Я кивнул. Алан продолжал.
– Западные оазисы – Дахла и Харга, а также караванные пути между ними управляются эмирами Джавдатом аль-Вади и Абдаллой аль-Асвадом. Они периодически воюют друг с другом, либо интригуют через Гамаль-бея за контроль над оазисами. Кого из них ди Мартти втянул в свои махинации с древностями, наша разведка точно не знает. Но без поддержки хотя бы одного из них он действовать не мог. Скорее всего, именно партнера по бизнесу он и попытается использовать для реализации своего плана.
– Скорее всего, – согласился я.
– Ситуацию также осложняет пограничное положение, – добавил Алан, – сразу к югу от порогов Нила располагается султанат Нубия. Он, конечно же, находится под протекторатом Италии, но тамошний правитель проводит вполне самостоятельную политику. И пытается влиять на эмиров Верхнего Египта.
Я кивнул. Ситуация выглядела отвратительно. Предстояло найти черную кошку не просто в темной комнате, а в темной комнате наполненной пантерами.
Сквозь мутную пелену вздымаемой колесами пыли развертывались за бортом автомобиля фантастически красивые пейзажи Аравийской пустыни. Видимо в глубине души я романтик и бывает, что останавливаюсь, залюбовавшись красотой окружающего вида. Но не сейчас. Меня на редкость отчетливо терзало то самое чувство надвигающейся опасности, что уже возникало у меня в самом начале этого безумного предприятия, когда я стоял в университетском кабинете и соглашался съездить на пару дней в Каир. И которое за много лет до того спасло меня от участи быть заживо похороненным в блиндаже. Но теперь возможности уйти из блиндажа у меня не было.
К Луксору мы добрались почти в сумерках. У въезда нас ждал импровизированный шлагбаум. Я ехал в хвосте колонны, и не сразу понял, в чем дело. Однако, когда шум дошел и до нашей машины, я сообразил, что необходимо идти разбираться в чем дело.
– Что случилось?
Даже в темноте было видно побагровевшее лицо Хеммета. В ответ на мой вопрос он кивнул в сторону долговязого феллаха в сильно поношенной рубахе, грязной чалме и обмотанного патронными лентами, за которые было заткнуто несколько устрашающего размера кинжалов. Под мышкой он сжимал длинную пехотную винтовку. За спиной постового виднелась хижина, из окон и дверей которой с любопытством выглядывало еще несколько лиц дополненных винтовочными стволами.
– Этот тип спрашивает у меня пропуск. Зачем ему пропуск? Он же даже читать не умеет…
Судя по флегматичному лицу феллаха, ни по-английски, ни по-итальянски он не понимал. Пришлось вспомнить мои познания в арабском.
– В чем дело, милейший?
Шлагбаумохранитель оживился.
– Пропуск. Нет пропуска, нет дороги. Нет дороги, есть арест. Есть арест, есть тюрьма…
Похоже, и на родном языке красноречие не было его сильной стороной.
– Какой пропуск, – я сделал невинное лицо, – мы не знаем ни про какой пропуск. В Коссейре нам говорили…
– Здесь не Коссейр. Здесь Луксор, – бесстрастно отрезал постовой, – все приезжие должны иметь пропуск.
– А где его можно получить? – поинтересовался я.
– У писарей Гамаль-бея, да продлятся его дни…
– А где можно найти писарей?
– Там, – он махнул рукой куда-то за шлагбаум.
– Но для этого мы должны сначала туда проехать, – деликатно заметил я.
– Нет пропуска, нет дороги.
– Но как мы получим пропуск там, если мы не можем туда проехать? – воззвал я к здравому смыслу часового.
Феллах задумался. На его смуглом лице отчетливо проступили следы напряженной мысленной работы. Наконец, он ответил.
– А я почем знаю? Нет пропуска, нет дороги.
Мимо нас чинно прошагал верблюд, ведомый в поводу крестьянского вида арабом. Осмотрев нашу колонну презрительным взглядом, животное надменно отвернулось, миновало шлагбаум и удалилось в направлении города.
– Почему его пускают без пропуска, а нас нет? – возмутился Хеммет, – я требую объяснений!
Из хижины позади медленно выплыл импозантный тип в пышной чалме и чистой рубахе. Судя по полноте, важному лицу и отсутствию оружия это был начальник караула.
– Что за шум? – поинтересовался он по-итальянски.
– Этот тип требует с нас пропуск! – опередил меня Хеммет.
– А у вас нет пропуска? – довольно наигранно удивился начальник, – какая оплошность…
Он покачал головой. Из хижины позади один за другим начали появляться вооруженные люди, сильно напоминавшие обликом первого нашего собеседника. Их глаза сияли отчетливым голодным огнем.
– У него, – Хеммет махнул рукой в сторону удалявшегося верблюдовладельца, – тоже не было пропуска, но его пропустили…
– То есть, как это пропустили?! – нахмурился начальник, – вы хотите сказать, что наши гвардейцы плохо исполняют свои обязанности? То есть вы не только странствуете без документов, но еще и клевещите на людей почтенного Гамаль-бея, да продлит Всевышний его дни?
Пока Хеммет пытался сообразить, что на это ответить, я перехватил инициативу в свои руки.
– Полагаю, мой друг неточно выразился…
Хеммет открыл рот, но я наступил ему на ногу, а доктор Лайвсли попытался оттащить назад.
– Да? А что он имел в виду? – приподнял брови начальник караула.
Голодный блеск в глазах вооруженных людей слегка потускнел.
– Думаю, он собирался уточнить детали пропуска…
– А-а-а… – протянул начальник караула.
Я вытащил бумажник и извлек из него банкноту в десять тысяч лир.
– Возможно, этот пропуск будет достаточен…
– Вы полагаете, что сможете подкупить гвардейцев Гамаль-бея деньгами?!
– Какими деньгами? – искренне удивился я, – разве это не пропуск?
– Это? – начальник взял банкноту и внимательно осмотрел, – возможно… но учитывая размер вашего каравана…
Я достал еще одну банкноту.
– Жизнь на границе так тяжела, – вздохнул начальник караула, – бедные стражники жестоко страдают от голода и холода…
Я нахмурился и достал третью банкноту.
– … а их жены и дети…
– Наш караван не настолько велик, почтенный, – сухо отрезал я.
– Так, где ваш пропуск? – теперь нахмурился уже мой собеседник.
– Я вот просто подумал, – вздохнул я, – ведь мы можем вызвать кого-либо из достопочтенных советников Гамаль-бея, да продлятся его дни, и поговорить о пропуске с ними…
– Но вам понадобится очень убедительный пропуск, – возразил начальник караула.
– Не сомневаюсь, но ведь и предъявлять его мы будем достопочтенным мужам, приближенным к Гамаль-бею…
Начальник оценивающе осмотрел наш караван.
– Хорошо, – сказал он после непродолжительного размышления, и махнул рукой охранявшему шлагбаум феллаху.
Я обернулся к красному как рак Хеммету и сказал по-английски, чтобы не поняли местные хранители порядка:
– В следующий раз доверьте переговоры с местными официальными лицами мне. По крайней мере, это обойдется нам много дешевле…
– Вы не должны были давать ему денег, – буркнул тот, – это вымогательство.
– Тогда его башибузуки немедленно бы взяли нас под арест. И хорошо еще, если бы обошлось без стрельбы или поножовщины.
– Мы вполне могли отбиться!
– И получить возможность схватиться со всем местным гарнизоном?
– Они бы не посмели нас долго задерживать – уже менее напористо продолжал Хеммет.
– Конечно, они бы нас отпустили, возможно, даже с извинениями, но вот большинство экспедиционного имущества бы при этом бесследно пропало, – перед моим мысленным взором снова появились наполненные голодным блеском глаза стражников, – и мы бы его даже с собаками потом не отыскали.
– Это произвол, – буркнул Хеммет, – мы не должны подобного допускать… в будущем.
И он зашагал к своей машине. Сидевшая в ней Ортенсия бросила на меня хмурый взгляд.
Наша колонна медленно втянулась на улицы Луксора.
В городе оказался довольно сносный отель, выстроенный еще до войны и чудом переживший все последовавшие потрясения. Мы без проблем нашли общий язык с его владельцем и получили в свое распоряжение пустующий второй этаж.
Я разобрался с размещением багажа и, поднявшись на второй этаж, наткнулся там на Эрику. Она бросила на меня холодный взгляд и, ничего не сказав, прошла мимо по коридору. Навстречу из-за поворота вышли Ортенсия и Хеммет. Репортер что-то темпераментно рассказывал профессорской дочери. Увидев меня, она усмехнулась.
– Не ожидала. Вы, оказывается, не только девушек спасать умеете, но и целые экспедиции. Ваш торг с тем толстяком у шлагбаума… Это было нечто впечатляющее. Если мне понадобится что-то приобрести на местном рынке, теперь я буду знать, к кому обратиться.
Эрика остановилась у своей двери, посмотрела в мою сторону и хмыкнула.
– Вы определенно несправедливы к Танкреду, – вступился за меня Синклер, – он довольно неплохо стреляет.
