нашей планете с огромной скоростью, фронт этого потока сминает земную магнитосферу, будоражит электрическое небо планеты, ионосферу, возбуждая в ней ветры, бури, приводя в действие «колеса» циркуляции. Ниже расположенные слои атмосферы не остаются безразличными к бурным процессам, происходящим в более высоких ярусах. Там тоже раскручиваются «колеса» циркуляции. И вот вся система этих колес, находящихся как бы в зацеплении, приводит в движение, наконец, самые нижние из колес - циклоны, торнадо, тайфуны.
К слову: есть еще много гипотез о механизме связи солнечной активности и погоды Земли. Со временем все больше укрепляются те из них, что пытаются уйти от, так сказать, чисто механических конструкций к электромагнитным. По одной из самых ранних (ее автор американец Э. Ней), электромагнитным посредником между Солнцем и погодой служат космические лучи.
Когда Солнце спокойно, энергичные частицы космических лучей, приходящие из глубины Галактики, получают доступ в пределы Солнечной системы - им не мешают потоки солнечной плазмы с «кусками» замороженных магнитных полей. Действительно, космики регистрируют в это время гораздо более мощный поток космических лучей, бомбардирующих атмосферу, ионизирующих атомы воздуха. Прочерченная штрихами, ионизированными, а значит, прекрасно проводящими электрический ток следами космических пришельцев, атмосфера заметно меняет свои свойства. В такой атмосфере трудней накапливаться электрическим зарядам. Заряды рассасываются, стекают, значит, меньше гроз и вообще облаков, потому что электрические заряды не только рождаются грозовыми облаками, но и сами вообще способствуют накоплению облачных масс 1.
Вот почему, считал Ней, в годы спокойного Солнца по всей планете в среднем больше ясных дней, летом суше и жарче, зимой чаще трескучие морозы и звездные ночи. И наоборот, в годы активного Солнца, когда меньше частиц космических лучей достигает орбиты Земли и нижних слоев атмосферы, заряды накапливаются, мощные грозы, гигантские циклоны и облачные фронты становятся обычными, летом холоднее и дождливее, зимой слякотнее и теплее (облака, как шуба, удерживают тепло у поверхности Земли).
Уже в канун нового тысячелетия ученые нашей страны и Швейцарии, где давно регулярно замеряется температура воздуха и атмосферное давление, записывается погода (дождливо - ясно), особенно тщательно проанализировали все эти показатели в ходе усредненных одиннадцатилетних циклов в XVIII, XIX, XX век. И выяснилось, что средний одиннадцатилетний цикл в этой стране действительно показывал «сухо, тепло, ясно - антициклон» в начале и конце цикла, в годы спокойного Солнца, но только весной и летом, и только в XVIII, XIX век. В середине цикла, когда активность Солнца наибольшая, в те столетия весна и лето были холодными и дождливыми. В XX веке для лета ничего такого заметить оказалось невозможным, а весной все было с точностью наоборот...
В чем дело? Об этом можно будет судить, когда подобные ряды наблюдений будут проанализированы еще хотя бы для двух-трех мест Земли, на разных континентах и широтах. Сейчас ученые только смогли прийти к выводу, что одиннадцатилетние циклы могут по-разному проявлять себя в ходе более длинных ритмов солнечной активности, например векового ее хода. Интересно, что в Швейцарии наш условный календарный рубеж XIX и XX веков точно совпал со сменой природного солнечно-земного климатического механизма.
Впрочем, некий намек на решение конкретно этой загадки намечается: похоже, в XX столетии наиболее частые центры активности атмосферы - циклонов и антициклонов - в Европе вообще сдвинулись на север в ходе общего потепления климата (возможно, не без техногенного участия человека), что и изменило характер взаимодействия солнечных пятен и погоды в масштабе маленькой Швейцарии.
В общем, можно сказать, что несомненно существующий механизм воздействия активности Солнца на погоду неясен. Бесспорно тут только одно: после коронарных выбросов приток на Землю солнечной энергии увеличивается (по некоторым данным, на 3 процента, при этом в видимом спектре, тепловом излучении - немного, на доли процента, а в ультрафиолетовой, рентгеновской части, в радиодиапазоне, в виде солнечного ветра - гораздо сильнее).
Но главное, видимо, не в простой прибавке энергии к некой средней норме. Сейчас, на рубеже столетий, многие ученые склонны думать, что более глубокая причина зависимости климата от Солнца - именно в изменении состава солнечного излучения. Особенно подозревают ультрафиолетовую часть спектра Солнца, которая, взаимодействуя с некоторыми газами атмосферы, например с озоном, способно резко, «нелинейно», воздействовать на климатическую машину нашей планеты. Пятнами, в определенных «активных местах», в центрах действия атмосферы возрастает так называемый парниковый эффект, атмосфера там гораздо сильнее задерживает обратное тепловое излучение Земли в космос. Такие местные перегревы, перенасыщения энергией и являются, возможно, главной причиной цепной реакции бурь и стихийных бедствий по всей планете.
Так или иначе, все разновидности этой дополнительной энергии распределяются каким-то образом между магнитосферой, ионосферой (полярные сияния), атмосферой и, видимо, твердой Землей. М.С. Эйгенсон верил в гипотезу, по которой после вспышек земная ионосфера чуть поджимается. Как балерина, прижавшая к телу руки, планета начинает вращаться быстрее. А это ускорение может быть для напряжений, накопленных в твердых недрах Земли, своего рода спусковым механизмом. Американец Симпсон, российский ученый А.Д. Сытинский доказывали, что во время вспышек солнечной активности землетрясения случаются чаще.
Справедливости ради: тогда тех, кто считал антинаучным и предосудительным связывать сейсмическую активность с пятнами на Солнце, было гораздо больше и научные звания у них были повыше. Они строили другие графики, приводили другие цифры, и получалось, что сильные землетрясения распределяются во времени по отношению к солнечной активности как угодно. Я работал сам в сейсмологической экспедиции, и могу подтвердить: статистически достоверную связь этих двух процессов неимоверно трудно и опровергнуть и доказать, всегда есть вероятность того, что тот, кто считает, будет считать - незаметно для себя - в соответствии со своими научными пристрастиями и симпатиями. В одном цикле так, в другом этак, точных совпадений не бывает, а близко или не близко от максимума солнечной активности произошло землетрясение, надо всякий раз решать. Год - это близко? А два?
И вот уже в наши дни, совсем недавно, в 2000 году, сейсмолог В.М. Лятхер, кажется, решил эту проблему. Он не стал смотреть привязки сильных землетрясений к пикам солнечной активности. Там на самом деле все очень двусмысленно. Он решил «поиграть» с тем, что ученых раньше скорее смущало и о чем долго как-то не очень говорили. С фактом непостоянства длительности солнечного цикла. Он ведь только в среднем одиннадцатилетний. А на самом деле случались и восьми- и пятнадцатилетние, Вот это, продолжительность цикла, и легло у него на оси ординат от 9 до 13 лет, с точностью до месяца.
А по оси абсцисс, по горизонтали, - годы, последние двести пятьдесят лет. Оказалось, что длительность цикла
