В результате широких процессов культурной динамики в модернизирующемся обществе происходит постоянное изменение как автомодели, так и образа противостоящей и одновременно настигаемой культуры. Эти изменения идут в нескольких плоскостях. С одной стороны, идет сложный, часто противоречивый процесс демифологизации другого. Объем достоверных знаний о противной стороне становится все больше. Наиболее баснословные мифы утрачивают силу. С другой стороны, идет своеобразное движение от периферии к центру: от очевидного внешнему наблюдателю к пониманию более глубоких моментов. Представление о другом постепенно преодолевает два соблазна. Преодолевается понимание «через себя» в котором другое представляется качественно тождественным собственному миру. В равной степени преодолевается представление об «антимире», в котором иное предстает вывернутым мифологическим пространством.
Наряду с этим происходит и парадоксальная ценностная эволюция. Логика ее разворачивания состоит в том, что по мере разворачивания модернизации, растет напряжение в культуре непараллельно ему, разворачивается неприятие всего того, что является символом навязанных изменений. Однако, напряжение, о котором шла речь, растет лишь до определенного момента. Как только исчерпывается упругая реакция и начинается пластичное изменение культуры, пик противостояния резко снимается и сменяется на противоположное отношение. Вчерашний противник предстает в образе союзника, объекта подражания и партиципации.
Реальный процесс, происходящий в культуре, выглядит значительно сложнее, поскольку культура не едина. Отдельные группы остро различаются мерой вовлеченности в новую динамическую культуру. Поэтому они в разные сроки проходят кривую противостояние/примирение с символом динамики. Все же общество в целом исчерпывает противостояние тогда, когда большая часть его проходит пик модернизационной трансформации.
Тогда завершается модернизационный раскол, разделение общества на два мира — «западников» и «почвенников», а противники нового схлопываются в узкую группу маргиналов.
Картина Запада, которая формируется в вестернизующемся обществе, задается чрезвычайно сложным суммирующим процессом. Модернизация в России длится более трех веков. Идет она мучительно, противоречиво, характеризуется рывками, вперед и попятными движениями. Каждая группа общества, втянутая в интенсивный процесс самоизменения, стремится остановить его, законсервировать ситуацию, пустить часы назад. Отсюда периодические волны фобии Запада. В российском развитии можно обнаружить циклический или пульсирующий процесс изживания фобии и мистификации Запада. И, прежде всего, эта цикличность связана с движением динамической, европейской культуры вширь и вглубь общества.
Противостояние как форма диалога имеет смысл до тех пор, пока культуре легче осваивать новое, находясь в состоянии борьбы. Когда эта ситуация исчерпывает себя, исчерпывается и само противостояние. В России же оно глубоко традиционно. А это означает, что существует два варианта дальнейшего развития. Либо, культура застрянет на фазе модернизации, связанной с противостоянием. Тогда — сохраняя и консервируя вражду — она будет неизменно отставать от Запада. Либо вражда будет изжита, и тогда наша страна сможет завершить модернизационный процесс и войти в клуб избранных.
Но это альтернатива носит академический характер. В реальной ситуации ее нет. За последние тридцать лет включенность самых широких масс в каналы глобальной коммуникации сделала невозможным поддержание изоляции и враждебности Западу. Вспомним, что именно изживание противостояния и крах мобилизационного сознания, на нем паразитировавшего, обусловили крах советской системы.
До сих пор мы говорили о России. А теперь, сопоставим Россию и Турцию — страну гораздо более близкую нам по многим характеристикам, чем это может показаться с первого взгляда. Близкие, если не тождественные процессы, разворачиваются в Турции, где общество шло к модернизации не менее мучительно. Вестернизация в Турции идет примерно в тех же временных рамках, что и в России и демонстрирует удивительные параллели.
Османская империя врывается в европейскую историю на пару веков раньше Московии. В XV–XVII вв. османы воплощают смертельную угрозу европейскому миру. Рубеж — поражение турок под Веной в 1683 г. С этого момента начинается обратное движение, а Турция в столкновениях с Западом устойчиво терпит поражения. Если для Москвы сигналом была Ливонская война и Смута, то первое крупное поражение турок происходит на 80 лет позже.
Так же как и Россия, Турция исходно противостоит Западу. Это задано как культурно, так и геополитически. Расширяясь по всем направлениям, Османская империя веками стремится завоевать Европу. Турки принадлежат иной, неевропейской, цивилизации и, наконец, противостояние оформлено конфессионально.
В отличие от Московии, турки с самого начала, рутинно усваивают элементы Западной культуры и технологии. Они ведут бесконечные войны с Венецией. В XVI в. вся специальная терминология на турецком флоте — итальянская. На флоте служит масса наемников. В XVI — первой половине XVII в. турецкая культура оказывается еще в состоянии ассимилировать необходимый объем нового из арсенала своих противников. Но дальше происходит надлом. Средневековое турецкое общество «проморгало» качественный скачок, который произошел на севере Европы. Голландия и Англия делают шаг к новому, динамическому качеству. Но это где-то далеко. Традиционные противники Турции в Средиземноморье сами переживают кризис. С конца XVII в. Турция явно отстает и отступает. Она не может ассимилировать новые административные и военные технологии, ибо они вступают в конфликт с культурой общества.
Уже в XVIII в. страна вынуждена закупать оружие и снаряжение у Запада. Однако, чтобы вести переговоры, необходимо знание языков, западных обычаев, понадобились новые люди, владеющие культурой, от которой брезгливо отворачивался любой правоверный. Перед Турцией встает неотвратимый императив модернизации. Однако османское общество смиряется с этим совсем не сразу. Турция терпит поражения, отступает, но не идет на какие либо уступки. И только после сокрушительного и позорного поражения в русско-турецкой войне 1768–1774 гг. султан Селим III делает первые шаги по пути создания армии западного образца. В этой мучительной переоценке должна была сыграть свою роль простая истина: Турция потерпела поражения от русских, которые овладели западной военной техникой. При этом, Россия — ближайший сосед и стратегический противник Турции в Черноморском бассейне. Османская империя стояла перед выбором: либо начать модернизацию, либо идти к скорому краху.
Селим III проводит ряд реформ, укрепляет центральную власть, пытается спасти Османскую империю от распада и погибает. Первый султан-западник свергнут с престола и убит в результате мятежа недовольных янычар. Его последователь, Махмуд II ликвидирует в 1826 г. корпус янычар, отменяет традиционную военно-ленную систему, формирует подразделения европейского образца. Начинается вестернизация.
Реформы Танзимата (30-е—70-е годы) идут нерешительно, не затрагивая самого главного, на фоне яростного противодействия религиозных сект и неодобрения традиционно ориентированной части общества. И дело не только в противодействии. Сама элита идет на минимальные реформы только волею обстоятельств. Все, что делается в этом направлении — делается слишком поздно и слишком мало. Это связано как с инерцией противостояния, так и с тем страхом утраты своих основ, который терзает каждое модернизирующееся общество. Поэтому периоды либерального правления сменяются реакцией. В результате Турция терпит поражения за поражением. Ее европейские владения сокращаются, а на их месте возникают независимые государства. Жизнь показывает бесперспективность частичных изменений. Иностранные инструкторы и покупное оружие не спасают. В последней русско-турецкой войне английские офицеры наводняли турецкую армию. Ее артиллерия была вооружена дальнобойными стальными пушками, в то время как русские пушки были медные. Это не уберегает от поражения.
В 1876 г., под давлением обстоятельств, султан объявил о введении в стране Конституции. Поражение Турции в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. привело к реакции. Абдул-Хамид II отменяет Конституцию 1876. За этим последовало тридцать лет диктаторского режима: жесткий изоляционизм, цензура, контроль за образованием.
В конце XIX в. в Турции формируется либеральное политическое движение — «младотурки». Их ближайшая цель — борьба с феодальным абсолютизмом. Младотурки выдвигают идеологию османизма. Она базируется на западных ценностях — категориях отечества, гражданственности, равенства. В основе ее лежала доктрина слияния народов Империи в некую интегральную общность. Эти идеи, так же, как и реформы, встречают сопротивление и непонимание. Однако, что-то в турецком мире меняется. Изоляционистская реакция Абдул-Хамида не могла затронуть военное образование, и в 1908 г. молодые офицеры, впитавшие идеи младотурок, совершают революцию. Абдул-Хамид свергнут, в стране устанавливается конституционная монархия. Турция вступает в следующий цикл модернизации. Реформы младотурок делали некоторый шаг вперед, но также не замахивались на основы средневекового общества.
