наряду с другим внутренним условием – отсутствием препятствий. «В понятии брака… первое и основное условие есть
обоюдное согласие, именно, чтобы мужчина и женщина способом, признанным законом, изъявили свою волю вступить в союз, обусловливающий брак» [128]. Но чтобы это согласие смогло стать основой брачного союза, оно должно соответствовать всем предписаниям закона. В этом, согласно архиепископу Никодиму, состоит первое условие брака, а вторым является отсутствие препятствий к заключению брака.
Ведущий современный специалист по праву Русской Православной Церкви протоиерей В. С. Цыпин рассматривает брачное согласие как одно из условных препятствий к браку, т.е. уже не как «внутреннее условие» наряду с препятствиями, но как одно из условных препятствий. Такая позиция представляется не самой удачной. Само понятие «препятствие» означает, что на пути к цели есть что-либо, не позволяющее ее достичь. В случае же отсутствия брачного согласия нет собственно цели, поэтому о препятствии говорить бессмысленно [129]. Показательно, что другие условные препятствия, перечисленные в фундаментальном труде В. С. Цыпина «Каноническое право», имеют в виду именно ситуации, когда люди хотели бы заключить брак, но им это запрещено – таковы кровное родство, свойство, духовное родство, усыновление, отсутствие согласия родителей, различие религий.
Мы не хотим сказать, что в православной традиции брачное согласие менее важно для возникновения брака, чем в католической – как в одной, так и в другой традиции брачное согласие абсолютно необходимо для возникновения брачных уз, отсутствие же такового делает все другие вопросы, относящиеся к браку, бессмысленными. В этом смысле обе традиции сходятся. Разница состоит не в степени важности, а в том месте, которое отводится брачному согласию в структуре канонического права брака. В православной традиции – это одно из необходимых условий заключения брака. В католической традиции – это центральный институт брачного права, который собственно и создает брак. Разница эта обусловлена теологическими основаниями канонического права. Как уже указывалось, в православной традиции т аинственная природа брака сообщается через священника, соответственно, священник является служителем таинства. В католической же традиции таинство сообщается через брачное согласие, служителями таинства являются сами брачащиеся.
Отсюда и различная степень разработки данного понятия в православной и католической традиции. Понятно, что если брачному согласию в католической традиции отведена центральная роль, то оправданно ожидать и серьезного канонического регулирования данного института. А такое положение дел, в свою очередь, оправдывает появление данного параграфа в настоящей книге как посвященного, главным образом, изложению канонического регулирования брачного согласия в католической традиции.
Другой причиной, по которой в православной традиции учение о брачном согласии не получило такой канонической проработки, послужило более широкое допущение развода. Действительно, брачное согласие – эта та правовая конструкция, которая в случаях дефекта согласия является одним из основных оснований признания брака недействительным. Поскольку в православной традиции брачные узы могут быть более простым образом прекращены на основании развода, то перед Православными Церквами не вставала задача глубокой проработки тех аспектов канонического права, которые могли бы стать основаниями для признания брака недействительным.
Позитивное определение брачного согласия в каноническом праве католической традиции следующее: «Брачное согласие – это акт волеизъявления, которым мужчина и женщина посредством неотменимого договора взаимно отдают и принимают друг друга, чтобы заключить брак» [130], при этом лица, дающие брачное согласие, должны быть юридически дееспособны [131].
Из данного определения следует, что брачное согласие – это согласие именно заключить брак, не просто согласие на совместное проживание, на какие-либо отношения, внешне схожие с браком. Речь идет о согласии именно на брак, причем в его каноническом понимании, в том понимании, которое выражено нормативно в Кодексе канонического права, как партнерства всей жизни, направленного на порождение и воспитание потомства и взаимное благо супругов [132]. На это следует обратить внимание, поскольку если при ближайшем рассмотрении какое-либо согласие не будет отвечать этому критерию, то мы окажемся в ситуации, когда брака фактически нет, когда «согласие» стало не актом создания брака, но основанием для признания его недействительным.
В связи с брачным согласием отметим отношение канонического права к помолвке, которая представляет собой разновидность связанного с браком обещания, но основное ее отличие от брачного согласия состоит в том, что это обещание направлено на будущее, т.е. речь идет об обещании вступить в брак (дать брачное согласие) в будущем, но не сейчас.
Исторически этот институт восходит к римскому праву, где было широко распространенным обычаем. При этом обручение не влекло за собой не только собственно брачных последствий, но и даже возникновения обязательства вступить в брак, поскольку могло быть расторгнуто по желанию любой из сторон. Единственные реальные правовые последствия невыполнения обещания, данного в ходе помолвки, имели имущественный характер, связанный с необходимостью возврата подарков.
Как в православной, так и в католической традиции помолвка не влечет за собой каких-либо брачных обязательств. Учебники православного церковного права могут свидетельствовать о том молчаливо, т.е. вообще не уделяя внимание данному институту, что же касается католической традиции, то отсутствие брачных последствий помолвки закреплено на уровне Кодекса [133]. Но при этом полная определенность существует именно в смысле отсутствия брачно-правовых последствий, но не означает их отсутствия вообще. Так, например, допускается возмещение убытков, возникших в результате нарушения обещаний, данных в ходе помолвки, а кроме того, Кодекс допускает наличие каких-либо правил в соответствии с местными обычаями [134]. Естественно, в числе таких последствий не может присутствовать собственно необходимость заключения брака.
1.4.1. Дефекты брачного согласия
Структурно нормы Кодекса о брачном согласии построены таким образом, что после общего определения брачного согласия Кодекс все внимание уделяет дефектам брачного согласия, т.е. тем обстоятельствам, которые делают брачное согласие недействительным. Такая структура нормативного регулирования брачного согласия вполне оправдана в свете, по крайней мере, двух других принципиальных положений матримониального канонического права:
– положения, согласно которому заключить брак могут все, кому это не запрещается правом, [135] и
– положения, согласно которому брак пользуется покровительством права, т.е. в случае сомнений предполагается существующим, пока не доказано обратное [136].
Систематическое толкование двух указанных положений обуславливает такой подход к брачному согласию, при котором оно предполагается действительным, кроме случаев, когда доказаны обстоятельства, с которыми закон связывает недействительность брачного согласия. Из этого логично вытекает задача перечислить исчерпывающим образом те обстоятельства, которые могут послужить основаниями для признания брачного согласия дефектным. Именно таким образом и поступает Кодекс канонического права, устанавливая следующий – исчерпывающий – перечень оснований недействительности брачного согласия:
– неспособность к полноценному брачному согласию;
– неведение;
– ошибка в отношении лица;
– введение в заблуждение;
– простая ошибка;
– симуляция;
– условный брак;
– принуждение
