В центре плана Монтгомери лежало стремление уничтожить немецко-итальянские танковые соединения тем же способом, который привыкли применять сами немцы. То есть путем захвата силами взаимодействующих между собой частей всех родов войск позиций, которые неприятель не мог бы позволить себе потерять, чтобы таким образом вынудить немецкие танки (поставленные Роммелем по всему фронту) атаковать британские пушки на заранее подготовленных рубежах. На начальном этапе танки главным образом поддерживали пехоту в прорыве ее через передовые линии обороны. В следующей фазе, во время так называемой «собачьей свары», им предстояло совместно с пушками приступить к уничтожению вражеской бронетехники, чтобы на заключительном этапе осуществить прорыв и окружить уцелевшие силы неприятеля. Британцы располагали не только количественным, но и качественным преимуществом, потому что из 1100 их танков 270 приходились на «Шерманы» и 210 на «Гранты»; при этом неприятель располагал только 200 немецкими (из которых лишь 30 были PzKpfw IV F) и 280 устаревшими итальянскими танками. Ситуация достигла такого момента, о котором генерал сэр Гарольд Александер (главнокомандующий сухопутными войсками на Ближнем Востоке) отозвался следующим образом:
«ТЕПЕРЬ У НАС НАКОНЕЦ СОБРАЛОСЬ MHОГО БРОНЕТЕХНИКИ, и мы должны быть готовы применить ее том, где требуется, принимая неизбежность больших потерь».
Именно такое и происходило на протяжении 11 суток изматывающих боев с вражескими противотанковыми орудиями под Эль-Аламейном, когда потери в некоторых британских танковых частях достигли 90 процентов, но при этом удалось уничтожить 100 процентов бронетехники стран Оси. И вновь получилось так, что противотанковые пушки, а не танки записали себе в актив львиную долю выведенных из строя машин; несколько сотен уцелевших британских танков получили возможность преследовать и жалить дрогнувшего противника. Однако теперь и вражеским противотанковым пушкам пришлось познать тяжелые времена, потому что группировки британской артиллерии, а также огонь «Шерманов» и «Грантов» сеяли смерть и разрушения на их позициях. Лишь немногие 88-мм пушки уцелели, как, к слову сказать, 50-мм и трофейные русские 76,2-мм орудия, перепрофилированные, доработанные и поставленные на службу себе немцами. Совместные действия атакующих принесли полную победу в поворотный момент войны – Германия потеряла инициативу на всех фронтах.
КОНТРУДАР ПОД СТАЛИНГРАДОМ
Когда британцы под Эль-Аламейном обломали южную «клешню» плана «Ориент» и крупные англо-американские силы 8 ноября приступили к вторжению в Африку высадками в Марокко и в Алжире, русские как раз заканчивали подготовку операции по отсечению северной «клешни» гигантской и невиданной прежде схемы в районе Сталинграда и на Кавказе. Обе стороны осознавали уязвимость обоих флангов немецкого выступа в Сталинграде. Уже в сентябре русские начали проводить изучение возможности принятия контрмер, которые к концу октября вылились в подготовку к скорому контрнаступлению. Слишком медленно приходили немцы к пониманию того, что происходит вокруг. И вместе с тем они не считали противника достаточно сильным и способным на то, чтобы иметь возможность осуществить двойной охват их позиций за счет глубоких проникновений через рубежи фланговой обороны.
Мастерски скрывая намерения, русские под руководством генерала Жукова сумели в период распутицы и ранних заморозков стянуть в районы сосредоточения огромное количество живой силы, 13 500 орудий и 894 танка, которым предстояло развернуть наступление по фронту протяженностью 250 км на четырех главных направлениях. Собранные русскими танковые соединения, надо заметить, уступали в численности тем, которыми располагал Монтгомери под Эль- Аламейном на 65-км фронте. Проводя параллель между Эль-Аламейном и Сталинградом, нужно сказать, что Жуков, как и Монтгомери, выбравший для сосредоточенной атаки более слабые итальянские формирования, – сначала ударил по низкосортным румынским войскам на флангах немецкой 4-й танковой армии и 6-й армии поблизости от города. Сами немцы не располагали большим количеством танков. Численность танковых дивизий составляла что-то около 60 машин в каждой: всего менее 500 единиц бронетехники всех типов, включая несколько устаревших чешских танков и лишь немного PzKpfw IV последних модификаций.
Количество и качество танков имели, однако, меньшее значение, чем эффект внезапности, достигнутой русскими, действовавшими в соответствии с предписаниями Федоренко. Возможно, немцы бы и выстояли перед лицом штурмов КВ-1 и массированных артиллерийских обстрелов. Чего они никак не допускали, это того, что Т-34, должным образом поддержанные совместными действиями пехоты и артиллерии, прорвут огромные бреши в позициях румын и что за четверо суток 5-я танковая армия генерала Романенко сумеет пройти почти 130 км, а 4-й механизированный корпус генерала Вольского – 100 км.
Вся степень шока, замешательства и небывалой паники, охвативших немцев с началом русского контрнаступления, особенно ярко проявилась среди тыловых частей, однако тревожные признаки стали вполне различимы и на передовой. где застигнутые врасплох соединения реагировали с непривычной для них медлительностью. Когда танковые дивизии немецкой 4-й танковой армии отправились из Сталинграда наперерез наступающей советской 5-й танковой армии, развертывание немецких частей очень напоминало действия французской 1-й подвижной кирасирской дивизии в районе Флавиона в 1940 г. Оставив пехоту далеко позади, танкисты средь ночного мрака покатили по покрытым снегом холмистым равнинам разрозненными группами и отрядами, не подготовив должным образом службы тылового обеспечения. Никто не потрудился с последним светом дня долить бензина в топливные баки, а колонны снабжения рассеялись кто куда. Преодолев просторы степи, танкисты достигли жизненно важных переправ через реку Дон в районе Калача, уже испытывая дефицит топлива и боеприпасов, разбившись на отдельные импровизированные боевые группы и имея при себе незначительно малое количество разведывательных частей, артиллерии и противотанковых средств; пехота отсутствовала вовсе. Прежде чем немцы успели подготовить себе связанные оборонительные позиции, перед ними открылось доселе невиданное зрелище: сомкнутые фаланги русских Т-34, моторизованной пехоты и пушек, приближавшиеся к ним в сумраке раннего утра 21 ноября.
Экипаж Т-34/76 выясняет положение перед занятой позицией.
Немецкие танковые экипажи, по-прежнему страдавшие от нехватки горючего и боеприпасов, мало что могли поделать, чтобы предотвратит». разгром. Настигнутые на маленьких, «величиной с копейку», участках, неспособные без пехоты удержать узловые точки и обойденные с флангов широченным русским охватом, они все же успели нанести врагу болезненный урон прежде, чем сами пали жертвами железного потока. Те, кто сумел избегнуть неудачного лобового столкновения, бежали либо в окруженный теперь Сталинград, либо на юго-запад, чтобы соединиться с наскоро собранными из недоукомплектованных частей деблокировочными силами. Система Федоренко сработала почти безукоризненно, заставив немецких солдат только поражаться тому, как слаженно взаимодействовали между собой русские танки, орудия и пехота, которая очень часто шла в бой на броне танков, чтобы спрыгнуть на землю поблизости от целей, которые ей предстояло штурмовать. Пусть даже будучи лучше подготовленными, немецкие командиры и их экипажи с наводчиками, превосходившими прямых оппонентов в маленьких, вменивших только двух человек башнях Т-34 (что снижало качество огня), все равно имели мало шансов одержать верх при раскладе пять к одному в условиях открытой местности.
Вот как генерал фон Паулюс, очутившись в западне в Сталинграде после 23 ноября, когда сомкнулись русские «клещи», откликнулся на предложение с намерением организовать контрудар, пробить брешь во вражеском кольце и обеспечить вывод части войск его 6-й армии и остатков 4-й танковой армии. «А что, если эта попытка не удастся? – спросил он. – Если наши танковые дивизии слишком слабы, что тогда?» До немцев стало доходит!», что, несмотря на все неоспоримое личное мастерство их превосходнейшим образом подготовленных и крайне опытных подвижных войск, войска эти могут уступить неприятелю, который перешагнул через определенный порог в развитии, оставив в прошлом тотальные технические и тактические недочеты. чтобы превратиться в грозную и беспощадную силу. 1942 год шел к концу, а кольцо вокруг Сталинграда, невзирая ни на какие отчаянные попытки немцев прорвать его с юга, становилось толще и прочнее. Русские нарастили силы перед кульминационным моментом 23 декабря, когда, обратив вспять шедшие на выручку окруженным колонны противника, неумолимо устремились вперед, чтобы рассеять немцев. 6-я армия в Сталинграде была обречена. Соответственно и тыл немецких армий на Кавказе оказался под угрозой со стороны русских механизированных войск, которые на какое-то время стали казаться неостановимыми.
