Хасан накормил меня до отвала и теперь поил меня отменным кофе. Все-таки на Востоке знают в нем толк. Я впал в благодушное настроение и охотно слушал рассуждения гостеприимного хозяина.
– Вы спросите, отчего я так поступил? – Хасан отпил из чашечки ароматный напиток, – возможно, это личное. В молодости я был точно также захвачен грабителями и продан в рабство. В конечном итоге я много добился, но и многим за это заплатил…
Я сочувственно вздохнул.
– Но это не главное. Причина в другом.
– В чем же?
– В том, что вы дружны с Аланом Лайвсли, которому я обязан. Спасая вас, я отдаю свои долги…
Понимание того, что я избежал весьма мрачных перспектив лишь потому, что Хасан счел себя обязанным доктору Лайвсли, несколько уменьшило мой оптимизм. Слишком уж близок был призрак невольничьего рынка в Хартуме… Надеюсь, Хасан, по крайней мере, не передумает.
– Кроме того, я рассчитываю на то, что вы окажете мне небольшую услугу.
– Какую? – слегка насторожился я.
– Отношения султана с Джавдатом довольно враждебны. Эмир укрывает у себя людей покушавшихся на жизнь и власть моего повелителя. Кроме того он стал чрезмерно силен. Если Джавдат захватит Харгу и разобьет Абдаллу, то это откроет ему путь к посту хедива Верхнего Египта. Гамаль-бей сам с ним не справится, а итальянцы склонны поддержать сильнейшего. В итоге мой султан получит излишне могущественного соседа. Причем соседа алчущего наших земель, и пригревшего у себя мятежника Ахмада.
– В плену я слышал это имя…
– Я не удивлен. Этот негодяй уже поднимал мятеж феллахов против власти султана. Дело дошло до того, что падишах на время был вынужден покинуть столицу… Какой позор. К счастью Всевышний отвратил катастрофу. Мятежник был разбит, его пособники истреблены верблюжьей кавалерией, но самому ему удалось скрыться. Однако в случае победы Джавдата, мы столкнемся с серьезной угрозой…
– А я здесь причем?
– Вы сможете убедительно объяснить нашим европейским друзьям, что с Джавдатом не стоит иметь дела.
– Не уверен, честно говоря. Я, знаете, не слишком хороший дипломат. Увы.
– Вам ничего не придется делать. По крайней мере, того, что бы вы не сделали и так.
– Я вас не понимаю.
– Вы ведь хотите отвратить угрозу, нависшую над экспедицией французов?
– Э-э… ну в общем да… А откуда вы узнали?
– Это не важно. Мы, восточные люди, тоже кое-что умеем, – он улыбнулся, – важно то, что для этого вам придется, так или иначе, противостоять Джавдату. Так почему бы нам не объединить усилия, раз наши цели все равно сходны?
Я задумался. В конце концов, мне нет дела до мятежей и политических интриг африканских султанатов. Но так сложились обстоятельства, что люди, которым я был обязан, и с которыми меня связывали личные отношения, оказались на одной стороне конфликта, а мои враги – на другой. Что ж будем считать, что жребий брошен.
– Я согласен.
Хасан удовлетворенно кивнул.
– Вы не пожалеете о сделанном выборе.
– Что я должен сделать?
– Сначала поговорить еще с одним из моих гостей. В принципе ему вы тоже можете быть в какой-то мере благодарны. Именно ради встречи с ним я и примчался из Луксора в эту глушь. А если бы этим гиенам некому было вас продать, то они бы, скорее всего, вас просто убили.
Он повернулся к стоявшему у входа в шатер слуге:
– Зовите эмира.
Занавеси распахнулись, и из вечернего сумрака в шатер вошел Абдалла аль-Асват.
Я решил, что больше уже ничему удивляться не буду.
– Полагаю, вы знакомы? – уточнил Хасан.
– Да, – настороженно ответил Абдалла, – я говорил с ним в Луксоре. Но я не знаю, могу ли я ему доверять.
– В данном деле – полностью, – заверил его Хасан.
– Посмотрим…
– Можете рассказать достопочтенному Абдалле, что вы узнали, пока были в плену?
Я кратко пересказал то, что услышал и запомнил за сутки пребывания в руках людей Джавдата.
Абдалла внимательно выслушал.
– Он ждет. Этот шакал Джавдат боится напасть на меня в моем доме и хочет выманить в пустыню, – подвел он итог моему рассказу.
– Но как? – я проявил далеко не дипломатическое любопытство.
Абдалла посмотрел на меня как на малого ребенка.
– Когда он перебьет европейцев, мне надо будет вывести своих людей, чтобы схватить тех, кто это сделал. У него больше сабель, в пустыне он рассчитывает победить.
– А если вы останетесь в оазисе?
– Тогда он скажет, что французов перебили мои люди. И Гамаль-бей ему поверит и прикажет своим и европейским солдатам помочь Джавдату напасть на меня. Мой враг хитер.
– А почему он не напал раньше? Чего он ждет?
Абдалла снова посмотрел на меня с сожалением, потом перевел взгляд на нашего хозяина.
– Хасан, где ты нашел столь несообразительного человека?
Я хотел обидеться, но передумал. Хасан пояснил.
– Джавдат осторожен. Он не спешил. Съездил в Луксор и поговорил с Гамаль-беем. Узнал о вашем приезде и догадался, что вы едете туда же. Решил подождать, пока вы присоединитесь к французам. Ему нужны трупы, а не свидетели.
– Ясно.
– Хорошо. Теперь вам следует добраться до экспедиции и уговорить их вернуться в Харгу.
– Дю Понт может и не согласиться. А не будет ли любезен почтенный эмир Абдалла дать мне часть своих аскеров для защиты экспедиции?
Эмир только фыркнул.
– Наш противник умнее, чем вы думаете, – менторским тоном заметил Хасан, – если Абдалла выведет своих людей в руины, то Джавдат просто захватит оазис, оставшийся без защиты. Его план хорош тем, что работает в любом случае. Вы должны вернуть французов из пустыни.
– Хорошо. Я попробую.
– Тогда вам стоит как следует выспаться – вас ждет тяжелый день. Утром я дам вам оружие и коня, чтобы вы могли добраться до руин.
– Хорошо бы еще выяснить, что там происходит, – добавил я, – не хочется лезть туда наобум. Кое с кем из французов у меня были существенные разногласия.
– Я подумаю, что можно сделать, – успокоил меня Хасан.
Утром меня разбудил немногословный слуга. Он жестом пригласил следовать за ним. Я надел доставшийся мне от щедрот Хасана бурнус и последовал приглашению.
В шатре на краю лагеря меня ждало нечто завернутое в ковер. Нечто подавало слабые признаки жизни, изредка подергиваясь. Мой провожатый кивнул стоявшим рядом бедуинам и те развязали веревки и раскрутили ковер.
– Отпустите меня! – немедленно донеслось изнутри, – грязные негодяи…
Мне показалось, что я узнаю этот голос.
Освобожденный пленник сел, протирая глаза от пыли.
– Вы еще ответите, я британский… что за ерунда? Это вы? Но зачем вы напялили на себя это полотенце?
– Матрос Фокс! – воскликнул я, – рад вас видеть.
Я с удивлением посмотрел на приведшего меня слугу.
– Хозяин распорядился привезти вам одного человека из руин, – пояснил тот по-арабски.
– Что он лопочет? – подозрительно осведомился Фокс.
– Все в порядке. Это было… э-э… небольшое недоразумение. Надеюсь, вы не пострадали?
Фокс старательно ощупал бока.
– Вроде цел.
– Расскажите что случилось. И как вы попали в руины? Что с экспедицией?
– Что случилось? Я вышел из лагеря по нужде, а тут на меня как набросились эти молодцы. Я и пикнуть не успел, как они закрутили меня в этот коврик.
– Это понятно. Но что произошло пока меня не было?
– А-а… понял. А вы вообще куда пропали то?
– Потом расскажу. Нам надо торопиться. На экспедицию могут напасть в любой момент.
– Ну как скажете. В общем, уехали вы с девицей. Прошел, наверное, час, когда вторая, которая все в шлеме летном ходит, села в машину и помчалась вас искать. С ней этот в пенсне, механик… Вечером вернулись они втроем и говорят, что вы пропали. Искали они вас до темноты, но не нашли. Ох, скажу вам, что тогда началось! Одна девица ревет белугой, вторая мечется по лагерю как дикая кошка, никто ничего не понимает, форменный бедлам…
– Никогда бы не подумал, что мое исчезновение способно вызвать такие эмоции.
– Короче, на следующее утро снова поехали вас искать. Но воды мы с самого начала брали на три дня и когда днем никого не нашли, решили уже к руинам отправиться. К французам. А то сидеть в пустыне было уже сложновато. Добрались к ним вчера к вечеру. А ночью я по нужде пошел и вот я теперь тут… а мы вообще где?
– Понятия не имею. Когда я сюда добирался, мне было немного не до того, чтобы запоминать дорогу, – я нервно погладил запястье, стертая веревками кожа была далеко не в лучшем состоянии.
– Ясно. Вас тоже поймали?
– В общем да. Но сейчас все улажено. Нам нужно как можно быстрее вернуться в лагерь. Хеммет рассказал дю Понту что происходит?
– Они долго о чем-то говорили. Крику много было. Я по-французски не понимаю, но видать крепко француз ругался, ох крепко.
