Содержание этого отрывка текста во всех списках недостаточно четкое, но в данном случае важно подчеркнуть, что фраза «помяну (помянем) резанца Софония» читалась в общем оригинале всех этих списков, так как отсутствие ее в трех из шести объясняется или дефектностью списков (И-2, Ж), или сокращением (К-Б).
Если признать упоминание о Софонии в самом тексте «Задонщины» принадлежащим оригиналу, то это означает, что Софоний не мог быть ее автором. Последний ссылается на него как на своего предшественника.
Правильность этого логического заключения подтверждается наблюдениями совсем иного рода. Дело в том, что предложение с упомина-яием имени Софония тесно связано с контекстом всего отрывка, в котором говорится о Бояне. Само построение предложения о Софонии «Аз же помяну резанца Софония» (У) 246 говорит о каком-то сопоставлении или противопоставлении.
Разберемся сначала в том, почему же в «Задонщине» понадобилось говорить о Бояне. Безусловно, эта тема в «Задонщине» возникла только благодаря «Слову о полку Игореве». При своем обращении к «Слову о полку Игореве» автор «Задонщины» не только заимствует отдельные выражения и обороты, но и сопоставляет и противопоставляет некоторые ситуации «Слова» применительно к своему сюжету. В отрывке, относящемся к Бояну, в «Задонщине» использован достаточно большой фрагмент текста «Слова». Обращение к «Слову» в данном случае было определено сходной ситуацией. Автор «Слова о полку Игореве» во вступ-
лении, вспоминая о Бонне как о знаменитом предшественнике, противопоставил ему свой стиль повествования. На мысль использовать эту тему вступления «Слова о полку Игореве» автора «Задонщины» натолкнуло его собственное положение как писателя, подобное автору «Слова»: он тоже имел поэтический образец своего предшественника. Поэтому он вслед за автором «Слова», заимствуя его фразеологию, говорит: «И рцем таково слово: Лудчи бо нам, брате, начати поведати иными словесы от похвальных сих и о нынешных повестех похвалу (в И-1 — от полку, — Р. Д.) великого князя Дмитрея Ивановича и брата его князя Владимера Андреевича, а внуки святаго великаго князя Владимера Киевскаго. Начаша ти поведати по делом и по былинам» (У).247 Собственно, здесь полностью повторена идея вступления «Слова о полку Игореве» в изложении, очень близком оригиналу. Была произведена только замена имени князя Игоря Святославича именами Дмитрия Донского и Владимира Серпуховского. И далее автор «Задонщины» продолжил в той же последовательности, как и в «Слове», пересказ вступления, где говорилось о Бояне. Однако в его изложении содержание значительно упростилось, он лишь сообщил о Бояне как о певце времени первых киевских князей и назвал его «горазным гудцем». Автор «Задонщины» исключил образную характеристику творчества Бояна, которая была дана в «Слове». Он только подчеркнул, что Боян писал в песенной манере. Это было ему важно, так как и он, как автор «Слова о полку Игореве», имел предшественника, писавшего «гусленными словесы». Об этом он и сообщает сразу же следом за упоминанием о Бояне. Слова («Аз же помяну»), которыми начинается предложение о Софонии, были определены предыдущим текстом о Бояне. Содержащийся в этих словах намек на противопоставление относится как к автору «Слова о полку Игореве», так и к Бояну.
Таким образом, упоминание имени Софония в самом тексте «Задонщины» не может быть вставкой какого-то редактора, а безусловно принадлежит автору. Автор «Задонщины» задумал написать свое произведение в подражание «Слову о полку Игореве», и поэтому только он мог включить в свой текст упоминание о Бояне, а следовательно, и известие
о Софонии тоже должно принадлежать ему, поскольку имена Бояна и Софония находятся в «Задонщине» в тесной логической связи. Напомним, что автор «Задонщины» усматривает известную общность в их творческой манере. Из всего этого следует, что автора «Задонщины» нельзя отождествлять с Софонием рязанцем, и в таком случае имя автора «Задонщины» для нас остается неизвестным.
Этот вывод заставляет внести некоторые коррективы в наше представление об истории создания «Задонщины». Рассматривая предложе-
ние, в котором говорится о Софонии, как принадлежащее оригиналу, следует признать, что автор «Задонщины» воспользовался не только «Словом о полку Игореве», но также неизвестным нам произведением Софония. Как уже отмечалось выше, текст «Задонщины» неустойчив и часто недостаточно ясен; это касается и предложения с упоминанием Софония. В нем есть местоимение «сего» (в списках У, И-1, С). Его обычно относят к имени Дмитрия Донского — «сего великаго князя Дмитрея Ивановича».248 На мой взгляд, его надо связывать со словом «словесы» и относить к имени Софония. Автор «Задонщины» хотел сказать, что словами Софония он восхвалит князя Дмитрия Донского и Владимира Серпуховского. Ближе всего такому истолкованию авторского текста список У. Таким образом, сам автор «Задонщины» сообщает, что он воспользовался произведением Софония или как источником или как образцом. Что собой представляло это произведение? Исходя из слов автора «Задонщины», можно только сказать, что Софоний рязанец писал произведения в поэтическом жанре («песнеми, гусленными словесы»). Судя по упоминаниям имени Софония в заглавии «Задонщины» ш «Сказания о Мамаевом побоище», его произведение являлось похвалой Дмитрию Донскому и Владимиру Серпуховскому.
Эти выводы о Софонии и его связи с «Задонщиной» не противоречат, а скорее подтверждают гипотезу А. А. Шахматова, высказанную в его рецензии на исследование С. К. Шамбинаго.249 В результате текстологических наблюдений над произведениями всего цикла, посвященного Куликовской битве, А. А. Шахматов пришел к выводу, что в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище» использован общий источник, условно названный им «Словом о Мамаевом побоище».250 Этот источник, по мнению А. А. Шахматова, представлял собой поэтическое изложение описания Куликовской битвы, был «отзвуком старого дружинного эпоса».251 Приведенные выше в данной статье доводы в пользу того, что автор «Задонщины» воспользовался каким-то поэтическим произведением кроме «Слова о полку Игореве», согласуются с, выводом
А. А. Шахматова, построенным на иной системе серьезных доказательств. Кстати, надо заметить, что общепринятого мнения о принадлежности «Задонщины» Софонию А. А. Шахматов не подвергал сомнению. Таким образом, для вывода о зависимости «Сказания о Мамаевом побоище» и «Задонщины» от третьего произведения А. А. Шахматовым не привлекались сведения самой «Задонщины».
Соображения, высказанные А. А. Шахматовым о той среде, где было написано гипотетически восстанавливаемое им «Слово о Мамаевом побоище», не противоречат нашему выводу о Софонии как авторе не дошедшего до нас поэтического произведения, скорее даже усиливают аргументацию в пользу этого. Собранные к настоящему времени сведения о биографии Софония полностью согласуются с воссозданной А. А. Шахматовым обстановкой, в которой было написано первое поэтическое произведение о Куликовской битве.
По мнению А. А. Шахматова, «Слово о Мамаевом побоище» было написано при дворе серпуховского князя Владимира Андреевича в среде служилого сословия.252 Не буду повторять аргументацию, приведенную в работе А. А. Шахматова, дополню ее только одним небольшим наблюдением. Во всех списках «Задонщины» в заглавии наряду с именем Дмитрия Донского называется Владимир Андреевич. Исключением является список Ж, где в заглавии князья не упоминаются, — «Сказание о донском бою». Заглавие в <(Сказании о Мамаевом побоище» неустойчиво, но в списках «Сказания», где Софоний назван его автором, постоянным оказалось упоминание имени Владимира Андреевича вслед за Дмитрием Ивановичем.253 Краткая запись XV в. в рукописи ГИМ, собр. Синодальное, № 836 (л. 137), имеет ту же особенность: «Сее слово съставлено именемь Софониа резанца о великом кнези Дмитрии Ивановиче и брате его Василиа254 Ондреевиче и о всех князех руских, како билисе беаше за Доном за свою велику обиду с поганым царем Мамаемь».255 Это постоянство сочетания в заглавии имени Софония и одновременно Дмитрия Донского и Владимира Серпуховского в списках двух произведений на одну и ту же тему, видимо, и отражает их общий источник, в котором наряду с Дмитрием Донским прославлялся Владимир Серпуховской. Отмечу, кстати, что только в «Задонщине» называется Серпухов среди городов, где происходят сборы в поход русского войска. В «Сказании о Мамаевом побоище» упоминается другой город Серпуховского княжества — Боровск.
