Боится, что ей и за это достанется. Только мухоморами теперь и питается. Они и имена себе придумали как у трёх богатырей, что на известной картине. Требуют, чтобы их только так и величали. Думают, что если все будут их так называть, то Змей Горыныч перестанет быть Змеем Горынычем. Видать, все мозги им казаки отшибли. Сколько он ещё на мухоморах протянет? Обессилел ведь совсем, – старушка жалостливо покачала головой. – Вот и надо ему как-то помочь. А как, я не знаю.
– Надо подумать, – сочувственно отозвалась я.
– Да чего я только не выдумывала! Всё бесполезно! А главная-то причина в том, что они заболели демократией. Есть такая заразная болезнь. Может, слышала? А про плюрализм мнений?
– Ну да, у нас же демократия. И про плюрализм слышала. Нас часто на уроках заставляют выдумывать какие-то другие точки зрения, хотя правду все и так знают, – припомнила я.
– Ох, какие молодцы ваши учителя, – восхищение в голосе старушки было неподдельным. – Ну, что проходит у вас, совершенно не годится для нас.
– Почему? – даже растерялась я.
– А что же здесь может быть хорошего? – воскликнула старушка и присела на ствол поваленного дерева. – Одно тело и три головы. И у каждой головы своё мнение абсолютно по всем вопросам. Ты представляешь? Головы Горыныча так долго ругались, пытаясь хоть о чём-то договориться, что он совсем разучился летать. Ну, может, и не разучился, но не летает очень давно. И как их отучить от этого плюрализма мнений, я не знаю.
– А зачем ему летать, Стратосфера Пещеровна? – умостилась я рядышком со старушкой.
– Как зачем? Птицы ведь летают, и ты не спрашиваешь, зачем они это делают. Вот и он должен летать, а не прятаться здесь и причитать.
– Вы меня не поняли, Стратосфера Пещеровна, – покачала я головой. – Я хотела спросить о другом. Он будет снова летать и на кого-то нападать?
– Ну, что ты, Лизонька? Ты разве не видишь, что он раскаялся и кушает только травку? – поспешила успокоить меня Стратосфера Пещеровна и злорадно улыбнулась. Я совершенно не обратила внимания на недобрый оскал, так как погрузилась в мысли о том, каким образом можно помочь Змею Горынычу. Думала я очень недолго:
– Стратосфера Пещеровна! Стратосфера Пещеровна! – я даже потрясла старушку за рукав зеленой блузы. – Я знаю, как можно помочь Змею Горынычу!
– Да что ты говоришь? Не обманываешь? – спросила обрадованная старушка.
– Ну, что вы! Я никогда не обманываю. Обманывать – грех. Батюшка Николай говорил мне, что тот, кто обманывает, становится рабом дьявола, потому что отец лжи – сатана.
– Какая ты умница! – похвалила меня старушка. – Ну, рассказывай, что ты там придумала.
– Надо провести выборы и… – с энтузиазмом начала я.
– Какие ещё выборы? – перебила старушка.
– Надо выбрать кого-то одного, чтобы он на какое-то время был главным, и все остальные ему подчинялись.
– А как же они будут выбирать, если они каждый сам за себя? – недоумённо спросила Стратосфера Пещеровна, но тут же счастливая улыбка озарила её лицо. – Я придумала! Я всё придумала!.. Мы с тобой тоже проголосуем.
– Мы? – удивилась теперь я. – Но мы же с вами не имеем к этому никакого отношения. Головы должны голосовать сами.
– Ну, как ты не понимаешь? – Стратосфера Пещеровна даже воздела руки к небу. – Если они будут голосовать сами, то так и будут спорить до конца света и ничего не решат. Они ведь ничего о выборах не знают. Мы скажем им, что в выборах должны принимать участие все присутствующие. И, если мы проголосуем за того, кто нам нужен, то спасём Змея Горыныча.
Я задумалась и несколько мгновений соображала.
– Но это ведь неправда, – сказала наконец. – Они должны голосовать сами.
– Конечно, неправда, – старушка даже вскочила от волнения. – Но как иначе мы сможем его спасти? Ты что-нибудь слышала о лжи во спасение?
– Нет, – растерялась я.
– Ложь во спасение – это когда ты совсем чуть-чуть скажешь неправду, чтобы спасти кого-то, – назидательно растолковывала старушка.
– Я об этом никогда не слышала, – задумчиво сказала я. – Я знаю, что лгать – грех, но если это надо для спасения кого-то, то я готова согрешить, – теперь уже решительно заявила я.
– Вот и правильно! – обрадовалась старушка и, вскочив, даже стала приплясывать на месте. – Вот и молодец! – похвалила она меня и, повернувшись к "горе", зычным голосом закричала: – Горыныч! Горыныч! Хватит бока пролёживать! Пора за дело приниматься!
– Что за дело? – разом спросили удивлённые головы, высунувшиеся из-под крыла.
– Выборы будем проводить! – провозгласила Стратосфера Пещеровна.
Стратосфера Пещеровна объяснила, как смогла, что такое выборы и зачем они нужны. А на все возражения о том, что, дескать, в выборах должны принимать участие только те, кого это касается, ответила: таковы правила, не он их придумал и не ему менять. Возразить Горынычу было нечего.
Стратосфера Пещеровна предложила головам выдвинуть кандидатуры, кто будет первой избранной главой Змея Горыныча. Каждая голова, понятное дело, выдвинула себя. Начали голосовать и в результате, естественно, каждая голова и проголосовала за себя. Горыныч, воодушевлённый поначалу перспективой разрешения этой, казалось, безвыходной ситуации, приуныл. Но, тут вмешалась Стратосфера Пещеровна и заявила, что победу на выборах одержала средняя голова, за которую будто бы проголосовали мы. Я пыталась сказать, что никому своего голоса не отдавала, но мне не дали слова – дескать, по регламенту не положено. После недолгого препирательства все головы согласились с результатами. Единство было достигнуто. Замшелое и вросшее в землю тело Змея Горыныча со скрипом и треском стало отрываться от опутавших его корней. Зрелище это было настолько поразительное, что я застыла, наблюдая за происходящим. Таких огромных существ, как Змей Горыныч, я видела только в фантастических фильмах. Я и не представляла себе, что какой-то из этих монстров может на самом деле существовать.
Но это было не всё, что происходило удивительного рядом со мной. Моё внимание привлекла красная роза в волосах старушки. Она стала прямо на глазах превращаться в ужасную пасть большой змеи, а волосы становились маленькими извивающимися змейками. Её зелёная с блёстками блузка стала темнеть, блёстки лопались, превращая блузку в лохмотья. То же самое происходило и с лосинами, которые превратились в грязную дурно пахнущую юбку. Я замерла от испуга. Только сейчас я увидела Бабу Ягу такой, какой она была на самом деле, коварной и страшной. Её вид по-настоящему испугал меня.
– Вот и всё, что мне от тебя надо было, дрянная девчонка! – со злорадством прокричала Баба Яга и что есть силы дунула в мою сторону.
Поднявшийся вихрь подхватил меня и понёс. Он крутил меня, беспомощную, и переворачивал, как осенний лист. Я уже совершенно отчаялась, но вдруг вспомнила о своём ангеле-хранителе и взмолилась о помощи.
И вот ветер начал стихать, а я грохнулась на землю – от удара у меня потемнело в глазах.
