– А, господин Бронн, рад вас видеть живым и здоровым. Одно время распространился слух, что вы стали жертвой льва-людоеда.
– К счастью я остался жив. В отличие ото льва. Ваши инструменты мне тогда здорово помогли, герр Гамсбок.
Глаза механика довольно заблестели под стеклами пенсне.
– На мой товар еще никто не жаловался.
– Но что вы здесь делаете?
– Герр Морли попросил нас с Михелем и Юлиусом помочь вам с путешествием по пустыне…
Так вот что за "нескольких своих людей" прислал Арнольд. Видимо он ценит их достаточно высоко, раз вызвал из такой дали. Интересно будет узнать чем кроме продажи оружия они так знамениты? Но вслух я сказал другое:
– Я рад, что вы сможете нам помочь. Там в моем багаже есть один ящик… Со специальным грузом. Попрошу вас за ним особо присмотреть, герр Гамсбок.
– Как я узнаю, о каком именно ящике идет речь?
– Вы не ошибетесь, герр Гамсбок…
– Вот это и есть наш транспорт?
Я обернулся. Пока мы с механиком беседовали, к нам подошла Ортенсия. Она уже избавилась от костылей и теперь обходилась небольшой палочкой. Я представил ее.
– Синьорина Пикколо, наша проводница.
Тевтонец галантно поклонился.
– Клаус Гамсбок, к вашим услугам, фрейлейн.
– А можно посмотреть внутри?
– Конечно, фрейлейн, – механик приоткрыл дверцу.
Ортенсия попыталась заглянуть внутрь, но споткнулась, и мне пришлось помочь ей забраться в кабину. Закончив с этим, я повернулся и обнаружил метрах в двадцати Эрику, внимательно наблюдавшую за происходящим. Увидев, что я ее заметил, она резко отвернулась и зашагала прочь. Я пошел за ней. Эрика прибавила шаг, и я догнал ее только у самой воды, рядом с валявшейся на песке какой-то кучей шлангов и баллонов.
– Подожди, Эрика…
Она остановилась, и повернулась на каблуках лицом ко мне.
– Вам не кажется, что знаки внимания, оказываемые этой девочке, становятся излишне заметными?
– Что ты говоришь, Эрика! Какие знаки. У нее повреждена нога, не мог же я…
– Конечно, конечно, как я могла забыть… когда ты ее очередной раз спасал, она повредила себе ногу, ну раз так, можешь продолжать, – она снова развернулась и пошла теперь уже от берега к сараю.
Я же так и остался стоять на пляже с открытым ртом.
Из оцепенения меня вывел металлический грохот и французские проклятия.
Я обернулся. Молодой человек, лет двадцати в мокрой от пота тропической униформе французского флота, пытался что-то сделать с грудой металлических баллонов. Железные цилиндры не поддавались, скользили и разъезжались, сопровождая эти эволюции гулким звоном.
– Я понимаю, что вам сейчас не до этого, мсье, – пробормотал француз, чудом предотвращая падение очередного баллона, – но не могли бы вы мне чуть-чуть помочь? Мне крайне не хватает третьей руки, чтобы собрать все это…
– Конечно, – я подхватил угрожающе наклонившийся баллон.
Вдвоем мы быстро восстановили порядок в штабеле.
– Я вам крайне благодарен, – выдохнул француз, отирая пот бескозыркой, – меня зовут Жак…
– Очень приятно, Танкред. Надеюсь, это не отравляющией газы? – я с опаской оглядел штабель, но никакой маркировки на баллонах не было.
– Нет, что вы, – рассмеялся Жак, – это всего лишь кислород, мы здесь занимаемся исследованием водолазного снаряжения.
– Да!? Мне всегда казалось, что водолазное снаряжение это огромные колокола для погружения, резиновые костюмы с такими, знаете, смешными медными шлемами и шланги для подачи воздуха с палубы…
Француз возмущенно замахал руками.
– Что вы, что вы, – это позапрошлый век. Будущее водолазного дела – легкие костюмы использующие баллоны с кислородом.
– Я слышал, что сжатый кислород тоже ядовит, – мой скепсис пока еще не рассеялся.
– Это зависит от давления, – поучительно заметил Жак, – при аккуратном использовании никакой опасности нет.
– Странно, почему тогда это новое снаряжение такая редкость?
– Увы, у него есть масса недостатков, в первую очередь проблема отвода выдыхаемого углекислого газа. Да и кислород, если честно, не лучший вариант. Я даже думаю, – он заговорщицки поднял указательный палец, – что было бы здорово заменить кислород обычным атмосферным воздухом. Но пока не ясно как это сделать технически. Да и азот воздуха может быть крайне опасен при резком подъеме с глубины. Он при падении давления буквально закипает в крови…
– Да я что-то слышал, кажется, это называется кессонной болезнью, – блеснул я эрудицией.
– Именно, – закивал головой француз, – но я уверен, рано или поздно нам удастся создать легкий и удобный водолазный аппарат, способный сделать ныряльщика свободным от сковывающего его с поверхностью шланга.
– Хм… Нырять, имея с собой пузырь с воздухом, – заметил я, – в этом явно что-то есть.
– Конечно! – воскликнул француз, но тут же спохватился, – ради всего святого, извините. Я так бесцеремонно отвлек вас от личных проблем.
– Ничего страшного, небольшое недоразумение, – улыбнулся я, – рад был помочь.
Попрощавшись с французским водолазом, я направился к лагерю, размышляя о разговоре с Эрикой.
В лагере я наткнулся на доктора Лайвсли, отдававшего распоряжения двум морским пехотинцам.
– Эти ящики разместите во второй машине, канистры с бензином по четыре в каждую, коробку с секстантом передайте мистеру Синклеру…
Приглядевшись, я узнал их обоих. Это были мои старые знакомые еще со времен поиска татуировщика – матрос Фокс и боцман Кробар. Что ж, в этих двоих я, по крайней мере, был уверен.
Остаток дня прошел в суете и подготовке к отъезду. Уже на рассвете, наша автоколонна выехала из Коссейра и двинулась на запад. До Луксора было немногим более полутора сотен километров, и мы рассчитывали добраться туда уже к вечеру. Эрика категорически отказалась везти британских солдат в своей машине.
– Мириться с их присутствием в экспедиции я готова, – заявила она, – но служить для них шофером я не буду!
В итоге ей в качестве пассажиров достались наши капштатские друзья – Михель и Юлиус. Экипаж второго автомобиля включал Хеммета, Ортенсию и матроса Фокса. Мне достался последний автомобиль, которым управлял герр Гамсбок. Компанию мне составили доктор и боцман Кробар.
– Нам попалась самая населенная машина, мистер Лайвсли, – заметил я, занимая свое место на заднем сидении, – зато багажа меньше.
– Зовите меня Алан, просто Алан, – улыбнулся он, – мы с вами теперь, фигурально выражаясь, в одной лодке.
– Приятно это слышать. Тем более от моряка.
– Ну что вы. Разве я моряк? Вот Хокинс – моряк. В пятом поколении. А я врач. Тоже в пятом, кстати говоря. Лайвсли пользовали жителей туманного Альбиона, начиная с восемнадцатого столетия. Если, конечно, наши семейные предания не врут, – он улыбнулся.
– Отлично, что нам достался столь трепетно относящийся к своей профессии доктор, но думаю, нам стоит немного раскрыть карты…
– Я весь внимание, – устремил на меня невинный взгляд Лайвсли.
– Я прекрасно понимаю, что Джеймс Хокинс, а может даже и сам полковник Монтгомери, приставил вас к нашей экспедиции не за одни только медицинские познания. Я также понимаю, что всех деталей вы все равно не откроете. Но поскольку мы все-таки не на пикник собрались, хотелось бы понимать в какой степени я могу на вас рассчитывать…
– Было бы глупостью отрицать, что я получил определенные указания со стороны командования. Но они состоят в первую очередь в том, что я должен всячески вам содействовать, и сделать все, чтобы вы вернулись живыми и здоровыми. И как врач, и как офицер Его Величества.
– Это хорошо. А теперь скажите честно, в какой степени я могу рассчитывать на ваше, хм… понимание.
– В той, в которой оно не выходит за рамки допустимого для офицера и джентльмена.
– У вас поразительный талант уклончиво отвечать на вопросы, – я улыбнулся, – тем не менее, никто не может избежать ситуации, что нам придется, к примеру, применить оружие. И не только чтобы отбиваться от гиен… Я бы хотел точно знать, что я в этом случае могу ожидать от офицера и джентльмена.
– Британия не находится в состоянии войны… – начал врач.
– Бросьте дипломатию. Скажите прямо, в какую сторону вы будете стрелять.
Лицо Алана Лайвсли посерьезнело.
– Пока вы не повернете оружие против моей страны в ту же, куда и вы. И если обстоятельства заставят меня это изменить, то я поступлю как джентльмен, но не как офицер. Я предупрежу вас заранее.
– Спасибо, Алан.
Я понял, что британец говорил честно.
– Думаю, что вам будет интересно, что именно ждет нас в Луксоре, – продолжил тем временем доктор.
– Еще как.
– Луксор и окрестности управляются пашой Гамаль-беем. Это бывший офицер османской армии и официальный представитель итальянского правительства получивший от него должность хедива – наместника Верхнего Египта. Фактически же он самовластный правитель области. Субъект довольно вздорный, но слишком осторожный, чтобы играть по правилам ди Мартти. Он, скорее всего, будет вести собственную линию и не рискнет слишком явно идти против закона.
