50
Эта мулица долгое время служила в монастыре, что подтверждается свидетельством о. Араоса в его суждении о Жизни св. Игнатия, составленной Рибаде- IIIИрой: «Эта мулица много лет провела в Монтсеррате» (MI, Scripta, I, 725). Шпага и кинжал были повешены на решётку престола Пресвятой Богородицы i МI, Scripta, II, р. 385). Через некоторое время их забрали оттуда, так что в начале XVII века, когда шли ремиссориальные процессы по делу о канонизации св. Игнатия, местонахождение его вещей было неизвестно, как явствует из письма о. Педро Хиля, выступавшего в этом деле постулятором. В этом письме, написанном в 1607 г. о. Габриэлю Альваресу, говорится: «Что же до шпаги, кинжала, пояса и портупеи, то неизвестно, где они находятся, и никогда не было об этом известно» (Scripta, II, р. 833, прим. 1). Сам же о. Габриэль Альварес в своей Истории провинции Арагон (неизданной), предисловие к которой датировано 12 марта 1607 г., во 2-й главе, утверждает, что шпага св. Игнатия бесследно исчезла. См. указанное выше примечание в Scripta, И, р. 833. Незадолго до 1674 г. в Коллегию (Ннцества в Барселоне была передана шпага, которая, как говорили, принадлежит св. Игнатию. См. АА. SS. Iulii, VII, р. 791, № 90; FN, III, pp. 603–604; Крей- кгель, 1931; Сола, pp. 96–99.
Эти слова удостоверяют по крайней мере один факт: на рассвете 25 марта св. Игнатий спустился из Монтсеррата и направился в Манресу. Тем самым исключается предположение о том, что святой находился в пещере в Монтсеррате; впрочем. нам кажется, что в пользу такого предположения нельзя будет отыскать ни миною веского аргумента в самых древних и самых авторитетных рассказах о жизни и Игнатия, написанных до 1574 г. — все эти рассказы опубликованы в первых томах MHSI, FN. Но и это ещё не всё: указанные документы не только полностью умалчивают о предполагаемом пребывании св. Игнатия в Монтсеррате, но, кроме того, утверждают или предполагают, что он покинул Монтсеррат сразу после Игнатия над оружием, и в таких подробностях описывают дела святого в Манреседе он, говорят, прожил около года — что, по всей видимости, не оставляют никого места для его пребывания в Монтсеррате в течение некоторого времени (FN, I, pp. 29, 80,159, 162, 166, 388; II, pp. 525, 530,533…). Перед лицом этих фактов ту же сбрасываются со счетов отдельные скудные и поздние свидетельства, главным из которых приписывается о. Антонио Apaócy; но уже о. Рибаденейра расценивал это свидетельство как «недостоверный рассказ, восходящий, как говорят, к о. Араусу». Он был опубликован в MI, Scripta, I, р. 749, а затем — в FN, III, pp. 198— 2UN Нет нужды вдаваться здесь в пространное обсуждение этого вопроса: достаточно будет отметить, что более показательным представляется молчание всех свидетелей на процессе св. Игнатия в Монтсеррате, где должна была бы сохраниться самая живая традиция: никто не говорит об отшельнической жизни св. Игнатия в Монтсеррате, в то время как, напротив, двое из них свидетельствуют о том, что он удалился в пещеру в Манресе (MI, Scripta, II, р. 861). Документы процесса в Моннеррате полностью опубликованы в Analecta Sacra Tarraconensia, 15 (1942), pp. по подлинной латинской версии. Вместе с тем не следует, как нам кажется, отрицать, что за время своего длительного пребывания в Манресе св. Игнатий н. раз приходил в Монтсеррат. К этому его должно было побуждать сыновнее благоговение перед Пресвятой Девой, и это подтверждают документы процессов: см… напр., MI, Scripta, II, pp. 385, 388
Пребывание в Манресе, которое, по планам св. Игнатия, должно было продлиться лишь «несколько дней», затянулось более чем на десять месяцев: с 25 марта 1522 г. до февраля 1523 г. Возможно, тому не было какой-либо внешней причины, и, оказавшись в Манресе, он попросту испытал внутреннее желание остаться там. Возможно, на его решение оказали влияние какие-то внешние затруднения, из-за которых он не мог покинуть город на реке Кардонер. Представляется, что к весьма правдоподобным причинам можно отнести запрет на въезд в Барселону из-за чумы. В Реестре оповещений и распоряжений за 1519–1530 гт. (рукопись его хранится в Барселонском Городском Историческом Архиве) зарегистрированы некоторые указы относительно тех лиц, которым воспрещался доступ в город. На листах 53–54 мы обнаруживаем указ от 2 мая 1552 г., в котором говорится: «statuïren у ordinaren los dits Consellers y prohomens que d’aci avant no sia permés a algú o alguns pobres mendicants, romeus y romies, acaptadors о acaptadores de qualsevol lengue o nació sien y de qualsevol parts о terres vinguen, entrar en la dita ciutat ni en los suburbis d’aquella sots pena o han de ser açotats per la dita ciutat a quiscun e per quiscuna vegada que serán trobats en aquella o en los suburbis seus» («означенные Советники и старшины постановили и распорядились, чтобы отныне и впредь ни одному нищенствующему, собирающему милостыню — будь то романцы или романки, на каком бы языке они не говорили, какого бы роду-племени они ни были и из каких бы стран или земель они ни пришли — воспрещается входить в означенный город, равно как и в его пригороды, под страхом наказания, либо же означенный город высечет их плетьми — всякого и всякий раз, как их обнаружат в нём либо в его пригородах» — катал.). Игнатия могли задержать также болезни, донимавшие его в Манресе, равно как и остановка Папы Адриана VI на пути в Рим.
То же самое видение явилось ему при иных обстоятельствах, после чрезвычайного по своей силе озарения, когда он направлялся к Тортскому кресту (см. ниже, § 31). О. Поланко (Краткое изложение: FN, I, р. 160) сообщает об этом подробнее и отмечает, что в конце концов Игнатий отдал себе отчёт в том, что неё это исходило от беса: «В это самое время ему стала являться змея, ярко блиставшая семью или восемью глазами, и случалось это каждый день, не исключая ни единого, по два, по три, по пять, по шесть раз <на дню>. Её присутствие утешало его, а исчезновение — оставляло безутешным. Это видение продолжалось вплоть до того времени, когда он был в Париже и даже в Риме, хотя он и не объясняет его тайны». Затем, изложив рассказ о достопамятном озарении, о. Поланко добавляет: «Над ним [т. е. над Тортским крестом] он увидел змею, которая обычно ему являлась, и тогда подтвердилось, что это был бес» (там же, р. 161).
Десять долгих месяцев пребывания св. Игнатия в Манресе можно разделить на три периода: первый — период покоя, когда он «постоянно находился почти в одном и том же состоянии духа, испытывая весьма стойкую радость»; второй — время сомнений и борьбы; третий — пора великих озарений и внутренних даров.
Видимо, речь идёт о церкви доминиканцев или о кафедральном соборе (Seo).
Личность этой благочестивой женщины, упоминаемой ещё раз в § 37, установить не удалось.
Здесь впервые упоминается обыкновение часто исповедоваться и причащаться, горячим сторонником которого св. Игнатий станет впоследствии.
«Доктор из кафедрального собора» (doctor de la Seo), которому исповедовался св. Игнатий, был, вероятно, случайным духовником, к чьей помощи святи прибегал в этот период помрачения и внутренних борений. Тогда он нашёл приют в монастыре доминиканцев, один из которых, о. Гaльcepáн Перельо, был духовником святого. См. Коль, pp. 313–343; FN, III, p. 198.
Возможно, имеется в виду пример, почерпнутый из Цвета святых, читанного св. Игнатием в Лойоле: св. Апостол Андрей постился пять дней, чтобы получить у Бога прощение для одного старика по имени Николай, прожившего во грехе шестьдесят лет. См. FN, I, р. 397, прим. 12 и II, pp. 115, 238; III, р. 359
In extremis/extremo: «перед самой смертью», «при последнем издыхании»; quasi vero: «как будто, однако же…» (лат.). — А.К.
Здесь и ниже — etiam: «даже» (лат.). — А.К.
8Вероятно, именно здесь имел место первый перерыв в автобиографическом риссказе. Как уже говорилось выше, Игнатий оставался в Манресе с 25 марта 1522 г. примерно до середины (т. е. до 17 или 18) февраля 1523 г. См. FN, I, р. 81"
О. Лаинес говорит: «будучи человеком простым и умея читать и писать лишь на народном языке (en romance), он взялся писать о Ней [т. е. о Пресвятой Троице книгу» (MI, FN, I, р. 82). Лучшее свидетельство преклонения св. Игнатия перед Святой Троицей — это его Духовный дневник.
Как уже говорилось выше, Игнатий оставался в Манресе с 25 марта 1522 г. примерно до середины (т. е. до 17 или 18) февраля 1523 г. См. FN, I, р. 81
В «Автобиографии» сообщается и о других частых явлениях Иисуса Христа св. Игнатию в различные периоды его жизни: см. §§ 41, 44, 48, 96, 99
Очень древний монастырь Сан-Пабло-и-Вальдаура, расположенный на другом склоне холма св. Клары над рекой Кардонер, примерно в 400 метрах от «Старого моста». В 1472 г. он перешёл в подчинение цистерцианского аббата из Поблета. Сохранившиеся документы не заходят далее 1520 г., поэтому мы не можем достоверно узнать имя приора в 1522 г., когда св. Игнатий посещал этот монастырь. Историки обычно говорят, что им был Альфонсо де Агуррета. В 1700 г. аббат из Поблета продал монастырь отцам из Общества Иисуса, отстроившим обитель и восстановившим домовую церковь. В 1767 г. они утратили это владение в силу декрета об изгнании, изданного Карлом III. Монастырь перешёл в руки частных лиц и находится в том же положении по сей день. См. Cappét-и- Арбос, pp. 208–217; Пуиг, илл. 69.
