«Мы пробрались на набережную. Здесь свежий ветерок с моря слегка относит трупный запах. Набережная почти совсем разрушена. На 2 метра опустился берег. Около разрушенного рынка раздают населению воду. В бутылки, шапки, глиняные черепки расхватывают драгоценную жидкость обезумевшие от жажды люди (водоснабжение разрушено). «Направо пройдем, ребята, там подальше еще никто не искал», — раздается рядом со мной русская речь. Нас догоняли русские матросы с крейсера «Богатырь».
Матросы в белых парусиновых рубашках, высокие, широкоплечие, резко выделялись среди вообще низкорослых сицилийцев. Русская эскадра пришла в Мессину первой, и в течение 28 и 29 декабря это была единственная реальная помощь пострадавшим. Они разбирали многотонные завалы камня, спасая заживо погребенных.
Надо отдать должное решимости адмирала Литвинова, который, не дожидаясь инструкций из Петербурга, двинул эскадру к пылающему разрушенному городу для спасения людей. Когда в Мессину прибыли «Адмирал Макаров» и другие суда, только русские матросы оказывали помощь пострадавшим. Все корабли, стоявшие на рейде, снялись с якоря и ушли.
За пять дней, по приблизительным подсчетам русского штаба, русскими командами было спасено около 2,5 тыс. человек, а на деле число было больше. «Макаров» и «Слава» два раза отвозили раненых в Неаполь. Они перевезли около 2 тыс. человек.
На берегу был организован перевязочный пункт, подававший первую помощь. В течение первых двух-трех дней только от русских жители получали пищу — хлеб, кашу и воду. Страшно подумать, что было бы с несчастными людьми, если бы не эта помощь.
Была услуга и другого рода. Моряки с «Макарова» спасли кассу сицилийского банка с 25 миллионами лир. Случайно кассу лишь легко засыпало, и до нее уже добирались мародеры, когда подоспела небольшая русская команда. Подняв несгораемый ящик, матросы стали переносить его на «Макаров». Но на них бросились грабители. Лишь случайно, благодаря тому что мимо проходил военный патруль, удалось доставить деньги на «Макаров». Вскоре они были переданы в Неаполе итальянским властям».
…Около 5 часов утра мы проходили вдоль северозападной оконечности Мессинского пролива, что у носка «итальянского сапога», в Калабрии. Сицилия уже осталась за кормой. Проходим мимо Липарских, или Эоловых, островов. Эта группа вулканических островов уже в Тирренском море, к северу от Сицилии, принадлежит Италии. Эоловы острова населены. На них живет около 20 тыс. человек. Население занимается в основном выращиванием оливковых и фиговых деревьев (инжира).
Меня интересуют, конечно, острова вулканического происхождения Вулькано и особенно Стромболи. Стромболи — это постоянно действующий вулкан, надводная часть его конуса образует остров. Вулкан с небольшими перерывами выбрасывает газы и бомбы. Изредка изливаются потоки лавы, главным образом базальта. Последнее сильное извержение было в 1933 г. Но Стромболи никогда не спит. Облака пара и газа, выбрасываемые вулканом, освещенные ночью раскаленной лавой, видны на далеком расстоянии. За это он получил название маяка Средиземного моря. Ночью над кратером вулкана Стромболи всегда видно красноватое сияние.
Нам повезло. Вглядываясь во мрак еще не ушедшей ночи, мы могли видеть красные вспышки с правого борта, а сверившись по карте, убедились, что это вулкан Стромболи.
Глава 6 ТИРРЕНСКОЕ МОРЕ. НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЗАХОД В НЕАПОЛЬ
28 февраля. Тихое серое теплое утро. Идем Тирренским морем по направлению к Неаполю. Все готовятся к первому запланированному визиту в иностранный порт. Читаем книжки о Неаполе, путеводители, разглядываем планы и карты. Составляются маршруты экскурсий в Рим, Помпею, на Капри. Начальство озабочено установлением связи с научными учреждениями, предстоящими пресс-конференциями, на которых будет рассказано о «Витязе».
Тирренское море находится между Апеннинским полуостровом и островами Сардиния, Сицилия и Корсика. Оно сообщается со Средиземным морем мелководными проливами — Корсиканским на севере, проливом Бонифачо на западе, между Корсикой и Сардинией, Тунисским на юге и Мессинским на юго-востоке.
Полузамкнутое Тирренское море представляет собой тектоническую котловину глубиной в центре до 3700 м. Температура воды на поверхности летом 23–25°, зимой +13–14°. Соленость воды, как везде, повышенная. Поверхностные течения образуют круговорот против часовой стрелки, их скорость около 1 км в час. В море добывают сардину, тунца, меч-рыбу.
Проходя Тирренским морем, судно сделало несколько станций: одну на значительной глубине — 1340 м, другую хотели сделать на мелководье, порядка 80 м, но нашли лишь минимальную глубину 340 м. Работали все отряды. Биологи пользовались тралами. Уловы были ничтожными, животных очень мало. Вспоминаются богатейшие и разнообразные уловы в Тихом и Индийском океанах, даже в Карибском море. Тирренское море очень загрязнено, масса отбросов, все время попадаются то старые башмаки, то обрывки бумаги, доски, ящики и т. п. Главная причина — несколько больших портов: Неаполь, Салерно, Палермо и др.
1 марта. Раннее утро. В окно смотрит Везувий, двойная вершина его еще в дымке. Мы стоим на рейде Неаполя. С одной стороны борта вид на Везувий, с другой — виден большой серый город с отдельными высокими зданиями, по набережной пробегают автомашины. О заходе в Неаполь все мечтали, строили планы, как использовать стоянку. Но начальник экседиции сообщает, что, пока капитан порта не даст разрешение на заход, мы должны стоять на рейде.
Одним словом, стоим на рейде. Ждем лоцмана и властей с разрешением на заход в порт. Каждый продумывает, с чего начнет знакомство с Неаполем. Я давно мечтал побывать в этом городе, интересном для меня особенным образом жизни Южной Италии, таким непохожим на жизнь знакомых мне северных научных и промышленных центров Италии, как Милан или Турин. А в особенности я мечтал ознакомиться со старинной Неаполитанской зоологической станцией, посмотреть ее прославленный морской аквариум и, может быть, даже поработать на ней.
Неаполитанскую зоологическую станцию основал еще в 1872 г. немецкий зоолог Антон Дорн, который долго был ее директором. Его сменил сын, профессор Рейнхардт Дорн. После него директором станции был внук основателя — Пьетро Дорн. Много русских и советских ученых работало на этой станции. Здесь рождались классические труды И. И. Мечникова, А. О. Ковалевского и многих других.
Проходит половина дня. Неожиданно сообщают, что, поскольку разрешения на заход в Неаполь пока еще нет, «Витязь» должен выйти за пределы территориальных вод. Расстроились, конечно, но делать нечего. Снялись с якоря и ушли за 12 миль. По пути прошли мимо острова Капри. На море еще держалась дымка, но хорошо было видно поселение, белые дома, маяк. Этим и ограничивается наше знакомство с островом. А мы так надеялись съездить на Капри, посмотреть дом, где жили А. М. Горький с М. Ф. Андреевой, где не раз гостили И. А. Бунин и другие выдающиеся люди. Здесь бывал Владимир Ильич Ленин.
Погода стала хмуриться, поднялся ветер, похолодало. Поскольку разрешения на заход все еще нет, а терять бесполезно время жалко, решили отойти в Тирренское море и продолжать исследовательские работы. При грозовой погоде сделали несколько станций на глубине 1000 м и глубже. Уловы были небольшие, но интересные глубоководные рыбы достались и нам, биохимикам.
3 марта. Работаем на котловине в Тирренском море на глубине 3500 м. Повторно спускаем разные тралы — Сигсби, разноглубинный. Уловы есть, но не очень богатые. Среди выловленных рыб некоторые новые для нас глубоководные виды, у которых берем для изучения мозг, так что работы по извлечению мозга и консервации его нам хватает. Отряд специалистов по бентосу тоже доволен, так как получен материал, обогащающий наши представления о глубоководном бентосе Средиземного моря. Геологи, гидрологи также работают, и за работой смягчается досада от неаполитанской «неувязки». Находимся от Неаполя примерно в 80 милях. Вопрос о заходе в Неаполь по-прежнему неясен.
На одной из станций на глубине 3600 м во время траления трал Сигсби вдруг подскочил, резко уменьшилась глубина — по показаниям эхолота на 800 м. Подняли трал. Толстая железная рама оказалась погнутой, так силен был удар о подводную скалу. Пустили второй трал, который принес массу птероподиевого ила, т. е. ила, состоящего из раковинок птеропод (из низших моллюсков), но живых животных в нем почти не оказалось.
Еще сутки крейсировали по Тирренскому морю, выполняя разные плановые работы. Дошли до острова Капри, потом пошли на север параллельно побережью Италии, держа курс на порт Чивитта-Векия. Начальство полагало, что если разрешение на заход застанет нас там, то зайдем в Чивитта-Векию, сделаем нужные визиты, а итальянские ученые приедут к нам туда. Но никаких сообщений от итальянских властей не поступало. В то же время из Франции марсельский морской агент сообщил, что заход в Марсель разрешен. Начальник экспедиции собирает совет — руководителей отрядов, командование корабля, обсуждают ситуацию. Общее единогласное решение: махнуть рукой на негостеприимный Неаполь и идти в Марсель.
