса Христа, и заставил его плюнуть на Святой крест (хотя на самом деле плюнул он на землю!), а потом объяснил, что ему дозволяется вступать в половые сношения с другими братьями ордена. Однако на следующий год во время судебных слушаний в присутствии папы и кардиналов Кужи хотя и повторил прежние признания, уверяя, что сделал их не под давлением, но все же признался, что пытка к нему применена была. Он объяснил свое первоначальное нежелание рассказывать о творившихся в ордене мерзостях тем, что ему запретил это делать — еще за восемь дней до арестов — брат Пьер, приор парижского Тампля, «однако же он не мог выдержать пыток и сразу, стоило привязать его к дыбе, во всем признался»58, йтериус де Рошфор, приор Дузени в диоцезе Каркасон, после ареста подвергался пытке неоднократно, хотя почти сразу во всем сознался — и в отречении от Бога, и в плевании на Распятие, и в непристойных поцелуях, и в склонности к гомосексуализму; однако его палачи, видимо, сочли, что он знает больше, и «нажали», желая получить также признания в других преступлениях, например в идолопоклонстве, о котором он и представления не имел59. А вот рыцарь ордена Жерар де Сен-Марсиаль из Лиможа сперва отказывался признавать свою вину, но был, видимо, сломлен пыткой и в итоге во всем «сознался». Получив его признание, его более не пытали, но держали на хлебе и воде еще три недели60. В феврале 1310 г. тамплиер Жак де Соси заявил, что ему известно о 25 тамплиерах, которые уже умерли «от пыток и страданий»61.
Инквизиционная процедура совершенно определенно была установлена по воле короля. В Париже это особенно ощущалось, там королевским чиновникам не приходилось даже изображать особое рвение, вызванное «серьезными подозрениями», а ведущую роль взял на себя Гийом де Пари, лично допросивший первых тридцать семь свидетелей в течение первой недели слушаний, т. е. с 19 по 26 октября. Признания этих людей, в том числе Жака де Моле и Жоффруа де Шарне (приора Нормандии), задали направление всем последующим судебным процессам62. В провинциях участие королевских чиновников было более непосредственным и явным. В Байё, например, председательствовал в суде Гуго де Кастро, королевский сержант; в Шомоне такой же королевский рыцарь Анри де Клачиако еще до суда попросил Гийома де Пари направить королю его отчет об аресте двух немецких тамплиеров; в Кане два королевских сержанта, Гуго де Шастель и Ангерран де Вилье участвовали в заседаниях суда; в Кар-касоне и Бигорре королевские сенешали также играли значительную роль во время судебных заседаний; слушания в Каоре в январе (1308 г.) проводил сам сенешаль Пери-гора и Каора. Протоколы судебных слушаний в Сансе не сохранились, однако в марте 1309 г. капеллан Готье де оюр показал, что ранее его допрашивал «бальи Санса, а затем ныне покойный архиепископ Санса». В итоге грехи ему отпустил епископ Орлеанский, он же примирил его с церковью, «поскольку к этому времени пост епископа Санса был уже вакантным»63 и действительно оставался вакантным до мая 1309 г., так что показания Готье де Бюра относительно его первого допроса определенно относятся к осени 1307 г. Что доказывает лишь, как хорошо исполнялся королевский указ, предписывавший чиновникам допрашивать подсудимых тамплиеров еще до того, как они предстанут перед церковным судом.
Успех подобные методы приносили практически повсеместно. Признание в некоторых, а то и во всех преступлениях, перечисленных в королевском указе от 14 сентября 1307 г., было получено от 134 из 138 тамплиеров, допрошенных в Париже. Эти 134 протокола указывают на невероятное разнообразие возраста, срока пребывания в ордене и социального статуса обвиняемых. Так, Готье де Пейну было 80 лет, а Пьеру де Сиври — не более 16 или 1764. Рауль My азе 65 лет от роду состоял в ордене 45 лет, а 26-летний Никола де Сарра вступил в него только 16 августа 1307 г.65. Альбер де Румеркур был принят в братство по достижении им 67 лет, а вот Ансель де Роэр и Элиас де Жокро стали тамплиерами, когда им исполнилось по 13 лет66. Даже в 1311 г. Элиас де Жокро, согласно судебному протоколу, был еще настолько молод, что у него не росла борода67. Признания были получены как у руководителей ордена — Жака де Моле, великого магистра, и Гуго де Пейро, генерального досмотрщика, — так и у самых скромных его членов, например у Рауля де Гранде-виля, хранителя плугов в приорстве тамплиеров в Мон-Суассоне68. В 73 случаях по показаниям свидетелей на парижском и» других заседаниях суда можно довольно точно определить социальный статус подсудимых: 15 из них были рыцарями, 17 — священниками (или капелланами) и 41 — служителями (или «сержантами»). Из других протоколов следует, что почти наверняка еще 28 обвиняемых были служителями, хотя и остальные 38 — известны только их имена — вряд ли обладали более высоким социальным статусом. Средняя продолжительность их пребывания в ордене составляла 14,2 года, а средний возраст при вступлении в орден был 28,7 лет69. В подобных обстоятельствах можно было бы вообще забыть о четверых стойких «оппозиционерах», ни в чем не желавших признаваться, — столь впечатляющим был список полученных признаний и столь далеко идущие последствия он имел, безусловно подтверждая «серьезные подозрения» обвинителей даже в тех случаях, когда подозрениям этим явно не хватало объективной определенности.
Приведем несколько примеров. Готье де Пейн заявил, что ему приказали плюнуть на Святой крест, что он и сделал (один раз), а потом его целовал в пупок и в губы тот приор, что принимал его в члены ордена. Вступать в половые связи с женщинами братьям было запрещено, но, по словам де Пейна, им разрешалась отвратительная гомосексуальная связь друг с другом. Подсудимый утверждал, что всех новичков принимали в орден именно так. Пьеру де Сиври, согласно его признаниям, Гуго де Пейро якобы приказал отречься от Иисуса Христа и трижды плюнуть на Святой крест. Затем его поцеловали в пупок и в губы. Как следует из протокола, Рауль Муазе не желал признавать за собой никакой вины, однако сказал, что слышал от других о требованиях отречься от Иисуса Христа и плюнуть на распятие. Сам же он, видимо, считал себя неким исключением из общих правил, ибо принимавший его в члены ордена священник по имени Даниэль Бритон, его воспитавший, просто пощадил юношу. Никола де Сарра сообщал суду, что подчинился приказу трижды отречься от Иисуса Христа и плюнуть на распятие, после чего его раздели и целовали пониже спины, в пупок и в губы. Альберу де Румеркуру тоже приказали отречься от Христа и плюнуть на распятие, однако он в ужасе запротестовал, говоря, что принес ордену все свое достояние, а именно ренту с 4 ливров <В данном случае имеется в виду ливр как единица измерения площади.> земли. В отличие от случая с юным Раулем Муазе тот приор, по мнению Румер-кура, пощадил его потому, что «он (Румеркур) был уже стариком». И знай он раньше, прибавил этот подсудимый, каков орден тамплиеров на самом деле, он бы «ни за что на свете» туда не вступил, скорее, дал бы себе голову отрубить. Ансель де Роэр признался в отречении от Бога и оплевывании Святого креста и описал, как его склоняли к гомосексуальным утехам. Элиас де Жокро свидетельствовал, что приор отвел его за алтарь и показал ему картинку в какой-то книге, «однако же он был настолько юн, что даже не понял, что там изображено». Он тогда сказал приору, что верует в Иисуса Христа и Деву Марию, но тот возразил, что вера его ошибочна. Поскольку юноша стоял на своем, приор «жестоко избил его и заключил на один день в тюрьму, оставив без воды и пищи». В конце концов он сдался и признал свои ошибки, поскольку ему снова пригрозили тюрьмой, «когда он выразил желание выйти из ордена и вернуться домой, к отцу». Он не мог ничего припомнить насчет пресловутых «непристойных поцелуев», однако хорошо помнил, что братья его мучили. Рауль де Грандевиль признался в плевании и отречении, а также подтвердил, что принимавший его в орден приор называл Христа лжепророком. Затем, сказал он, его раздели до рубашки, целовали пониже спины, в пупок и в губы, а также совершали с ним акты мужеложства.
