Христос задал больному вопрос, который в той ситуации мог показаться странным или даже насмешливо-жестоким: «Хочешь ли быть здоров?» Свт. Иоанн Златоуст замечает, что «естественная» реакция на этот вопрос могла быть резкой и обиженной, что-то вроде: «А разве не видно?!..» Но расслабленный отвечает не так: «Ей, Господи, только не имею человека…» Среди множества окружающих его людей за столько лет не нашлось ни одного сочувствующего, ни одного готового помочь. Но что удивительно, это не озлобило расслабленного, и этот его кроткий ответ объясняет, почему Господь подошел именно к нему. Господь знал о продолжительности вынесенного больным испытания и видел духовное состояние этого человека. Веры в расслабленном еще не было, но была подходящая для нее почва: «А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66: 2). Вопрос Христа был нужен не столько расслабленному, сколько ученикам Христа, обнаружив им дивное смирение этого больного человека. После этого Господь словом исцелил этого больного.
Немаловажно, и евангелист это отмечает, что исцеление было совершено в субботу. Суббота, то есть день покоя, в Ветхом Завете была прообразом Царства Божия, прообразом будущего века, где будет совершенный покой от греха и страстей (см. у ап. Павла: «Посему для народа Божия еще остается субботство» – Евр. 4: 9). Приобщиться к покою Царства на земле можно только через Христа, по вере («А входим в покой мы уверовавшие…» – Евр. 4: 3). Совершив чудо, Христос исцелил не только тело человека, но и душу. На это указывает продолжение истории с исцелением расслабленного: через какое-то время после совершения чуда Христос нашел его в храме и указал на связь перенесенной болезни и некоего греха, а также предупредил, что возвращение на путь греха повлечет тягчайшее наказание (Ин. 5: 14). Что имеется в виду? Предупреждение о большем наказании – это напоминание о бесконечном адском мучении нераскаянных грешников[281].
Но Господь в субботу не только исцелил, Он прямо повелел расслабленному нарушить субботний покой: «Встань, возьми постель твою и ходи» (Ин. 5: 8). Этим Господь явно провоцировал как иудеев, так и конкретно этого расслабленного определиться в своем отношении к Врачу. Как мы видим, больной обнаружил послушание Тому, Кто сделал дело Божие, а вместе с этим и правильное понимание Закона: «Ходить повелевает Тот, Кто оказался и Подателем здоровья. Разве Имеющий боголепную силу может советовать то, что не угодно Богу?»[282] Бог ожидает послушания Своей воле. Но у иудеев ход мысли был другим. Вместо подобной благоразумной рассудительности в отношении к Христу и Закону они сперва придирчиво обвинили в нарушении Закона того, кто только что оправился от продолжительной болезни («И неразумно повелевают ему лежать, как будто в необходимости болеть заключается честь субботы»[283]), а затем и самого Христа. Характерно, что когда иудеи делают исцеленному замечание, что ему не должно носить одра в день субботний, он уверенно защищает свое поведение: «Кто меня исцелил, Тот мне сказал: возьми постель твою и ходи» (Ин. 5: 11). Но иудеев чудо не интересует, они ищут не Врача, но нарушителя субботы: «Кто Тот Человек, Который сказал тебе: возьми постель твою и ходи?» (Ин. 5: 12).
После того как Иисус нашел исцеленного и предупредил об опасности возвращения к греху, «человек сей пошел и объявил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус» (Ин. 5: 15). Это наводит на мысль, что расслабленный не вынес обличения, пошел к иудеям и донес на Христа. Но эта версия не находит сочувствия ни в святоотеческих толкованиях, ни основания в самом Писании. Свт. Иоанн Златоуст оговаривает и категорически отвергает эту мысль. Действительно, все подробности этой истории, сохраненные ап. Иоанном, отрицают эту версию: и кроткое поведение больного до исцеления, терпением приготовившего душу к вере, и послушание его незнакомому Целителю, и благодарное пребывание в храме после исцеления (хотя некоторые, так долго лишенные каких-либо удовольствий, направили бы обретенные жизненные силы совсем в другом направлении), и, наконец, признательность его Христу, проявившаяся в словах, сказанных иудеям. Он указал на Христа не как на нарушителя субботы, но как на Врача: «Исцеливший меня есть Иисус», а не так: «Вот тот плохой человек, который заставил меня нарушить субботу». В его свидетельстве перед иудеями о Том, Кто его исцелил, нет и тени доноса, но естественное (и, безусловно, наивное в данном случае) желание неофита – человека только что уверовавшего, узнавшего Христа – поделиться своим знанием с другими: «Указывает иудеям на Иисуса не для того, чтобы они, по нечестию своему, дерзнули сделать Ему какое зло, но для того, чтобы и они, если пожелают получать исцеления, знали досточудного Врача»[284]. Вина ли исцеленного в жестокосердии иудеев? В любом случае с оценками стоит быть осторожнее, поскольку это конкретная личность, с которой нам предстоит в конце концов увидеться.
Когда Христос узнал, что иудеи ищут Его как нарушителя Божией заповеди о субботе, Он пояснил Свое право «нарушать» субботу, сказав: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю»[285] (Ин. 5: 17). После этих слов у иудеев появляется уже два повода гнать Христа и искать Его смерти: нарушение субботы и богохульство. Дальнейшая речь Христа напоминает защиту человека на суде: Христос обосновывает Свою правоту и в этом обосновании опирается на некоторые свидетельства. Усугубляет впечатление от беседы как некоторого судебного процесса наличие среди слушателей членов Синедриона, верховного судилища иудеев[286].
Характерная черта этой беседы – уничижительность речи Христовой. Господь говорит о Своем равенстве с Отцом в самоуничижительных выражениях, и делает это по снисхождению, чтобы не раздражать нетерпимых слушателей и расположить их внимать Его словам. Как говорит свт. Иоанн Златоуст, «если бы Он все говорил о Себе сообразно с Собственным божественным достоинством, то они не принимали бы слов Его, так как и за немногие подобные выражения гнали Его и часто хотели побить камнями»[287]. Впрочем, подчеркиваемая в беседе полная зависимость Иисуса от Отца (например: «Истинно говорю вам: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо что творит Он, то и Сын творит также» (Ин. 5: 19)[288]) на самом деле не унижает Сына, но только показывает равенство между Ним и Отцом. Сын не может творить ничего противного Отцу, ничего несообразного Его воле – очевидно, что это здесь «не может отнюдь не означает бессилия, а означает силу, и силу неизреченную»[289].
Беседу можно разделить на три тематические части: в первой Господь объясняет, в чем проявляется Его равенство Отцу, во второй – указывает свидетелей Своего равенства Отцу, в третьей – обличает иудеев в неверии.
Говоря о равенстве Отцу (Ин. 5: 19–30), Христос обозначает некоторые категории, в которых оно проявляется: суд, воскрешение, вечная жизнь – понятия, вызывающие живой интерес у слушателей всех времен. «Для чего же Он так часто касается этих предметов, то есть суда, жизни и воскресения? Потому, что это больше всего может подействовать и на самого несговорчивого слушателя. Кто убежден, что воскреснет и даст тогда отчет во грехах своих, тот, хотя бы и не видел никакого другого знамения, по одному этому убеждению скоро обратится и постарается умилостивить Судию своего»[290]. В слова Христа о равенстве Отцу вложен призыв к ответственному религиозному выбору – надо поверить в Сына, посланного Отцом, ставшего Сыном человеческим (Ин. 5: 27) и в воплощении получившего от Отца власть даровать верующим в Него жизнь вечную. Без веры в Посланного Отцом жизнь вечную (= Царство Божие) не получить. Если в беседе с Никодимом Господь говорил, что Он пришел не для суда, но для спасения мира, здесь Он говорит о Своей власти совершать суд. Противоречия тут нет, но есть различие в двух явлениях Христа. Первое явление Бога в мир вызывает разделение людей на верующих и неверующих, при этом неверие есть самоосуждение человека, а вера, то есть принятие Христа и Его слов людьми, которые до этого были духовно мертвы, есть приобщение к жизни вечной: «Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе» (Ин. 5: 25–26). Второе Пришествие Христово, которое, в отличие от первого, будет Пришествием во славе, связано со всеобщим воскресением людей и Судом, который представляется Христом как разделение праведников и грешников: «Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения» (Ин. 5: 28–29). Разделение произойдет сразу: воскреснут все, но для одних это воскресение станет воскресением жизни, для других – воскресением осуждения.
