Конечно, абсолютное нестяжание, о котором идет речь в Священном Писании и трудах святых отцов, в миру почти недостижимо. Тем не менее, к нему надо стремиться.
В борьбе со сребролюбием надо прежде всего избегать нечестных путей приобретения богатства. С щепетильностью и скрупулезностью воздерживаться от присвоения чужого.
Для начала взять, например, за правило всегда оплачивать проезд, никогда не брать вещей с работы, до копейки возвращать долги. Нередко будут возникать ситуации, когда в транспорте много народу, у тебя крупные деньги — на талончик передать боязно. Подобные искушения обязательно будут, но их надо последовательно преодолевать, постоянно напоминая себе, что это нормальный ход вещей: «Не грешить сложнее, чем грешить».
Следующей ступенью преодоления сребролюбия может стать подача милостыни. Сначала стоит взять за правило подавать каждому просящему хотя бы маленькую монетку. Можно даже специально на этот случай иметь в кармане мелочь. Потом можно увеличивать суммы милостыни. Или выделять ежемесячно определенную часть своего дохода на подаяние.
Можно освободиться от имущества, которое не представляет большой ценности или необходимости для тебя самого. Например, какая-то одежда, которая все еще в хорошем состоянии, но либо вышла из моды, либо просто не идет тебе, может быть отдана в детский приют, или в храм, или в какую-нибудь благотворительную организацию.
Именно с подобных мелочей начинается борьба со сребролюбием. Далее можно взять себе за привычку ни в чем не отказывать просящим. И так постепенно отрезать всяческие проявления сребролюбия, отдавать как можно больше, оставляя себе только самое необходимое.
Также можно попытаться ограничить себя в приобретении вещей, в которых нет необходимости. Например, покупка обновленной модели бытовой или аудиотехники совершенно бессмысленна, так как гонимся мы именно за новизной, а не за теми функциями, появление которых зачастую никак не отражается на их эксплуатации. Зачем, к примеру, новый мобильный телефон с цифровым фотоаппаратом, если уже есть фотоаппарат? Чтобы быть как все. Это «как все» медленно и верно превращает человека в жадного и агрессивного потребителя, теряющего в погоне за вещами и душевный мир, и собственное «я».
Борьба со сребролюбием дается нелегко. Для преодоления этой страсти мы должны по-детски довериться Богу и поверить Ему, поверить в то, что Господь всегда хочет для нас только блага. Часто случается, что мы ослеплены сиюминутным желанием или страстью и, не имея возможности удовлетворить их, печалимся, не думая о том, что исполнение их может быть гибельно для нас. Мы должны надеяться на Господа и на то, что Господь не оставит нас в скорбях без особого промысла о нас, а если и придется перенести нам болезни и нищету, так это для нашего же блага: или для очищения от грехов, или для вразумления, или же для усовершенствования в добродетелях, или же для избавления от еще больших скорбей.
К. был преуспевающим бизнесменом, и ему казалось, что он сделал все, чтобы его жена и сын ни в чем не имели нужды. Жена не работала, а сын учился в престижном колледже. Все отпуска они проводили за границей, перепробовав все доступные развлечения. Но мир в семье почему-то исчез. Жена была недовольна взаимоотношениями с К., обвиняя его в невнимательности и вечном отсутствии. Отношения с сыном свелись к снабжению его деньгами и вещами. Вскоре он начал поздно возвращаться домой, на упреки и нотации родителей отвечал издевками и грубостью. К. все больше уходил в работу, выходные были ему в тягость. Семья оказалась на грани распада.
Тысячи семей живут сегодня именно так — прикрывая совместной тратой денег полное отсутствие взаимопонимания и любви. В стремлении к роскоши и комфорту как-то забывается старая истина о том, что за деньги невозможно купить ни дружбы, ни любви, ни душевного мира, а без этого жизнь теряет смысл, душа смертельно заболевает.
Стремление преодолеть сребролюбие означает также для нас отказ потакать тому же чревоугодию, а нередко — тщеславию и блуду. И вообще, борьба со сребролюбием означает воздержание от множества мирских удовольствий. Подобный подвиг возможен только в том случае, если мы уверены, что наше существование не ограничивается этой жизнью и этим видимым миром.
В келью одного старца пришли разбойники и сказали: «Мы хотим взять все, что ты имеешь». Старец безропотно согласился и помог им даже уложить вещи. Когда же разбойники ушли, старец увидел, что забыли они кошелек с деньгами. Тогда догнал он разбойников и отдал им кошелек. Поразившись такому поступку, воры вернули старцу все имущество и раскаялись в содеянном.
Умертвите убо уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихомание, еже есть идолослужение...
Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение.
(Кол.3;5)
Лихомание (любостяжание) — желание непрестающее иметь все более и более, ненасытимая страсть к богатству. Не против имения вооружает нас Апостол, а против лихомания. Имеем нужду в пище, одежде и крове, не можем не иметь и того, чем удовлетворяем ее. Но мерою имения нужно поставить удовлетворение нужде, которая пусть и указывает границы стяжанию и усилиям по нему. Кто же, минуя потребность, полюбит самое стяжание или имение, тот болит страстью любоимения, которая, завладев его сердцем, делается госпожею и всех его дел, мыслей, планов и предприятий. Тогда все бывает забыто и в себе и в других, и земля и небо; одно только имеется в цели — иметь и иметь. При таком настроении, имение бывает богом уже потому, что завладевает всем человеком. Но особенно оно бог для любостяжателя потому, что он все упование свое на него возлагает. И жизнь; и свое положение, и течение дел — все у него стоит прочно, потому что у него всего много. Почивает он упованием на мамоне, и то, что от единого Бога следует ожидать, ожидает он от богатства. Оно для него идол, коему служит и работает, и на коего надеется. Почему лихомание и назвал св. Павел идолослужением.
Свт. Феофан Затворник. Толкование посланий ап. Павла. Послание к Колоссянам.
Нет большей победы, как победить свой гнев и негодование.
Свт. Тихон Задонский
Гневом называется не просто шумная вспышка ярости, обращенная на ближнего (это только проявление), а злобное состояние души.
Мы часто считаем себя людьми негневливыми. Ну, случается, конечно, поссоримся с кем-нибудь. Но, в общем, не так уж часто это бывает.
На самом же деле язвы страсти гнева видны повсюду. Вспомним обычный свой заурядный день. Примерно две трети его проходит в состоянии раздражения. При этом раздражение мы испытываем на всё и вся: на звон будильника, на необходимость вставать, на погоду, на обрызгавшую нас машину, на бомжа, оказавшегося в одном с нами троллейбусе и издающего неприятные звуки и запахи, на дорожную пробку, из-за которой есть риск опоздать на работу, на водителя, на то, что нет свободных мест, на продавщицу в киоске, которая не может с первого раза расслышать, какие нам нужны газеты, на неработающий лифт, из-за которого придется пешком подниматься на девятый этаж. К моменту прибытия на работу окружающий мир успевает разозлить нас (несильно, конечно, но все же) примерно раз двадцать. На работе, позлившись немного на холод в помещении, плохо работающий телефон и отсутствие воды в кране, мы направляем свой гнев на сослуживцев. Этот не так сказал, тот не так посмотрел, еще одна орет на весь офис и мешает работать. Вернувшись домой после тяжелого рабочего дня, мы слегка (по-доброму) поругаемся с женой или с мужем, покричим на детей и спокойно ляжем спать: день прошел нормально, как всегда.
Это наше постоянное недовольство окружающим миром (недовольство, которое может выливаться в крик, раздражение, обиды, злопамятство, желание отомстить и даже в убийство) и есть действие беса гневливости и страсти гнева в нас.
«Гнев — неистовая страсть, легко выводит из себя... зверскою делает душу и заставляет уклоняться от дружелюбного собеседования... У гневливого глаза мутны и кровавы и обличают возмущение сердца; а лицо долготерпеливого спокойно, глаза благосклонны и смотрят прямо» (прп. Нил Синайский).
