• Если центр вашей жизни и основа идентичности – деньги и имущество, вас будет точить беспокойство и зависть, связанные с финансовыми делами. Вы будете готовы совершать неэтичные поступки, лишь бы вести привычный образ жизни, и они в конце концов разрушат ее;
• Если центр вашей жизни и основа идентичности – удовольствия, вознаграждения и комфорт, у вас наверняка разовьется какая-нибудь зависимость. Вы наверняка будете стремиться всеми способами избегать жизненных трудностей;
• Если центр вашей жизни и основа идентичности – взаимоотношения и одобрение окружающих, вас постоянно будет ранить критика, поэтому вы не сможете долго поддерживать дружеские отношения. Боясь вызвать недовольство окружающих, вы будете бесполезны в качестве друга;
• Если центр вашей жизни и основа идентичности – «благородные поступки», вы будете делить мир на «добро» и «зло» и демонизировать своих противников. Как ни парадоксально, вами будут управлять враги: без них ваша жизнь не имеет смысла.
• Если центр вашей жизни и основа идентичности – религия и нравственность, вы станете самодовольным и безжалостным ханжой, особенно если в точности соответствуете своим нравственным меркам. Не сумев соответствовать им, вы будете страдать от угрызений совести.
9Томас К. Оден, «Два мира: заметки о смерти современности в Америке и России» (Thomas С. Oden,Two Worlds: Notes on the Death of Modernity in America and Russia,IVP, 1992), глава 6.
10Когда прощаешь человека, важно помнить: это не значит, что мы не возлагаем на него ответственность за содеянное. Данная ситуация не относится к разряду «или-или»: в ней должно присутствовать и то, и другое. Когда женщинам был дан совет о прощении, это не значило, что им рекомендовалось просто позволить мужьям и впредь вести себя так же, не высказывая никаких возражений. Подробнее об этом говорится в главе 11.
11Дарси Стайнке, «Всюду Пасха. Мемуары» (Darcey Steinke,Easter Everywhere: A Memoir,Bloomsbury, 2007), с. 114.
12Синтия Хаймел, рубрика «В шутку – про шик» (Cynthia Heimel, “Tongue in Chic,”The Village Voice,January 2, 1990), c. 38–40.
13Дороти Л. Сэйерс, Сredo или хаос? (Dorothy L. Sayers,Creed or Chaos? Harcourt and Brace, 1949), c. 38–39.
14Лучшее на данный момент издание этого замечательного трактата – Пол Рэмзи,Труды Джонатана Эдвардса: материалы по этике(Paul Ramsay,The Works of Jonathan Edwards: Ethical Writings,vol. 8, Yale University Press, 1989). Особого внимания заслуживают вступительные заметки Рэмзи.
15Дебра Ринстра,Намного больше: приглашение к христианской духовности(Debra Rienstra, SoMuch More: An Invitation to Christian Spirituality,Jossey-Bass, 2005), c. 41.
11. Религия и благая весть
«Когда мне в голову пришла эта тщеславная мысль, по моему телу вдруг пробежала судорога, я ощутил мучительную дурноту и ледяной озноб… Я посмотрел на себя И увидел… что вновь превратился в Эдварда Хайда».РобертЛьюисСтивенсон, «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»[9]
Христианство учит, что наша главная проблема – грех. В чем же тогда заключается решение? Даже если смириться с христианским диагнозом проблемы, нет оснований полагать, что за решением следует обращаться исключительно к христианству. Возможно, вы скажете: «Прекрасно, я понимаю, что если строить свою идентичность на чем-либо, кроме Бога, неудача обеспечена. Но почему решением обязательно должны быть Иисус и христианство? Неужели любая другая религия или просто моя личная вера в Бога не годится?»
Ответ таков: существует глубокое и принципиальное различие между тем, как другие религии призывают нас стремиться к спасению, и тем, как тот же призыв изложен в Евангелиях. Основателями других религий были учителя, указывавшие путь к спасению. Только Иисус утверждал, что Он сам иестьэтот путь. Эта разница чрезвычайно значительна, поэтому, хотя христианство в широком смысле слова определенно является религией, для целей нашей дискуссии в данной главе мы будем называть религией «спасение посредством нравственных усилий», а благой вестью – «спасение посредством благодати»1.
В «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона доктор Джекил сознает, что представляет собой противоречивую и неразделимую смесь добра и зла. Он считает, что злая сторона его натуры препятствует доброй. У него есть стремления, но осуществить их он не может. Поэтому он прибегает к помощи снадобья, способного разделить две стороны его натуры. Он надеется, что его доброе «Я», которое будет проявляться днем, освободится от влияния зла и сможет достичь своих целей. Но однажды ночью, когда он принимает снадобье и его злая сторона выходит наружу, она оказывается еще более страшной, чем он предполагал. Он описывает свою злую сторону, пользуясь классическими христианскими категориями:
С первым же дыханием этой новой жизни я понял, что стал более порочным, несравненно более порочным рабом таившегося во мне зла, и в ту минуту эта мысль подкрепила и опьянила меня, как вино… каждое его [Эдварда Хайда] действие, каждая мысль диктовались себялюбием.
Эдвард Хайд(Hyde)был назван так не только потому, что он ужасен(hideous),но и потому, что сокрыт(hidden).Он считается только со своими желаниями, ему нет ни малейшего дела до того, кому он причинит вред, лишь бы исполнить свои прихоти. Он убьет того, кто встанет у него на пути. Стивенсон говорит, что даже лучшие люди прячут от себя то, что скрывается у них внутри – колоссальную способность к самовлюбленности, эгоизму, внимание к собственным интересам в ущерб интересам других людей. Возвеличивание самого себя лежит в основании многих бед этого мира. Оно является причиной, по которой влиятельные и богатые равнодушны к положению бедных, причиной почти всех случаев насилия, преступлений и войн. Большинство семей распадаются главным образом из-за него. Мы скрываем от самих себя эгоистичную способность к злым поступкам, но когда возникают ситуации, действующие как то снадобье, она проявляется сама собой.
Обнаружив, что способен творить зло, Джекил решает всеми силами подавлять этот страшный эгоизм и гордыню в самом сердце своего существа. В каком-то смысле он обращается к религии. Он торжественно решает больше не принимать снадобье, посвящает все свое время благотворительности и добрым делам, отчасти во искупление злодейств Эдварда Хайда и отчасти в попытке подавить в себе эгоистичность натуры актами бескорыстия.
Однажды доктор Джекил сидит на скамье в Риджентс-парке, думая о добрых делах, которые совершил, о том, что он стал лучше, чем был раньше, несмотря на Эдварда Хайда, и даже лучше большинства людей.
Я решил, что мое будущее превратится в искупление прошлого, и могу сказать без хвастовства, что мое решение принесло кое-какие добрые плоды. Вам известно, как усердно в последние месяцы прошлого года старался я облегчать страдания и нужду; вам известно, что мною немало было сделано для других… И тут я улыбнулся, сравнивая себя с другими людьми, сравнивая свою деятельную доброжелательность с ленивой жестокостью их равнодушия. И вот, когда мне в голову пришла эта тщеславная мысль, по моему телу вдруг пробежала судорога, я ощутил мучительную дурноту и ледяной озноб… Я посмотрел на себя и увидел… я вновь превратился в Эдварда Хайда.
Это ужасающий поворот событий. Впервые Джекил становится Хайдом непроизвольно, без снадобья, и это начало конца. Не в силах более управлять превращениями, Джекил покончил с собой. Мне кажется, Стивенсон вложил в эти строки чрезвычайно глубокую мысль. Почему Джекил стал Хайдом сам, без своего снадобья? Подобно множеству людей, Джекил знает, что он грешник, и в отчаянии пытается скрыть свой грех неисчислимыми добрыми делами. Но эти усилия не умаляют его гордыню и самовлюбленность, а наоборот, раздувают их. Они вызывают чувство превосходства, самодовольства, гордыни, и вдруг – смотрите!
Джекил становится Хайдом не вопреки добродетелям, а благодаря им.
Грех и зло – это эгоизм и гордыня, которые приводят к угнетению окружающих. Они принимают две формы: в одном случае человек очень плох и нарушает все правила, в другом – очень хорош, соблюдает все правила и становится излишне самодовольным. Быть самому себе Спасителем и Господом можно двояко. В первом случае мы заявляем: «Я намерен прожить свою жизнь так, как я хочу». Второй описан Фланнери О’Коннор, один из персонажей которой, Хейзел Моутс, «знал, что лучший способ сторониться Иисуса – это сторониться греха»2. Если избегаешь греха и ведешь нравственную жизнь, так что Бог все равно благословит и спасет тебя, тогда, как ни парадоксально, можно воспринимать Иисуса как учителя, образец для подражания и помощника, но избегать Его как Спасителя. При этом полагаешься на свои добродетели, а не на Иисуса, чтобы предстать перед Богом, пытаешься спастись своими силами, а не следовать Иисусу.
