На следующем, апрельском, заседании (протокол № 7, точная дата неизвестна), на котором поднимались вопросы об обложках и воззваниях, Хлебников также присутствовал — под протоколом стоит его подпись, но он, видимо, не выступал. Можно предположить, что Хлебников принимал участие в составлении воззвания, адресованного к художникам Японии и Китая. Приведем текст протокола, в котором сообщается, что была утверждена обложка Малевича для первого номера журнала:
ПРОТОКОЛ № 7. ЗАСЕДАНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО БЮРО ОТ <АПРЕЛЯ 1919>
Присутствовали: А. Моргунов, Малевич, Татлин, Поляков и Дымшиц-Толстая.
Слушали:
1). Об обложках.
2). Порядок воспроизведения обложек.
3). О воззваниях для первого номера.
4). Моргунов вносит предложение отпечатать все воззвания и раздать членам редакционной Коллегии для заключительного решения.
Постановили:
1). Обложки, представленные Малевичем и Моргуновым, принимаются со следующими оговорками: Относительно обложки Моргунова — из печатных знаков остается только название журнала, согласно протоколу. Относительно обложки Малевича — на красном диске сделать отчетливые белые буквы. Ввиду того, что не представлены все обложки, рассматривалась обложка, представленная Дымшиц-Толстой. Обложка принята при условии возможности технического выполнения. Ввиду болезни Кузнецова разрешено ему представить обложку к следующему заседанию.
2). Первой использовать обложку Малевича. Порядок использования остальных ввиду отсутствия Моргунова и Кузнецова решить на следующем заседании.
3). Воззвание Татлина и Дымшиц-Толстой принято. Воззвании<я> Малевича и Моргунова принима<ю>тся.
4). Принимается.
Под протоколом № 7 стоят подписи К. Малевича, В. Хлебникова, Дымшиц-Толстой[1352].
Сохранились три эскиза обложки, выполненные для первого номера журнала, — К. Малевича, А. Моргунова, С. Дымшиц-Толстой[1353]. В цитированной выше заметке Д. П. Штеренберга упоминалось, что были выработаны воззвания к художникам разных стран.
27 апреля Хлебников перебелил рукописи, внес поправки в тексты четырех статей, написанные для журнала «Интернационал искусства», и передал их в редколлегию (под двумя машинописями стоит авторская помета: «Статью проверил. В. Хлебников. 27 апр<еля> 1919»). Только на первой статье «Художники мира!», датированной 13 апреля, была резолюция заведующего отделом ИЗО: «Утверждаю. Д. П. Штеренберг». На обороте одного из рукописных листов этой работы имеется заготовка начала другой статьи — «Голова вселенной», свидетельствующая о том, что упомянутые выше остальные три статьи о времени были написаны в течение 2–3 недель этого месяца. Они были написаны сверх заказа и должны были, вероятно, быть опубликованы в последующих номерах журнала.
Хлебников не стал дожидаться выхода журнала и выехал из Москвы в Клев через Харьков, получив удостоверение и мандат от бюро на выдачу билета без очереди[1354]. Приведем текст мандата по сохранившейся в архиве копии (оригинал был, видимо, утерян Хлебниковым):
В Управление Делами.
Настоящим Отдел Изобразительных Искусств просит ходатайствовать о выдаче разрешения на получение билета вне очереди в делегатском вагоне для проезда в Киев через Харьков Виктору Владимировичу Хлебникову, командируемому Международным Бюро Отдела Изобразительных Искусств на Конференцию искусств.
Заведующий Отделом (без подписи). Секретарь (без подписи).[1355]
На отпуске мандата стоит дата, проставленная делопроизводителем — «12.IV.<19>19».
Вероятно, Хлебников собирался принять участие в «Вечере искусств» в Киеве, который был запланирован Всеукраинским отделом искусств Наркомпроса как «первая грандиозная художественная демонстрация» всех видов искусств. Этот вечер был первоначально назначен на 14 апреля, но неоднократно переносился и состоялся 28 апреля в театре им. Ленина (бывш. Соловцов)[1356]. Однако поэт уже не смог воспользовался этим мандатом, так как задержался в Москве, вероятно, из-за работы над своим однотомником и над статьями для журнала «Интернационал искусства».
О необычном способе путешествия Хлебникова из Москвы в Харьков вспоминал Маяковский:
«Накануне сообщенного ему дня получения разрешения и денег (за подготовку однотомника. — А.П.) я встретил его на Театральной площади с чемоданчиком.
„Куда вы?“ — „На юг, весна!..“ — и уехал.
Уехал на крыше вагона…»[1357]
Маяковский заключил договор на издание книги поэм Хлебникова с Центропечатью в конце мая 1919 года. Сам Хлебников остановился в Харькове у своих друзей — поэта Г. Н. Петникова и сестер Синяковых — и дальше в Киев не поехал.
Уже после отъезда Хлебникова из Москвы, в июле, в газете «Искусство» была напечатана шапка, несомненно восходящая к тогда еще не изданной его статье «Художники мира!», предназначенной для журнала: «Художники всего мира! Язык, на котором вы говорите, понятен всем народам!»[1358]
На майском заседании (Хлебников в это время уже покинул Москву) редакционной коллегией бюро (протокол № 8) была принята резолюция печатать журнал, несмотря на то что не все авторы сдали статьи. Кроме того, на нем обсуждался вопрос о том, чтобы командировать двух эмиссаров в Италию, Германию и Австро-Венгрию в качестве «послов искусства» от Международного бюро — проживавшего тогда в Москве итальянского писателя О. Кампа (О. Campa), председателя общества «Studio Italiano», и журналиста К. Крайнего (К. Уманского), впоследствии выпустившего книгу на немецком языке о новом искусстве в России[1359].
В этом же восьмом номере газеты «Искусство» была напечатана хроникальная заметка о том, что «в ближайшем времени выходит в свет № 1 журнала „Интернационал искусства“ <…> посвященный разрешению проблем международного объединения работников изобразительных искусств»[1360]. Однако журнал, как считают исследователи, не был издан из-за дороговизны бумаги и отсутствия денег.
На самом деле причина была другая. Журнал не вышел… из-за статей Хлебникова. Нам удалось обнаружить уникальный документ, свидетельствующий об этом. Речь идет о письме заведующему ИЗО Наркомпроса Д. Штеренбергу от 6 октября 1919 года из Госконтроля (цитирую по копии):
В Народный Комиссариат по Просвещению.
Произведенное Народным Комиссариатом Государственного Контроля обследование деятельности за 1-е полугодие 1919 года состоящего при Отделе Искусств Международного Бюро приводит к убеждению в полнейшей нецелесообразности предпринятого Бюро издания «Интернационал искусств» <так!>.
Нимало не отрицая по существу желательности научно-литературной разработки вопроса о коллективном творчестве, являющейся главнейшей задачей журнала «Интернационал искусств», Государственный Контроль никоим образом не может считать целесообразною затрату на издание на «русско-заумном языке», ибо такового языка не существует вовсе.[1361] Столь же нецелесообразным с точки зрения государственной необходимости представляется решение Бюро издавать журнал на японском и китайском языках, что потребовало бы чрезвычайно крупных расходов на переводы и, главным образом, на набор текста и его корректуру, так как японский и китайский шрифты имеются, быть может, в одной только типографии б<ывшей> Академии наук, да и то, вероятно, в весьма ограниченном количестве. <…>
С точки зрения практической целесообразности и необходимости даже самое существование Международного бюро, при наличии III Коммунистического Интернационала, представляется несвоевременным и нецелесообразным[1362]. <…>
Сообщая обо всем этом, Народный Комиссариат Государственного Контроля просит Народный Комиссариат по Просвещению в кратчайший срок пересмотреть вопрос о существовании Международного Бюро и уведомить о последующем.
За Народного Комиссара: Член Коллегии Наркомгосконтроля (подпись) С подлинным верно: Делопроизводитель (подпись).[1363]
На письме стоят даты прохождения документа: 6, 11 и 13 октября и 4 ноября, когда он был сдан в архив Комиссариата Госконтроля.
Автором статей на «русско-заумном» языке и инициатором издания журнала на японском и китайском языках был Хлебников. Несмотря на поддержку А. В. Луначарского, бюро вскоре было закрыто, а подготовка журнала к изданию была приостановлена. Об этом пишет Дымшиц-Толстая в цитируемых далее воспоминаниях.
