Роль мирян в церкви чем дальше, тем больше сводилась к роли безгласных слушателей. Если в IV веке Григорий Богослов писал (с неудовольствием), что в банях и на рынках спорят о том, сотворен или рожден Сын Отцом, то в VI–VIII веках богословские изыскания становятся исключительной прерогативой монашества и священства. Образ жизни священника и епископа тоже кардинально меняется: епископ уже не глава нескольких маленьких общин, где все друг друга знают, под его началом теперь десятки, а то и сотни тысяч людей. Он возглавляет церковный суд, решает дела о браках и разводах, о законных и незаконных рукоположениях в священники и диаконы, о ересях, об отлучении от церкви, а в империи, где еретики и отлученные сурово поражены в правах, это огромная власть. Такая власть поглощает человека целиком – и вот уже от епископа требуют обета безбрачия, а Трулльский собор даже возводит это в общее правило. Ну а если епископ должен вести фактически монашеский образ жизни, то не проще ли возводить именно монахов в епископы?
Под влиянием всех этих факторов монашеский образ жизни начинает рассматриваться чуть ли не как единственно приемлемый «правильно христианский» образ жизни. Мирянин представляется неполноценным, недоделанным христианином: повседневный труд оставляет ему крайне мало времени для изучения Писания, молитв и углубленных размышлений о Боге. В сельской местности, кроме всего прочего, миряне еще и неграмотны, в западных странах они плохо знают латынь и совсем не знают греческого, а значит, не понимают текстов Писания, которые читают во время литургии. В некоторых областях Галлии доходило до того, что приходилось заново перекрещивать людей, так как неграмотным было даже священство, которое крестило «Во имя Отца и дочери и Святого Духа».
Но труды миссионеров в северных «варварских» странах приносят свои плоды: франкские, британские и готские королевства, основанные на месте прежних провинций Рима, одно за другим принимают христианство. Если на Востоке христианство – официальная религия все еще огромной империи, то на Западе оно – своеобразный «клей», объединяющий множество разных народов и культур в подобие единого культурного пространства, «крещеный мир». На Востоке «языком межнационального общения» становится греческий, на Западе – латынь, причем это уже не «золотая» классическая латынь, а латынь «варварская». Хотя и греческий уже отнюдь не тот, каким говорили во времена Платона – знаменитый проповедник Константинополя Иоанн Златоуст вынужден писать и говорить фактически на разных языках.
Пути Рима и Константинополя расходятся все дальше не только в культурном, но и в религиозном плане. Вот на Западе в Толедо происходит собор (589 г.), на котором в чин богослужения вводят обязательное прочтение Символа веры на латыни. Для борьбы с остатками арианского влияния в латинский перевод после слов «от Отца» вводят дополнение «…и Сына». На Востоке это поднимает бурю: как они посмели ввести в Символ веры какие-то изменения?
Такого рода недоразумения накапливались со временем, к ним примешивались политические соображения – ив 867 году происходит первый крупный раскол: Константинополь объявляет Папу Римского Николая I отлученным от церкви.
Надо сказать, это отлучение не произвело на Папу большого впечатления: время, когда Римская кафедра пребывала в упадке, а по Латеранскому дворцу (папской резиденции) бегали волки, давно прошло. В 768 году королем франков – романизированных германцев – стал Карл Великий, сумевший объединить разрозненные королевства в сверхдержаву, получившую имя Священной Римской империи. После смерти Карла его держава опять распалась, но 44 года его правления сделали свое дело: римская кафедра стала высшим духовным авторитетом в западном мире.
Противостояние исламу, Крестовые походы, гонения на еретиков
Невозможно осветить в книге такого небольшого объема всю историю церкви, распространившейся к концу первого тысячелетия почти на всю Европу (включая Русь), всю территорию нынешней Турции и Северную Африку. Упомянем только самое судьбоносное событие, произошедшее к тому моменту: в Аравии зародилась еще в VI веке религия, получившая название ислам.
Репрессивная политика византийских кесарей принесла очень горькие плоды: равнодушная масса формальных христиан Сирии, Месопотамии, Палестины, Египта легко сдавала свои города и свою веру. В 638 году в руках арабов оказался Иерусалим, в 661-м – Дамаск, в 641-м – Александрия. В 711 году арабы и берберы вторглись в Испанию и дошли до Пиренейского хребта. Они прошли бы и дальше, если бы объединенное франкское войско не разгромило их при Пуатье.
К рубежу тысячелетия арабы отрезали от Византийской империи добрую половину ее владений. В конце концов, несмотря на нарастающее напряжение между Восточной и Западной церквами, вылившееся в 1054 году в новый церковный раскол, император Византии Алексей Комнин вынужден был обратиться к Западу за военной помощью. Папа Урбан призвал воинов Запада совершить вооруженное паломничество в Иерусалим.
Началась эпоха Крестовых походов. В ней были и мрачные, и светлые страницы, но для нас важнее всего отметить два аспекта: первый – это то, что именно во время Крестовых походов западный мир заново соприкоснулся с сокровищами восточной христианской духовной традиции: иконописью, гимнографией, философией. Да и не только христианской – через арабов Запад заново открыл для себя Платона, Аристотеля, Плотина, других дохристианских философов. Второй же важный аспект Крестовых походов состоял в том, что это было первое большое движение мирян, и первым мирянином, который был канонизирован (признан святым) после почти тысячелетнего перерыва, стал король-крестоносец Людовик IX, который известен в истории как Людовик Святой.
Если же говорить о мрачных страницах этой эпохи, то, пожалуй, самой мрачной была практика использования крестоносного движения в целях политических, имевшая место с самого начала: император Алексей Комнин рассчитывал вернуть себе отвоеванную Палестину и был крайне недоволен созданием там крестоносных королевств.
В плане политическом Крестовые походы завершились полным поражением – христиан в конце концов вытеснили из Святой Земли, все христианские королевства пали. Да и в плане идейном Крестовые походы тоже не увенчались успехом: во время 4-го похода низложенный император Исаак Ангел и венецианские купцы, вступив в сговор, фактически использовали крестоносное войско как наемников, призвав его войти в Константинополь и низвергнуть узурпатора Алексея Дуку. Закончилось это разграблением Константинополя и окончательным разрывом между Западной и Восточной церквами. Это не могло не дискредитировать саму идею. И все-таки трехсотлетнее крестоносное движение дало толчок тому, что зовется Возрождением.
Для Западной церкви долгая изоляция от восточной духовности была в каком-то смысле благом: в этой изоляции Запад смог выработать свою самобытную духовную традицию, давшую миру таких богословов как Ансельм Кентерберийский, Скотт Эриугена, Фома Аквинский и многие другие. На Фоме Аквинском нужно остановиться особо: его гений создал богословскую систему, не устаревшую и по сей день. Вклад Фомы Аквинского в развитие европейской цивилизации был косвенным, но очень важным: именно Фома «реабилитировал» познание вещного мира разумом. То, что у других церковных писателей носило зачастую характер интуитивного прозрения, он облек в безупречную форму силлогизма. Он указал, что изучать законы мироздания не только можно, но и необходимо: через понимание законов человек приходит к мысли о неизбежном существовании Законодателя. Так стремление познавать мир сделалось в западной культуре не просто дозволенным как в культуре ислама или конфуцианства, но похвальным, ценным, благим.
Надо сказать, что Фома Аквинский был уникальным гением по силе своего интеллекта, но не по образу мысли. Фома был членом доминиканского монашеского ордена, или, как правильней его назвать, ордена проповедников. Члены этого ордена много времени уделяли изучению богословия с тем, чтобы разъяснять истины веры простым людям, которые не понимали догматики и не читали Святого Писания. Умение говорить простым языком о сложных вещах, логически доказывая свою точку зрения, было целью обучения доминиканца. Фома просто был одним из лучших.
Говоря о доминиканцах, нельзя не вернуться к теме Крестовых походов и связей Востока и Запада. Не только свет восточного богословия пришел на Запад вместе с теми, кто возвращался из Святой Земли – одна из самых опасных ересей тоже пришла с востока именно в эту эпоху.
Эту ересь называли по-разному: павликианской, катарской, альбигойской, манихейской, богомильской. У нее было много названий и лиц, потому что единообразия учения еретики не придерживались. Суть же ереси сводилась к тому, что этот мир, считали манихеи, создан дьяволом, как тюрьма для заблудших душ, Христос же – бесплотный дух, посланный Богом для того, чтобы спасти людей из этой тюрьмы.
