Некоторые исследователи полагают, что внутренний распорядок, основанный на общности имущества и совместных трапезах, первые христиане позаимствовали у ессеев, которые практиковали у себя нечто подобное. Но, думается, что это сходство чисто внешнее. Ессеи ведь не только обобществляли имущество и устраивали общие трапезы, но и, по свидетельству Иосифа Флавия, «напряжённо» работали {217}, чтобы обеспечить себя хотя бы самым необходимым; они вовсе не надеялись прожить лишь за счёт раздела имущества. Другое дело — первые христиане, которые действительно думали, что, бросив работу и поделив всё, что у них есть, да ещё заманив в общину нескольких богачей, готовых расстаться со своими деньгами, они сумеют прожить безбедно. Тщетные надежды! Среди первых христиан никогда не было столько богатых людей, чтобы вся община могла длительное время существовать за их счёт. Перед общиной лежало лишь два пути: либо устраивать, по примеру ессеев, общественные мастерские, а доход, полученный таким образом, пускать в общий котёл, либо не мешать верующим жить своим домом и своим ремеслом и только некоторую часть их доходов требовать на общинные нужды. История христианства, как известно, пошла по второму пути. Никогда больше церковь не требовала от верующих, чтобы они расстались с имуществом и жили одной большой коммуной. Постепенно исчезли и совместные трапезы. Всё это было заменено системой благотворительной помощи, заботой о бедных и больных, которая, хоть и в сильно урезанной форме, сохранилась и сегодня. В наши дни с требованиями отказываться от имущества и передавать его общине выступают лишь некоторые секты, руководители которых полагают, что таким образом они возвращаются к истокам, к принципам раннего христианства. Однако сегодня подобная религиозная практика вызывает резкое неприятие со стороны общества. Такие секты, как правило, получают название «тоталитарных», то есть несущих угрозу общественным устоям.[45]
Внутренняя жизнь в общине, организованная апостолами по образу и подобию «партии» Иисуса, в новых изменившихся условиях оказалась утопией, нелепым анахронизмом. В «партии» Иисуса, состоявшей из функционеров, сделавших пропагандистскую работу своей профессией, общность имущества и совместные трапезы, действительно, были необходимой мерой. Но настаивать на подобных порядках в обычной религиозной общине, к тому же явно не понимая, для чего всё это нужно, означало поставить под угрозу само её существование. Нелепостью было требовать от ремесленников или крестьян отказаться от собственности, поскольку это означало бы их неминуемое превращение из производительных работников в нахлебников и паразитов. К тому же, как и следовало ожидать, попытка ввести в общине «коммунистические» порядки сразу же привела к конфликтам и недоразумениям. Автор Деяний апостолов, не успев ещё как следует изобразить благостную картину всеобщего счастья, якобы царившую в общине, уже через несколько страниц вынужден признать: «В эти дни, когда умножились ученики, произошёл у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей. Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6:1-4).
Иными словами, не успела ещё окрепнуть и набраться сил община первых последователей Христа в Иерусалиме, как среди её членов уже завелись споры и раздоры, грозившие погубить всё дело. Назначение особых уполномоченных, которые должны были «пещись о столах», конечно же, не могло полностью устранить эту проблему, порождённую, как думали и тогда и позднее, несовершенством человеческой природы. Попытка механического переноса на почву обычной религиозной общины внутренних порядков, возможных лишь в партийной организации окончилась полнейшей неудачей.[46]
4. «Партия» Иисуса была именно партией, группой единомышленников, а не религиозной общиной. Иисус собирал вокруг себя людей не для богослужений, а для целенаправленной пропагандистской работы. В религиозном отношении ни он, ни его апостолы не мыслили себя вне храмового культа, выполняли все положенные ритуальные жертвоприношения (см. Мф. 5:23,24) и, как можно понять из эпизода с монетой в пасти рыбы (Мф. 17:24-27), платили храмовую подать. Никаких религиозных обрядов собственного изобретения в «партии» не практиковалось.[47]
Первичный толчок к появлению нового — уже христианского — культа и, следовательно, к превращению «партии» в религиозную общину дала вера первых христиан в телесное воскресение Иисуса. (Вспомним знаменитое высказывание Павла: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1Кор. 15:14). Вокруг веры в воскресшего Иисуса, как вокруг точки кристаллизации, постепенно начала формироваться новая религиозная система со своими собственными ритуалами, обрядами и таинствами, частью придуманными самими последователями Христа, частью заимствованными из других культов. Этот процесс подстёгивало и осознание того факта, что для нарождающегося христианства оставаться в положении безобрядовой религии равносильно самоубийству. В условиях, когда соперничающие с христианством религии могли предложить людям эмоционально насыщенные, зрелищные ритуалы, последователям Христа ничего не оставалось, как ударными темпами разрабатывать свою собственную культовую систему. При этом христианство всё дальше и дальше отходило от иудаизма, пока не обособилось окончательно.
Важными этапами в формировании нового культа, о которых следует упомянуть, были также богословские споры, начавшиеся в середине II века и давшие христианству его догматику, учреждение епископата и, наконец, провозглашение христианства государственной религией (IV век).
Так, медленно и незаметно, совершалось превращение «партии» Иисуса в Церковь Христа. При этом всё специфически «партийное», берущее начало ещё от Иисуса, постепенно увядало и угасало, а то, что делало её обычной религиозной общиной, наоборот, развивалось и укреплялось. Рано или поздно религиозное должно было окончательно пересилить «партийное», и когда это действительно произошло, «партия» исчезла. Нет, она не умерла, не перестала существовать, а просто перешла в новое качество — перестав быть «партией», она превратилась в новую религию, стала новым культом. И в этом новом качестве начала своё победное шествие по всему миру. Но это уже другая история.
Вот и подошла к концу эта книга. Главный вывод, который нам удалось сделать на её страницах, однозначен: Евангелиям, как источнику сведений об Иисусе Христе, можно и нужно доверять. Многие подробности, с которыми описана жизнь и деятельность Иисуса, выглядят очень правдоподобно и не противоречат опыту многочисленных общественных движений, существовавших после него. Сочинить такое, выдумать из головы, не будучи очевидцем, просто невозможно. Вряд ли евангелисты, «люди некнижные и простые» (Деян. 4:13), могли предвосхитить в своих писаниях такие вещи, истинное значение которых станет понятным современной психологической науке лишь спустя две тысячи лет. И даже если Евангелия написаны не очевидцами событий, а людьми, которые пользовались чужими записями, то это всё равно в наших выводах ничего не меняет. Евангелия содержат подробности, которые невозможно выдумать или подделать, а как уж они туда попали, — от непосредственных участников событий, или же через вторые, или даже третьи руки, — не суть важно. Главное, что, основываясь на Евангелиях, вполне можно воссоздать с той или иной степенью достоверности историю общественного служения Иисуса.
Опираясь на данные, полученные при анализе евангельских текстов, нам удалось показать, что Иисус в своей общественной жизни был не бездомным бродягой, не робким наставником дюжины «просветлённых», а руководителем общественной организации, построенной на очень жёстких принципах. Всякий, кто вступал в её ряды, должен был порвать со своим прошлым, оставить прежнюю профессию и полностью сосредоточиться на «партийной» работе, смысл которой состоял в том, чтобы всемерно распространять учение Христа.
Но что же позволило нам извлечь из Евангелий все эти чрезвычайно интересные подробности общественного служения Иисуса? Новый метод, или, лучше сказать, даже не метод, а новый взгляд на евангельские события. Задача состояла в том, чтобы присмотреться к словам и делам Иисуса не с позиций тихого, аполитичного обывателя, а с точки зрения социально активной, мятущейся личности, каким только и был Иисус в своей земной жизни. Казалось бы, не такая уж и большая сложность, а между тем никому до сих пор сделать это не удавалось. Исследователи — поколение за поколением — предпочитали видеть в Иисусе кого угодно, но только не того, кем он был на самом деле.
