Родни Старк отмечает, что историки прилагают все старания, чтобы понять, почему аболиционисты были готовы идти на такие жертвы ради отмены рабства. Он цитирует историка Ховарда Темперли, который утверждает, что история отмены рабства выглядит загадочной потому, что большинство ученых убеждено: любой поступок в политике продиктован корыстными интересами. Но несмотря на то, что за последние пятьдесят лет сотни ученых искали возможные объяснения этому явлению, «никто не сумел доказать, что люди, выступающие за отмену работорговли… добились хоть сколько-нибудь ощутимой выгоды… или что эти меры оказались не только экономически затратными для страны», как утверждает Темперли. Рабство отменили потому, что оно было недопустимо, о чем говорили христианские лидеры15. Механизм самоисправления христианства, его критика в адрес несправедливости, совершающейся при поддержке религии, заявили о себе.
Еще один классический пример – движение за гражданские права в США в середине XX века. Видный историк этого движения Дэвид Л.Чеппел утверждает, что это было не политическое, а в первую очередь религиозное и духовное движение. Белые либералы из северных штатов, союзники афро-американских лидеров движения за гражданские права, не были сторонниками актов гражданского неповиновения или прямых нападок на сегрегацию. Придерживаясь светской веры в то, что человек по своей природе добр, они считали, что образование и просвещение неизбежно приведут к социальному и расовому прогрессу. Чеппел считает, что чернокожие лидеры были гораздо более склонны к библейскому пониманию греховности человеческой души и обличению несправедливости, о которой они читали у иудейских пророков. Чеппел также показывает, как живая вера простых афро-американцев наделила их силой, чтобы добиваться справедливости, несмотря на яростное сопротивление их требованиям. Таким образом, Чеппел говорит, что понять произошедшее можно лишь в том случае, если рассматривать движение за гражданские права как религиозное возрождение16.
Живая вера простых афро-американцев наделила их силой, чтобы добиваться справедливости, несмотря на яростное сопротивление их требованиям
Когда Мартин Лютер Кинг выступил против расизма в белой церкви на Юге, он не призывал южные церкви к большему секуляризму. Почитайте его проповеди и «Письмо из Бирмингемской тюрьмы», обратите внимание на его аргументацию. Он обращается к нравственному закону Бога и Писанию, призывает белых христиан бытьболее вернымисобственным убеждениям и понять, чему на самом деле учит Библия. Он не говорит, что «истина относительна, поэтому каждый имеет право сам определять, что хорошо и что плохо для него». Если все относительно, у белых на Юге не было бы причин отказываться от своей власти. Доктор Кинг приводит слова пророка Амоса: «Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!» (Ам 5:24). Величайший из защитников справедливости нашего времени знал, что противоядие расизму – не ослабленное, а более глубокое и истинное христианство.
Уилберфорс и Кинг были далеко не единственными лидерами, которые переломили ситуацию, связанную с несправедливостью, которая совершалась именем Христа. После прекращения политики апартеида в Южной Африке все ждали кровавой резни, в которой бывшие жертвы будут яростно мстить бывшим гонителям и угнетателям, а те – защищаться силовыми методами. Вместо этого такие христианские лидеры, как Десмонд Туту, в середине 90-х годов XX века организовали южноафриканскую Комиссию по выяснению истины и примирению. Название свидетельствует о ее принципах и задачах. Комиссия предлагала жертвам публично выступать с рассказами о своем прошлом, приглашала бывших виновников угнетения и насилия делать чистосердечные признания и просить о прощении. Ни одна из сторон не была освобождена от обязанности предстать перед комиссией. Она слушала отчеты о нарушении прав человека и рассматривала прошения о помиловании от всех сторон – как от представителей бывшего режима апартеида, так и от Африканского национального конгресса. Без недостатков и критики не обошлось, но комиссия сгладила переход к мажоритарной системе, сумев предотвратить кровопролитие, которого со страхом ждали все.
В конце XX века Католическая церковь в Восточной Европе отказалась гибнуть при коммунистическом режиме. С «терпения, свеч и распятий» началась цепь событий, которые привели к падению всех тоталитарных режимов. Польский священник Ежи Попелушко, проповедник и активный деятель, возглавил движение за свободу профсоюзов в коммунистической Польше еще в начале 80-х годов. Когда тайная полиция организовала его убийство, на похороны собралось 250 тысяч человек, в том числе Лех Валенса, организация которого «Солидарность» участвовала в свержении коммунистического правительства. Многие участники похоронной процессии проходили мимо штаб-квартиры тайной полиции, неся плакаты «Мы прощаем»17. Это движение сопротивления имело явно христианский фундамент.
Известен длинный список мучеников, которые восставали против угнетения именем Иисуса. Один из них – архиепископ Оскар Ромеро из Сальвадора. Он стал архиепископом, потому что придерживался консервативных, ортодоксальных и догматических взглядов. На новом посту он увидел неопровержимые доказательства систематического и вопиющего нарушения правительством прав человека. Он бесстрашно выступил против этих нарушений, и в 1980 году его застрелили во время мессы.
Прославленный лютеранский мученик Дитрих Бонхеффер был пастором двух немецкоязычных церквей в Лондоне, когда к власти в Германии пришел Гитлер. Бонхеффер не пожелал оставаться в стороне и вернулся на родину, чтобы возглавить запрещенную семинарию Исповедующей церкви – христианского собрания, отказавшегося принести присягу нацистам. В своей классической работе «Цена ученичества» Бонхеффер выступает с критикой религии и Церкви его времен. Вторя Христу и пророкам, Бонхеффер обличает духовную апатию и самодовольство, которые побудили многих сотрудничать с Гитлером и сквозь пальцы смотреть на преступления нацистов против тех, кого систематически вытесняли из общества и уничтожали. В конце концов Бонхеффера арестовали и повесили.
Бонхеффер обличал духовную апатию и самодовольство, которые побудили многих церковных иерархов сотрудничать с Гитлером
В последних письмах из тюрьмы Бонхеффер пишет о том, как христианская вера давала ему возможность пожертвовать всем ради спасения других. Маркс утверждал: веруя в жизнь после смерти, не станешь заботиться о том, чтобы усовершенствовать этот мир. Но можно утверждать и обратное. Если этот мир – все, что у нас есть, если блага этого мира – единственная любовь, утешение и богатство, какое у нас когда-либо будет, зачем нам жертвовать ими ради других? Бонхефферу помогли осуществить задуманное радость и надежда на Бога:
Человека делает христианином не акт религиозного поклонения, а причастность к страданиям Бога в мирской жизни. Это метанойя (раскаяние) – думать в первую очередь не о собственных потребностях, проблемах, грехах и опасениях, а позволить себе оказаться на пути Иисуса Христа… Боль – святой ангел… Благодаря ему люди возвышаются над всеми радостями мира… Боль стремления, которая зачастую может ощущаться физически, должна присутствовать, и мы не будем заглушать ее разговорами, это ни к чему. Но ее требуется преодолевать всякий раз, чтобы обрести еще более святого, нежели в боли, ангела радости в Боге18.
Зачем были приведены эти примеры? Они доказывают правоту доктора Кинга. Когда люди совершают несправедливости именем Христа, они теряют верность духу Того, Кто сам погиб как жертва несправедливости, но призывал простить Его врагов. Когда люди жертвуют жизнью ради освобождения других, как сделал Иисус, они исповедуют истинное христианство, к которому призывают Мартин Лютер Кинг, Дитрих Бонхеффер и другие христиане.
1Марк Лилла, «Обретение религии: мои давно минувшие годы юношеского евангелизма» (Mark Lilia, “Getting Religion: My Long-lost Years as a Teenage Evangelical,” in theNew York Times Magazine,September 18, 2005), c. 94–95.
2«Если все, чего вы ищете, – это аргумент против христианства… то вы легко сможете найти какого-нибудь неумного и не очень приятного христианина и сказать: “Так вот он, ваш хваленый новый человек! Дайте-ка мне лучше старого!” Но если вы хотя бы раз почувствуете, что ключи к христианству – не там, то в глубине сердца поймете, что все ваши возражения и аргументы – лишь попытка уйти. Что вы можете знать о других человеческих душах? Об их искушениях, их возможностях, их борьбе? Лишь одну душу во всем Божьем мире знаете вы, и это та душа, чья судьба отдана в ваши руки. Если Бог существует, вы в некотором смысле один на один с Ним. Вы не можете от Него избавиться, философствуя о достоинствах и недостатках своих соседей или вспоминая то, о чем вы читали в книгах. Что будут значить все эти пересуды и домыслы… когда развеется притупляющий туман анестезии, который мы называем “природой” или “реальным миром”, и Присутствие, о Котором вы всегда знали, станет осязаемым, непосредственным, неустранимым?» К. С. Льюис,Просто христианство,пер. И. Череватой.
