и страх.
Кодекс, таким образом, допускает, что дефект брачного согласия может иметь место либо если согласие дается не теми лицами, которые могут его дать, либо не о том, либо не в тех обстоятельствах. Остановимся на данных аспектах подробнее.
Неспособность к полноценному брачному согласию. Данный дефект брачного согласия имеет место, если согласие дается следующими категориями лиц:
– лицами, в недостаточной степени наделенными здравым рассудком;
– лицами, страдающими тяжким изъяном здравого рассуждения относительно существенных супружеских прав и обязанностей, подлежащих взаимной отдаче и принятию;
– лицами, которые не в состоянии взять на себя существенные обязательства брака по причинам психической природы [137].
Специалисты – комментаторы Кодекса характеризуют этот канон как определяющий критерии способности полноценного брачного согласия, что подразумевает три «вида способностей: а) совершить ответственный человеческий поступок; b) в достаточной степени оценить природу брака и, соответственно, свободно совершить такой выбор; и, наконец, с) принять на себя его существенные обязательства» [138].
С этих позиций неспособность к полноценному брачному согласию может иметь место в трех видах ситуаций.
Во-первых, такая ситуация очевидна в случае душевной болезни, при которой болезненное состояние сознания присутствует постоянно и исключает возможность разумного суждения и, как следствие, имеет своим результатом неспособность к полноценному брачному согласию.
Во-вторых, брачное согласие может быть неполноценным, когда неспособность к разумному суждению не носит постоянного характера, но имеет место время от времени. Например, вследствие какой-либо душевной болезни человек страдает расстройством сознания не постоянно, но периодически, имеет место чередование периодов просветления и помутнения сознания, соответственно, неспособность к полноценному брачному согласию проявляется время от времени. Показательно, что каноническое право относится к такой ситуации более строго, нежели гражданское право, когда возникает проблема действительности сделок, заключенных такими лицами. Так, с точки зрения гражданского права ясное сознание лица презюмируется и для недействительности сделки потребуется доказать, что именно в момент заключения сделки лицо не обладало ясностью суждений. Каноническое право подходит к данному вопросу иначе: например, по мнению видного канониста кардинала П. Гаспарри, хотя теоретически существует возможность полноценного брачного согласия таких лиц, если оно дано в период просветления, все же в случае сомнений должна существовать презумпция недействительности брачного согласия [139].
Подобная же неспособность к разумному суждению может иметь место и в силу иных обстоятельств, например, достаточно сильного алкогольного (наркотического) опьянения или схожих ситуаций, при который лицо не обладает в достаточной мере способностью осознавать совершаемые им действия. Каноническое право исходит из того, что простого состояния психического здоровья, необходимого для принятия волевого акта, недостаточно – наряду с этим должно быть осознание совершаемых действий в момент совершения бракосочетания. В связи с этим Римская Рота в своих решениях неоднократно занимала позицию, согласно которой лица, которые во время бракосочетания не обладали достаточной ясностью сознания в силу алкогольного или наркотического опьянения, сильной сонливости, эпилепсии заключают брак недействительным образом, несмотря на наличие полного – в общепринятом понимании – согласия заключить брак до того [140].
В-третьих, о дефекте брачного согласия по данному основанию можно говорить применительно к случаям, когда не в силу болезни, но в силу черт характера, в силу психологических особенностей человек либо не в состоянии принять взвешенное решение относительно тех обязательств, которые следуют из брачного статуса, либо не обладает достаточной свободой усмотрения, необходимой для самостоятельности в принятии соответствующего решения.
В качестве примера можно привести наличие у человека сексуальных отклонений, таких как нимфомания или гомосексуализм. Эти отклонения не имеют таких последствий, как душевная болезнь с неспособностью отдавать себе отчет в своих действиях, но в такой степени влияют на характер, поведение человека, что он не в состоянии владеть собой в той степени, в которой это необходимо для принятия на себя обязательств брачного статуса. Например, Римская Рота заняла позицию, согласно которой лицо не обладало способностью к полноценному брачному согласию, если такого рода отклонения проявились вскоре после заключения брака [141]. Другой пример – гипотетическая ситуация, когда мужчина, находящийся под влиянием и даже давлением всевластного отца, едва достигнув брачного возраста женится на своей подруге, беременной от него, в силу того что отец требует «поступать правильно». Представляется небезосновательным мнение, согласно которому этот мужчина был недостаточно зрел во время выражения брачного согласия и давление со стороны властного отца в значительной степени лишило его возможности принять самостоятельное, свободное, разумное решение по вопросу о браке [142].
Справедливости ради стоит отметить, что количество случаев, когда браки признавались недействительными по причине таких – психологических – дефектов брачного согласия, в последнее время значительно возросло.
Неведение. Если рассмотренный выше дефект брачного согласия имел психические (психиатрические) и/или психологические основания, то данный дефект имеет интеллектуальные основания. Неведение, т.е. незнание того, что такое брак, может иметь место не тогда, когда в силу каких-либо расстройств человек не может знать, что такое брак, но тогда, когда человек не имеет такого рода расстройств, но при этом искренне не знает, что такое брак вследствие своего интеллектуального и/или культурного уровня. Другими словами, у человека по какой-либо причине отсутствовала возможность, а не способность узнать, что такое брак.
Кодекс не требует от брачащихся какого-либо «продвинутого» знания учения о браке в католической традиции – речь идет о необходимом минимуме сведений, без знания которых действительно сложно было бы говорить о том, что лица понимают, что такое брак. Кодекс очерчивает этот минимум исчерпывающим образом, устанавливая для брачащихся необходимость знать, по крайней мере, что «брак является постоянным союзом между мужчиной и женщиной, направленным к порождению потомства путем некоего сексуального общения» [143].
При всей кажущейся очевидности это знание в целом ряде случаев может оказаться не столь доступным даже в среде, которая по современным критериям рассматривается как достаточно культурная. Как справедливо отмечают комментаторы Кодекса, современное западное общество уже не служит последовательным примером стабильного брака, напротив, большое количество людей воспитывается в неполных семьях, вне контекста настоящей семейной жизни [144] – все это не способствует тому, чтобы человек из социума впитывал понимание того, что брачный союз не сводится только к сексуальным актам с целью порождения потомства, что брак представляет собой пожизненное самопожертвование, которое не может быть прекращено просто по воле супругов.
С целью упрощения решения данного вопроса Кодекс устанавливает презумпцию, согласно которой неведение этого не предполагается по достижении половой зрелости [145], что в совокупности с пастырским попечением, предшествующим заключению брака, должно исключить практическую возможность апелляции к данному основанию дефекта брачного согласия.
Ошибка в отношении лица. Кодекс разделяет два вида ошибки в отношении лица
