Афины работы Фидия, что в окружении Прокла было воспринято как кощунство.
Вопрос об оценке Проклом христианской религии до сих пор не имеет однозначного ответа. Некоторые исследователи, считают, что в полемике с христианами Прокл не был пассивной стороной и якобы написал «Возражения против христиан» в 18-ти книгах. Так как как до нас эта работа не дошла, и ее упоминание крайне редко встречается в текстах различных философов и современников Прокла, то факт ее существования считается довольно сомнительным.
Однако точно известно, что в какой-то момент конфликт христиан с академиками приобрел такое напряжение, что Прокл был вынужден на год уехать из Афин в Лидию. Это был период заката великой позднеантичной греческой культуры, точка бифуркации, перехода к Империи абсолютно нового типа, основанной на новой религиозной доктрине. Будучи периодом заката позднеантичной языческой культуры, это, одновременно, время рождения и формирования новой христианской теологии, идеологии и культуры, которая станет доминирующей более чем на тысячу лет на территории всей средневековой Европы. Безусловно, многие неоплатонические и языческие идеи плавно трансформировались и перешли в христианскую мистику (особенно примечателен корпус Ареопагитик, напоминающий христианское изложение доктрины Прокла). Однако откровенно языческая сторона неоплатонической философии была подвергнута запрету. В 529 г. император Юстиниан выпускает эдикт против язычников, евреев и ариан: афинская неоплатоническая школа закрывается, а оставшиеся платоники уезжают в Персию, чтобы позднее осесть в Харане, на границе Византии.
Контекст формирования политической философии Платона отличался от такового Прокла. Оба философа жили в Афинах, но в совершенно разных условиях. Платон творил в период афинской демократии. Он не одобрял политический строй афинского полиса, будучи приверженцем «философской монархии» под эгидой царя-философа и касты стражей. Платон находился в оппозиции к современной ему политической системе, его политический идеал противоречил конкретной реальности афинского полиса.
Ницше в курсе лекций, прочитанных в зимних семестрах 1871—72 и 73—74-х годов, «Введение в изучение диалогов Платона» [137] отметил уникальность платоновского политического учения. По его мнению, существует основательное различие между человеком сократическим и платоническим. Человек сократического типа подчиняется богам, хорошо разбирается в своем ремесле, будь то агрикультура или медицина, и честно выполняет свои обязанности по отношению к государству. Мы видим в таком типе поведения модель строгого следования устоявшейся в обществе традиции — подчинение богам, безусловное исполнение своих обязанностей и т. д… В таком понимании обязанностей человека не проявлена та трансцендентная вертикаль, которая станет центральной у Платона. Как говорит Ницше: «Сократ был хорошим гражданином». «Платон — плохим», как дерзнул отметить Р. Нибур. Это говорит о том, что Платон боролся до смерти против устоявшихся политических условий и был радикальным революционером» [138]. Введение онтологического (помимо религиозного, существовавшего в то время) измерения в политику является революционным открытием платонизма.
Ученик Платона Аристотель со схожей политической философией был наставником Александра Великого, построившего Империю. Эта Империя в иудео-христианском учении о Четырех царствах, основанном на комментариях к «Книге пророка Даниила» [139] (8:22) и видении Навуходоносора, считалась Третьей. Первой была Вавилонская, второй — Персидская. Четвертой — и последней — Римская Империя. Каждая последующая соответствовала металлу более низкого толка: первое царство — золоту, второе — серебру, третье — меди, четвертое — железу. Империя Александра, основанная по заветам Аристотеля, была «медной Империей».
Великое достижение Александра Македонского заключалось в распространении единого свода законов на всю территорию греческой Империи, включая Ближний Восток и Египет, получившего кульминацию в обожествлении фигуры Императора.
Идея того, что Император/монарх является одушевлением закона и представителем Блага в государстве имелась у некоторых нео-пифагорейцев. Александр отождествляется с новым мировым порядком, в котором все свободные граждане — космополиты, жители одного города-космополиса, но не отдельных городов-государств. По этой причине Александр допускает смешение греков с персами, сирийцами и египтянами. Уже киники провозгласили принцип, что люди не просто часть общества, но часть универсальной природы, индивидуальное есть одновременно и самостоятельное (αύταρκες), автократическое, и одновременно вовлеченное в космическое. Эта модель универсалистского космополитизма полностью согласуется с платоновской политической философией.
После распада Империи Александра начинается исторический подъем Рима — Четвертой Империи. Политические философы Рима, например, Цицерон [140], также во многом основывались на платонизме как самого Платона, так и на учении Аристотеля. Цицерон считает, что Римская Империя воплощает в себе синтез трех позитивных моделей Аристотеля — монархии, аристократии и политии, противопоставленных трем худшим типам — тирании, олигархии и демократии. Таким образом, и третье и четвертое царства так или иначе осмыслялись в контексте платоновской философии (как напрямую, так и через Аристотеля).
Собственно неоплатонизм складывается в контексте Римской Империи (четвертое царство). Так, Плотин живет и учит в Риме и пытается влиять в платоническом ключе на римскую политику — через Императора Публия Галлиена, и особенно его жену — Корнелию Салонину. Неосуществившийся проект Платонополиса, возможно, рассматривался как макет образцового государства.
Между Плотином, учившим в языческом Риме, и Проклом, жившим в Афинах в эпоху византийской Империи, после превращения христианства в государственную религию Империи, происходит важный сдвиг в доминирующей политической философии: христианизация Империи. Христиане (от Тертуллиана до Иоанна Златоуста) мыслили Римскую Империю как четвертое царство, избранное уже потому, что в нем родился Исус Христос. Христианизация Империи сделала ее царя «удерживающим» (ὁ κατέχων) из Второго послания св. Апостола Павла к Фессалоникийцам (2.7):
«Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь.»
Иоанн Златоуст вслед за Тертуллианом, равно как и вся восточная традиция, толковали это загадочное место как указание на Римского Императора, который есть условие того, что «тайна беззакония», то есть подготовка прихода в мир антихриста, «беззаконника», «сына погибели», не может полностью осуществиться. Отсюда следует и само христианское понимание Империи как «удерживающего». Св. Иоанн Златоуст писал:
«Одни полагают, что под этим (должно разуметь) благодать Св. Духа, а другие — Римское государство. С этими последними я больше соглашаюсь. Почему? Потому, что если бы (Апостол) хотел говорить о Духе, то не выразился бы об этом неясно, но (сказал бы) определенно, что теперь препятствует ему (антихристу) явиться благодать Св. Духа, то есть дарования. Кроме того, надлежало бы ему уже придти, если тогда он должен придти, когда оскудеют дарования, потому что они давно оскудели <…> Когда прекратится существование Римского государства, тогда он (антихрист) придет. И справедливо. Потому что до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится антихристу; но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие, и он будет стремиться похитить всю — и человеческую, и Божескую — власть. Так точно прежде были
