Исходя из самых общих положений палеодемографии, средняя численность палеопопуляций (Рt) в период времени t прямо пропорциональна количеству захоронений (Nмогt). В прошлом эскимосам был свойственен особый тип демографической структуры, адаптированный к жестким условиям Арктики. Он характеризовался высокой рождаемостью, способностью к быстрому росту численности, который сдерживался высокой смертностью взрослого населения, сокращением продолжительности жизни взрослых и пожилых лиц Еще в первой половине XX в. смертность трудоспособной части эскимосских общин резко возрастала в голодные годы и во время эпидемий, но затем быстро снижалась до исходного уровня [Крупник 1989]. Понятно, что в многолетием ряду такие экстремальные отклонения структуры населения эскимосов должны нивелироваться. Поэтому, если длительность периода времени I, выбранного для оценки промысловой активности, в несколько раз превышает среднюю продолжительность жизни одного поколения эскимосов, такими кратковременными колебаниями смертности можно пренебречь и число захоронений, появившихся на могильнике поселения в различные интервалы времени, принять за относительный показатель промысловой активности древнеэскимосских общин. Размерность этого показателя — человек/лет. Он отражает общую нагрузку поселения на поголовье опромышлявшихся видов. Для его получения следует лишь установить особенности частотного распределения во времени достаточно представительной случайной выборки захоронений, датированных по радиоуглероду. Располагая для одних и тех же интервалов времени оценками в относительных единицах добычи опромышляемого вида (зверей/лет) и затраченной на ее получение промысловой активности (человек/лет), нетрудно вычислить остеологический показатель количества добычи на единицу промысловой активности CPUEвкt = Nкв/Nмогt. Он также выражен в относительных единицах с размерностью зверей/человек. Для получения этой единицы мы воспользовались материалами Эквенского могильника, находящегося в 800 м от Эквенского поселения. Изучение его могил было начато в 1961 г. С. А. Арутюновым и Д. А. Сергеевым [1975], а с 1987 г. — продолжено М. М. Бронштейном [1990]. Как установили С. А. Арутюнов и Д. А. Сергеев, оба эти памятники созданы одновременно одними и теми же людьми. Продотировав по радиоуглероду 39 раскопанных ими могил, разнеся полученные даты по 200-летним периодам и сопоставив их распределение с изменением по тем же периодам число костей моржа, серого и гренландского китов, собранных на склоне Эквенской дюны и на прилегающем к нему участке пляжа, мы выразили изменение численности этих видов в CPUEкв на охотничьем участке поселения [Динесман и др. 1996].
Мощность культурного слоя определяется количеством людей в поселении и длительностью его использования ими. Сопоставление скорости появления захоронений людей в Эквенском могильнике со скоростью роста культурного слоя соседнего Дежневского поселения выявило большое сходство этих процессов [Динесман и др. 1996]. Поэтому при вычислении CPUE мы в равной степени использовали оба этих показателя.
На основании данных по динамике добычи и динамике относительной численности населения древнеэскимосских поселений нами выявлена динамика численности различных видов промысловой фауны охотничьего участка поселения (рис. 2). У серого кита за последние тысячелетия наблюдалось три периода подъема численности — 1900–1700, 1300-900 и 700–500 лет назад и три периода относительно низкой численности — 2300–2100, 1700–1300 и 900–700 лет назад. Динамика численности гренландского кита и моржа довольно схожа. Оба вида характеризовались довольно низкой численностью в период до 1300 лет назад, после чего она заметно выросла. Отличием является то, что у моржа отмечается еще одно снижение численности в период 900–700 лет назад.
Сведений о динамике погребений эскимосов пос. Дежнево нет. Для оценки вековых изменений промысловой активности его обитателей мы использовали мощность горизонтов культурного слоя. Полученные данные по изменению эффективности промысла позволили разделить по численности животных охотничьего участка дежневских эскимосов на три группы. В первую группу входят морж, ипатка и белая куропатка, обилие которых 2480–1270 лет назад постепенно падало. Вторая группа объединяет 15 видов. Она включает лахтака, нерпу и песца; из морских птиц — глупыша, баклана, кайр, большую конюгу, конюгу-крошку, белобрюшку и бургомистра; из прибрежно-тундровых птиц — морянку, гагу-гребенушку, плосконосого плавунчика, среднего и короткохвостого поморников. Все они достигали максимальной численности 2280–1940 лет назад. Наконец к третьей группе принадлежат из морских птиц чистик и моевка, а из прибрежнотундровых — длиннохвостый поморник, обыкновенная, очковая и сибирская гаги. Максимальной численности они достигали 1940–1730 лет назад. Как нетрудно заметить, 1730 лет назад многовековая депрессия численности охватила всех промысловых животных дежневского охотничьего участка. Своей кульминации она достигла 1450–1270 лет назад.
Сравнение изменений численности животных с динамикой различных климатических факторов показало, что динамика численности животных в районе Берингова пролива определялась прежде всего уровнем ледовитости моря (гренландский кит, морж) и изменением количества осадков в летний период (большинство морских видов) [Савинецкий 2000].
2. Мининский археологический комплекс (Вологодская обл.)
Аналогичные задачи — выбор показателя количественного учета костей и оценка динамики численности промышляемых животных была предпринята на основе материала из Мининского археологического памятника.
2.1. Особенности методов сбора и количественного учета костей из культурного слоя Минино-1
Многослойный памятник Минино располагается на северо-западном побережье Кубенского озера, в 70 км от Вологды. Археологическое изучение памятника показало, что люди жили в данном месте в мезолите, неолите, раннем железе и средневековье вплоть до конца ХП1 в. [Макаров и др. 2000]. Раскопки проводили по квадратам размером 1 × 1 м, с мощностью отбираемого слоя — 10 см. Весь материал из культурного слоя тщательно просеивался или промывался на ситах. При подсчете костей из культурного слоя мы использовали показатель общее количество остатков (ОКО). Вероятность найти кости от одного животного в культурном слое довольна низка, т. к. накопление большей части костных остатков проходило в течение продолжительного периода времени, измеряемого сотнями, а иногда и тысячами лет. Это не относится к материалу из т. н. «мусорных ям» Заполнение этих ям формировалось за очень короткое время, так что нахождение там остатков одной особи очень вероятно. Это, по-видимому, относится и к местам погребений и другим объектам, формирование которых происходило в короткое время. В них следует считать минимальное количество особей.
Ямы в культурном слое часто могут не выделяться ни по цвету, ни по структуре [Авдусин 1959]. Некоторым образом в определении местоположения ям может помочь археозоологический анализ. Известно, что кроме промысловых зверей и птиц в культурном слое обнаруживаются остатки случайных животных, в частности мышевидных грызунов и амфибий. Их попадание в ямы, как своего рода ловушки, очень вероятно. Определение остеологического материала из Мининского археологического комплекса показало, что остатки грызунов и амфибий встречаются в среднем в каждом 8,8 квадрате, в котором были выделены ямы по внешним признакам, и в каждом 16,8 квадрате, т. е. почти в два раза реже, где ям не отмечено.
2.2. Результаты определение остеологической коллекции из Минино-1
Наиболее многочисленный остеологический материал был получен из слоев относящихся к раннежелезному веку и средневековью (табл. 5). Состав костных остатков из слоев раннежелезного века довольно типичен для памятников этого времени на северо-западе России [Верещагин, Русаков 1979]. Доля костей домашних животных невелика (4,6 %), но их видовой состав можно считать установившимся и с тех пор практически не изменившимся. Среди остатков преобладают кости диких животных (95,4 %). Из костей диких животных преобладают остатки бобра (78,7 % от костей диких животных) и мелких куньих (8,8 %). В средневековых слоях доля костей домашних животных увеличивается до 33,6 %. Такое соотношение костей диких и домашних животных в остатках несколько необычно для этого времени — с развитием животноводства доля костей домашних животных в «кухонных остатках» всегда преобладает [Цалкин 1956; Паавер 1965; Верещагин, Русаков 1979].
Невысокий процент остатков домашних животных в культурном слое Мининского археологического комплекса свидетельствует о том, что охота играла гораздо большую роль в жизни местных жителей, чем животноводство. Причем данная ситуация сохранялась как в раннем железном веке, так и в средневековье. Список добываемых видов диких животных в средневековый период довольно обычен для этого региона. Крайне удивительным является большая доля костей белки в остатках (29,3 % от общего количества остатков диких животных). Связано это, по нашему мнению, не с уникальностью данного места или особым пристрастием древних жителей к белке, а тщательностью проводимых археологами раскопок, которые сопровождались широко масштабными просеиванием и промывкой культурного слоя.
