Итак, мы рассмотрели некоторые из серьезных опасностей, подстерегающих проповедника. А теперь поговорим о проповеди. Мы уже затрагивали этот вопрос, когда говорили о подготовке проповеди, но еще есть несколько моментов, на которые мне бы хотелось обратить ваше внимание. Готовясь к проповеди, не высокомудрствуйте. В первую очередь это касается тех, кто обладает большими способностями, особенно интеллектуальными. Для некоторых людей это проблема номер один.
Я запомнил совет, который дал мне в самом начале моего служения один пожилой проповедник. Он был ровно на шестьдесят лет старше меня. В то время в уэльсских церквах в некоторых случаях проповедовали два проповедника: сначала читал проповедь младший по возрасту, а затем — старший. Однажды на дневном собрании мне пришлось проповедовать одному, так как пожилой проповедник сам проповедовал на утреннем собрании, а затем мы оба проповедовали на вечернем. В тот день он первый раз видел меня за кафедрой и воспринял мою проповедь вполне доброжелательно. Когда мы ехали вместе на чай к одному служителю церкви, он, желая помочь мне и ободрить, очень тактично сделал серьезное замечание: «Главным недостатком вашей сегодняшней проповеди было то, что вы слишком перегружали людей, давали им слишком много. Я скажу вам правило, которое вы должны запомнить на всю жизнь: только один из двенадцати человек в вашей поместной церкви по-настоящему умен». Только один из двенадцати! Такова была оценка старого проповедника. «Запомните, — продолжал он, — они просто не способны столько вместить. Вы только смущаете их. Им ни к чему весь этот материал. Понаблюдайте за мной вечером. Я возьму только одну истину, но выражу ее тремя разными способами». Именно так он и сделал, причем очень эффективно. Он был умнейшим человеком, известным богословом и автором нескольких прекрасных комментариев на валлийском и английском языках. Но именно такими были его слова. Я лишь повторю этот прекрасный совет: не высокомудрствуйте. Согласитесь, молодому проповеднику трудно избежать этой опасности. Он потратил много лет, изучая, разбирая и обсуждая сложные вопросы, и теперь склонен думать, что все люди такие же образованные. Чем скорее он поймет, что это не так, тем лучше, ведь его слушатели очень разные. Большинство из них — деловые люди, специалисты или рабочие — не проводили много времени в библиотеках, аудиториях и дискуссионных клубах. Поэтому не стремитесь говорить слишком умно.
Конечно, я бы подчеркнул, что не меньшую опасность для проповедования представляет и низкий интеллект. Сегодня в этом никого не нужно убеждать. Однако некоторым проповедникам все-таки необходимо посоветовать избегать чрезмерной сентиментальности и эмоциональности. Предыдущей категории недостает этого элемента, они слишком рациональны, проповедники же данной категории, напротив, слишком чувствительны. Мне часто приходилось слушать таковых. Прочитав текст Писания, они принимались рассказывать всякие трогательные и нередко личные истории. Избегайте этого.
Также некоторые проповедники слишком любят увещевать. Они, похоже, думают, что проповедь — это всего лишь долгое увещевание. Взойдя на кафедру, они сразу же начинают поучать и делать всевозможные наставления. Они даже не считают нужным обращаться к Истине. Все их время уходит на то, чтобы «достучаться» до людей. Они обличают, убеждают, указывают, что можно и чего нельзя делать, повелевают.
Другие же проповедники, в отличие от них, не занимаются увещеванием вообще. Они блестяще исследуют или излагают тему, и на этом считают свою миссию законченной. В их проповедях нет ничего такого, что растрогало бы человека до слез или побудило к действию: ни эмоций, ни чувств, ни увещаний. Такой подход, без сомнения, тоже неправильный, и нам следует остерегаться любой из этих крайностей.
Весьма спорным является вопрос о месте полемики в проповеди и проповедовании. Элемент полемики, несомненно, важен и имеет свое четко определенное место, но он не должен преобладать. Особенно за этим должны следить люди более интеллектуального склада. Проповеднику приходится бороться с противоречивыми теориями, ересями и неверными истолкованиями, и, естественно, он много думает об этом. Но ему нужно тщательно следить за тем, чтобы не перегружать свою проповедь результатами таких размышлений. Почему? Потому что большинству людей это, скорее всего, неинтересно. Многие из них даже не понимают, о чем идет речь. От полемики, бесспорно, нельзя полностью отказываться. Я лишь говорю о том, что ею нельзя чрезмерно увлекаться. В поместной церкви обязательно найдутся любители всевозможных дискуссий, и, подробно останавливаясь на спорных вопросах, вы потворствуете их страсти. Эти люди охотно преодолеют многие километры, чтобы только услышать критику в адрес такого-то человека или такой-то теории. Вы, наверное, знаете, что проповедники, любящие спорить, зачастую пользуются большой популярностью. Но это настоящая западня.
Я считаю своим долгом предупредить вас об этом, так как мне приходилось видеть, как многие достойные люди, известные проповедники и даже хорошие служители из-за пристрастия к спорам терпели поражение. Однажды я беседовал с одним из таких проповедников, имя которого упоминать не стану. Он был великим мастером полемики. Много лет назад мне посчастливилось провести с ним целый день. В беседе мы затронули эту тему. Все началось с вопроса: «Вы читаете Джозефа Паркера?» Примерно до 1901 года Паркер был знаменитым служителем Городского храма в Лондоне. Он опубликовал проповеди в нескольких томах под общим названием «Народная Библия». Итак, мой собеседник спросил меня: «Вы читаете Джозефа Паркера?» На что я ответил: «Нет, я очень редко читаю его книги». Он крайне удивился и сказал: «О, я читаю Джозефа Паркера каждое воскресное утро перед тем, как идти в церковь. Знаете, это прекрасно бодрит. Старина Паркер просто изумителен. Я в восторге от того, как он делает отбивную из модернистов и либералов». Воспользовавшись моментом, я сказал: «Не вижу в этом ничего хорошего. Чего добился Джозеф Паркер, „делая отбивную" из этих людей?»
У нас завязалась жаркая дискуссия, которая продолжалась весь день. Я помню только три основных ее момента и приведу их в надежде, что они будут чем-то полезны. Я убеждал этого поистине великого проповедника, известного всему христианскому миру, что он подрывает свой авторитет тирадами, направленными либо против какого-нибудь ложного либерального протестантского учения, либо против римского католицизма, а иногда и против отдельных личностей. Причем, он произносил их и на воскресных собраниях. Его резкие выпады были просто блестящими, но я пытался объяснить ему, что такие приемы причиняют вред служению, и призывал больше внимания уделять в проповедях Благой вести. «Но ведь ваши слова противоречат Писанию, — парировал он. — Позвольте напомнить, что пишет Апостол Павел во 2-й главе Послания к Галатам. Когда Петр впал в заблуждение, он „лично противостал ему". Именно это я и делаю. Я поступаю так, как поступал Павел. Согласитесь, это абсолютно правильно». Мой ответ был таким: «Да, я знаю, Павел пишет, что он так поступил, но меня интересует результат. Результат открытого протеста Павла в Антиохии очевиден: он убедил Петра в его неправоте и склонил на свою сторону. Мы видим, что Петр в своем Втором послании выражает огромное восхищение апостолом Павлом и его трудами. Можно ли сказать то же самое о людях, против которых вы выступаете?» Вместо ответа он поднялся со стула и пошел в конец сада, в котором мы сидели. Если вы, вступая в спор, можете убедить людей принять Истину и вашу позицию, тогда все в порядке. Но будьте осторожны, чтобы не настроить их против себя и не вызвать неприязнь у окружающих.
Я помню, что в продолжение нашей дискуссии этот проповедник привел еще один довод. Он сказал: «Я постараюсь объяснить вам все как медику. Представьте себе человека, больного раком. Он умрет, если позволить опухоли развиваться дальше. Есть только один выход: удалить опухоль хирургическим путем. Хирургу не хочется оперировать, но он вынужден это делать, чтобы спасти жизнь. Ему необходимо удалить рак из тела больного». Затем проповедник добавил: «Это и есть моя позиция. Мне не хочется прибегать к таким методам, но я вынужден. Рак проник в тело Церкви и должен быть с корнем удален и уничтожен».
Что же ему ответить? На обдумывание времени не было, но ответ, мне показалось, был очевиден. «Есть такое понятие, как „хирургический склад ума" или, другими словами, тенденция всех „класть под нож", — сказал я. — Хирург может привыкнуть думать об операции как о единственном выходе и пренебрегать медицинским лечением. Он должен остерегаться этой опасности». Далее я продолжил: «Если вы когда-нибудь серьезно заболеете, никогда не полагайтесь на заключение одного хирурга. Всегда советуйтесь с терапевтом или другим врачом». У хирурга складывается так называемое хирургическое мировоззрение, и, глядя на пациента, он неосознанно тут же начинает думать об операции. Это реальный факт. Итак, я обратился к хозяину дома с вопросом: «Неужели вы сможете сказать, положа руку на сердце, что совершенно лишены этого хирургического склада ума. Можете ли вы сказать, что вам не нравится „оперировать" таким образом?» И снова мои слова озадачили его на какое-то время.
