Кристофер Райт - Познавая Иисуса через Ветхий Завет

Следовательно, самый широкий и фундаментальный смысл царствования Бога в Ветхом Завете заключается в этой всемирной верховной власти.

В псалмах царствование Яхве над всей землей прославляется как акт веры. Это, несомненно, не было чем–то, что можно было разглядеть невооруженным глазом. Очевидно, что царствование это в действительности не признавалось всеми народами. Однако Израиль, благодаря возникшим на основе завета отношениям с Богом, принял Его власть над собой. Бог был признанным Царем в Израиле, причем убеждение это имело такую силу, что в течение нескольких веков оно не позволяло израильтянам поставить над собой царя–человека. Это произошло, когда напор тех, кто ратовал за монархию, стал непреодолимым. В библейском рассказе это событие представлено как нечто весьма неоднозначное: с одной стороны, как явное уклонение от подлинной теократии, а с другой стороны, как средство, которое используется Богом для того, чтобы дать зримое выражение Своему царствованию, которое будет теперь располагаться в определенном месте.

Итак, в Ветхом Завете, помимо всемирного аспекта царствования Бога, есть и этот особый аспект. Проистекающее из завета отношение Бога к человеку было в каком–то смысле отношением царя к своим поданным. И действительно, для идеи «завета» используется образец политических договоров той эпохи (между царством–империей и вассальными государствами). Вот что стоит за характеристикой Яхве как «Великого Царя».

В Древнем мире царский долг велел царю защищать свой народ от врагов, давать ему законы и обеспечивать справедливое правление (те же самые базовые принципы мы ожидаем и от наших властей). Об этом говорится в двух других текстах Торы (помимо Исх. 15:18), в которых Яхве изображается как царь. В Числ. 23:21–23 Царь Яхве — защитник народа. Во Втор. 33:3–5 Его царствование связывается с законодательством.

Поэтому царствование Бога в Израиле имело практические, земные последствия. Это не было просто теологической характеристикой их веры. Это была власть Бога–Царя, стоявшая за деталями закона Израиля — со всеми его особенностями, о которых мы говорили ранее. Власть Яхве была властью праведной и справедливой, укорененной в реальном мире социальных, экономических и политических отношений. И именно это мы обнаруживаем в некоторых псалмах, воспевающих такое царствование.

И если Царь славы обитает на своей святой горе, то в Пс. 23:3 задается вопрос: кто может на нее встать, то есть кто способен почитать Бога угодным Ему образом? Ответ ясен и лежит в нравственной плоскости:

Более полную версию того, что означает эта фраза, находим в Пс. 14. В следующих псалмах, посвященных царствованию, акцент делается на справедливости Божьей власти:

В других псалмах это формулируется с добавлением некоторых подробностей, говорящих о практическом сострадании ко всем нуждающимся на земле, — и людям, и зверям.

Царство Божье, следовательно, означает царствование Яхве, и мы уже видели достаточно много характеристик Яхве в Ветхом Завете, чтобы понять, что там, где Он — Царь, там должны царствовать справедливость и сострадание. Потому что, как мы уже уяснили, одним из важнейших требований закона было подражание Яхве. Если Он решает действовать так, как описано в Пс. 145, то народ Его должен демонстрировать те же качества в своих общественных структурах и отношениях. Именно эта обязанность возлагается на царя, как на воплощение божественной власти, в частности в Пс. 71.

Поэтому, когда Иисус пришел провозгласить Царство Божье, Он не говорил о каком–то месте, идее или воззрении. Это не были какие–то заоблачные духовные мечтания или радостное ощущение в душе. И хотя власть Бога имеет духовное и личностное измерения, само это выражение говорит о том, что человеческая жизнь на земле должна соотноситься с тем, что диктует божественная власть Господа.

«Познаешь власть небесную», — сказал Даниил (на земле). И небесная власть Бога требует покаяния, которое предполагает исправление положения дел в социальной сфере, а также личного смирения (см.: Дан. 4:23,24). Иисус имел в виду именно это, и никак не меньше. И именно потому, что объявленные Им цели, взятые из Ис. 61, можно было бы легко взять из процитированного выше псалма — псалма, прославляющего царствование Яхве с упоминанием конкретных дел, касающихся человеческих нужд и социальных пороков.

Войти в Царство Божье — значит подчиниться Божьей власти, что, в свою очередь, предполагает фундаментальную переориентацию нравственных убеждений и ценностей в соответствии с приоритетами и характером Бога, явленными в Писании. Смысл существования Израиля как народа Яхве заключался в том, чтобы связать всемирное царствование Бога с определенным местом и сделать его зримым через всю структуру их религиозной, социальной, экономической и политической жизни. Они должны были на практике демонстрировать, что значит жить под властью Бога.

Итак, в Ветхом Завете мы видим, что царствование Бога было, во–первых, всемирной верховной властью над всеми народами, природой и историей. Во–вторых, это была власть Яхве непосредственно над Израилем, признававшим Его царскую власть в рамках основанных на завете отношений. В–третьих, Его царствование следовало рассматривать и как будущее, поскольку в первых двух смыслах оно полностью реализовано не было. С одной стороны, было очевидно, что другие народы не признавали Яхве царем, а с другой, становилось все более очевидно, что даже Израиль, признававший Его царем, не демонстрировал этого на деле. Бог был царем по имени и титулу, но в реальности народ Ему не повиновался. Разрыв между почитанием Бога на словах и практической жизнью часто и яростно критиковался пророками. В наибольшей степени эта критика была направлена против царей Израиля, которые не только не были отражением Божьей власти (что касается ее социальных и нравственных требований), но и отрицали, и извращали ее.

Поэтому возникли надежда и ожидание, что в какой–то момент Бог вмешается, чтобы установить Свою власть во всей ее полноте над Своим народом и миром. Бог должен был прийти как Царь и исправить положение дел. Надежда эта обнаруживается у пророков. Иеремия, после главы, где исследуются ошибки и неудачи нескольких царей (см.: гл. 22), возвещает, что Сам Бог будет «пасти» Свой народ через истинного потомка Давида (см.: Иер. 23:1—6). Иезекииль, используя похожий язык, но на более глубоком уровне и с большим количеством подробностей, связывает будущую власть Бога с грядущим истинным сыном Давида (см.: Иез. 34; эту главу стоит прочитать целиком, чтобы представить ее воздействие на Иисуса). Пастыри и пастырство в Ветхом Завете были распространенными символами политического главенства и, в частности, царского правления. (Это, между прочим, указывает на то, что Иисус, называя себя «добрым пастырем», притязал на место законного вождя Израиля, воплощения Божьей власти над Своим народом. И это не было просто метафорой сострадания, которое является одной из черт распространенного образа Иисуса.)

Если вспомнить псалмы, то радостная нота, на которой некоторые из них заканчиваются, — это фактически воспевание надежды на пришествие Бога. Бог, Который правит сейчас, утверждая веру и поклонение, когда–нибудь исправит положение дел во всем Своем творении. Он не только уничтожит грех, но и вернется к осуществлению Своего замысла о мире, в котором освобождение народов будет означать также и ликование природы (ср.: Рим. 8:19—25).

Итак, когда Иисус пришел, провозглашая: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие», Он утверждал нечто поразительное: оказывается, то, чего народ жаждал как некоего будущего, уже существовало! То, что призывалось в молитве, стало реальной вещью, воплощенной в человеке. Эсхатология врывалась в историю. Бог пришел царствовать. Но учение Иисуса о Царстве Божьем показывает также, что, даже с точки зрения Его земного служения, аспект будущего все–таки еще существовал. Другими словами, Царство в Его пришествии и делах полностью проявлено не было. Он связывал Царство с процессом, который уже идет, пусть даже в скрытых формах (так, как это происходит с прорастающим зерном или поднимающимся тестом).