Судя по раскопкам поселений на о-вах Алеутской гряды, жившие там 2600 лет назад алеуты вместе с сивучем добывали северного морского котика, обыкновенного тюленя (Phoca vitulina), калана [Lippold 1966; Denniston 1972; Turner, Turner 1974; Yesner 1977], т. е., в отличие от северной части Берингова моря, преимущественно пагофобные виды.
Таблица 4. Кости китов из руин древних поселений Чукотки.
При обследовании руин 10 древнеэскимосских поселений, расположенных в разных районах Чукотского побережья (табл. 4) было найдено 1419 костей китов. Из них 1239 костей (87,3 %) принадлежали серым китам, 177 — гренландским китам и только 3 кости — горбатым китам (горбачам). Как показывают собранные материалы, древние эскимосы добывали преимущественно серых и отчасти гренландских китов. Для временной привязки материала нами были продатированы по радиоуглероду 30 костей гренландского и 34 кости серого китов из древнеэскимосского поселения Эквен. Распределение полученных датировок (рис. 1) дает представление о вековой динамике китобойного промысла чукотских эскимосов. Оно подтверждает, что на всем протяжении существования Эквенского поселения его жители промышляли главным образом серых китов. Гренландские киты в их жизни играли заметно меньшую роль. Наиболее ранняя дата захоронения на Эквене серого кита — 2505±129 лет назад (ИЭМЭЖ-845). Позднее число захоронений костей этого вида непрерывно увеличивалось и достигло максимума 1900–1700 лет назад. В период 1700–1500 лет назад количество их захоронений сильно уменьшилось. Позднее, 1500–1300 лет назад оно снова возросло, а затем постепенно снижалось. Следует отметить, что 90 % всех костей серого кита из древнеэскимосских поселений Чукотки принадлежало сеголеткам. Наибольшее количество остатков гренландского кита относится ко времени 1300–1100 и 900–700 лет назад.
1.4. Определение относительной численности животных на древних охотничьих участках эскимосских поселений
Археологов при изучении фаунистических остатков интересует в основном качественный и количественный их состав. Однако экологов, кроме того, интересует какой была численность промышлявшихся видов на охотничьих участках поселений. Не зная ее, невозможно убедительно оценить влияние древнего человека на изменение численности промышлявшихся им видов.
Уже давно для определения численности опромышляемых рецентных популяций животных используются различные модификации метода D. DeLury [1947]. Сейчас они широко применяются при анализе рецентных популяций китообразных, ластоногих и рыб для определения квот их промысла [Allen 1966; Bockstoce, Botkin 1983; Allen, Kirkwood 1988]. В модификации метода, предложенной Д. Г. Чепменом [Chapman 1974], среднее число животных (N) в период t, промысловая добыча (С) и промысловые усилия (f), затраченные на ее добывание, связаны уравнением Nt = Q/qf, где q — промысловый коэффициент (добычливость, уловистость), величина которого определяется особенностями применяемых способов охоты. Отношением Ct/ft, входящим в это уравнение, оценивается количество добычи, пришедшейся на единицу промысловых усилий, или другими словами эффективность промысла. В англоязычной литературе она получило аббревиатуру CPUE (catch per unit effort). При стабильности промыслового коэффициента q величина CPUE меняется пропорционально численности опромышляемой популяции независимо от ее пополнения и ее промысловой и естественной смертности [Рикер 1979], и в этом случае сама по себе может служить показателем относительной численности животных.
Очевидно, для реконструкции относительной численности животных на охотничьих участках древних эскимосов необходимо не только знать величину их добычи, и время накопления ее костей в культурном слое поселения, но и нужно научится определять по выборкам остеологического материала величину трудовых усилий, затраченных на получение добычи, а так же величину добычливости (промыслового коэффициента q) способов охоты, применявшихся древними эскимосами.
Относительный показатель величины добычи древних эскимосов определяется числом костей каждого вида (Nкв), собранных в горизонтах культурного слоя (Nкв = С). Время их накопления (t) нетрудно установить по радиоуглеродным датировкам верхней и нижней границ вмещающего их культурного слоя или его горизонтов. Способы получения этих показателей уже рассмотрены нами выше.
Под промысловыми усилиями (f) принято понимать общее количество охотничьих орудий и продолжительность их использования в течении охотничьего сезона. При анализе рецентных популяций морских зверей и рыб орудия промысла тщательно стандартизируются чтобы избежать прямого сопоставления добычи кораблей разного водоизмещения и разной технической оснащенности. В практике рыбного и охотничьего хозяйств промысловые усилия оценивались числом рыбаков, облавливавших водоем, количеством проданных охотничьих лицензий, количеством животных, добытых на одно ружье или количеством винтовко/дней и т. п. [Рикер 1979; Коли 1979 и др.].
Эти и подобные им приемы оценки учитывают уровень промысловой активности населения (количество людей, эксплуатирующих охотничьи ресурсы определенной территории, количество судов, участвующих в промысле) и технические средства реализации этой активности (водоизмещение судов, способы добычи животных, применяющиеся охотниками и т. п.). Технические средства реализации промысловой активности людей сильно варьируют. Поэтому при изучении рецентных опромышляемых популяций промысловые усилия тщательно стандартизируются по их добычливости. Аналогичными приемами оценить промысловые усилия древних эскимосов и алеутов очень сложно из-за отсутствия исходных данных. Правда, промысловую активность древних эскимосов можно найти, если обратиться к могильникам поселений.
Азиатские эскимосы всегда обитали в небольших постоянных поселениях. Каждое из них было относительно автономной хозяйственной, социальной и репродуктивной ячейкой, имеющей свой охотничий участок. Обитателям поселений были хорошо известны границы этих участков. Все трудоспособные мужчины поселений были охотниками [Крупник 1989]. Их общим количеством определялся уровень промысловой активности поселения.
Зимой (декабрь-апрель) главным занятием эскимосов была охота на тюленей у продушин во льду. Весной — коллективная охота с кожаных байдар на лахтаков (апрель-май) и на гренландских китов (апрель-июнь), добыча птиц на пролете. Летом (июнь-август) они охотились на птиц и очевидно на молодых серых китов, жирующих у берегов. Добыча моржей и лахтаков на открытой воде и ловля нерп сетями велась эпизодически. Осенью (сентябрь-ноябрь) эскимосы снова возвращались к охоте на китов и моржей. Добыча этих крупных животных непосильна охотникам-одиночкам и требовала одновременного участия всех трудоспособных мужчин поселения [Крупник 1989].
Благодаря столь четко выраженной сезонности все или, во всяком случае, подавляющая часть охотников одновременно была занята добычей то одного, то другого промыслового вида, последовательно используя различные способы охоты, специально предназначенные для каждого из них. При этом проявления промысловой активности стандартизировались видоспецифичными приемами промысловых усилий. Очевидно, в разные интервалы времени I числом трудоспособных мужчин в равной степени можно оценивать не только относительный уровень промысловой активности древнеэскимосского поселения, но и меняющееся вместе с ним количество промысловых усилий, затраченных его обитателями на добывание каждого вида животных. Правда, промысловые усилия разного типа при оценке этим относительным показателем нивелируются по величине, но их вековая динамика должна проявляться достаточно четко.
Вековые изменения количества трудоспособных мужчин в эквенской и дежневской древнеэскимосских общинах не изучены. Однако ясно, что они коррелировали с изменениями общей численности обитателей поселения. Поэтому любой показатель этой численности пригоден для количественной оценки промысловой активности в относительных единицах.
Существуют методы, позволяющие по захоронениям кладбищ восстанавливать структуру и численность оставивших их палеопопуляций людей [Acsadi, Nemeskeri 1970; Ubelaker 1978]. Однако эти методы требуют полной раскопки всех могил кладбища и тщательного описания обнаруженных в них скелетов. Вместе с тем, в относительных показателях промысловую активность древнеэскимосских поселений можно оценить и не располагая полным исследованием могил кладбища.
Исходя из самых общих положений палеодемографии, средняя численность палеопопуляций (Рt) в период времени t прямо пропорциональна количеству захоронений (Nмогt). В прошлом эскимосам был свойственен особый тип демографической структуры, адаптированный к жестким условиям Арктики. Он характеризовался высокой рождаемостью, способностью к быстрому росту численности, который сдерживался высокой смертностью взрослого населения, сокращением продолжительности жизни взрослых и пожилых лиц Еще в первой половине XX в. смертность трудоспособной части эскимосских общин резко возрастала в голодные годы и во время эпидемий, но затем быстро снижалась до исходного уровня [Крупник 1989]. Понятно, что в многолетием ряду такие экстремальные отклонения структуры населения эскимосов должны нивелироваться. Поэтому, если длительность периода времени I, выбранного для оценки промысловой активности, в несколько раз превышает среднюю продолжительность жизни одного поколения эскимосов, такими кратковременными колебаниями смертности можно пренебречь и число захоронений, появившихся на могильнике поселения в различные интервалы времени, принять за относительный показатель промысловой активности древнеэскимосских общин. Размерность этого показателя — человек/лет. Он отражает общую нагрузку поселения на поголовье опромышлявшихся видов. Для его получения следует лишь установить особенности частотного распределения во времени достаточно представительной случайной выборки захоронений, датированных по радиоуглероду. Располагая для одних и тех же интервалов времени оценками в относительных единицах добычи опромышляемого вида (зверей/лет) и затраченной на ее получение промысловой активности (человек/лет), нетрудно вычислить остеологический показатель количества добычи на единицу промысловой активности CPUEвкt = Nкв/Nмогt. Он также выражен в относительных единицах с размерностью зверей/человек. Для получения этой единицы мы воспользовались материалами Эквенского могильника, находящегося в 800 м от Эквенского поселения. Изучение его могил было начато в 1961 г. С. А. Арутюновым и Д. А. Сергеевым [1975], а с 1987 г. — продолжено М. М. Бронштейном [1990]. Как установили С. А. Арутюнов и Д. А. Сергеев, оба эти памятники созданы одновременно одними и теми же людьми. Продотировав по радиоуглероду 39 раскопанных ими могил, разнеся полученные даты по 200-летним периодам и сопоставив их распределение с изменением по тем же периодам число костей моржа, серого и гренландского китов, собранных на склоне Эквенской дюны и на прилегающем к нему участке пляжа, мы выразили изменение численности этих видов в CPUEкв на охотничьем участке поселения [Динесман и др. 1996].
