От Луначарского исходила еще одна инициатива, связанная с деятельностью Международного бюро. Он планировал приобрести для русских музеев работы итальянских футуристов, и его посредником в переговорах с футуристами был О. Кампа.
Никаких сведений об этом обнаружить не удалось, кроме упоминания в дневнике Ф. Т. Маринетти, который оставил запись о встрече с эмиссаром Луначарского: «7 октября <1919>. <…> Увидел Кампу. Это — флорентинец, которому министр образования большевиков поручил купить футуристические картины для Москвы. Я его представил, и они беседовали: Фуни, Буцци, Руссоло, Сеттимелли. Уехал во Флоренцию»[1364].
Чем закончилось это поручение Луначарского, неизвестно. Скорее всего, из-за гражданской войны этот проект также не был реализован.
Через много лет С. И. Дымшиц-Толстая вспоминала о первых встречах с Хлебниковым в октябре 1917 года и о работе в Международном бюро: «И вот, в один из этих дней, приходит поэт Хлебников по важному и неотложному делу. Оказывается, Хлебников наметил председателей мира по всем отраслям искусства. Татлин им был намечен по изоискусству. И вот он, Хлебников, в решающий момент революции пришел к Татлину обсудить с ним эту кандидатуру и просить Татлина дать на нее согласие. Сидели они на окне мастерской на фоне осеннего предвечернего оранжевого неба, оба худые и длинноносые Дон-Кихоты, погруженные в вопросы мирового искусства»[1365].
Далее она писала: «Вопросы, поднятые нами на заседаниях, были так широки и многообразны, что, конечно, для их решения потребовались бы не только месяцы, но и годы, а то и больше. А время было такое, время нового строительства, что нам приходилось их поднимать. Привожу пример. После того, как назначили к нам секретаря и бухгалтера, мне дали большое и серьезное дело — заведовать международным бюро по делам искусства. Была создана коллегия и было решено издать журнал под названием „Интернационал в искусстве“ с обращением к художникам всего мира, реорганизовать искусство с запросами широких масс. Были заказаны для журнала статьи Хлебникову, Маяковскому, Топоркову, Татлину, Малевичу, Матюшину и др. С моим дальнейшим переездом в Ленинград и ликвидацией „Международного бюро“ журнал так и не вышел в свет.
На одном из заседаний этого Международного бюро было решено просить Анатолия Васильевича Луначарского содействия дать нам провод для непосредственного общения с художниками всего мира по вопросам искусства, к которым уже были написаны воззвания. Меня направили в Ленинград с докладом к Анатолию Васильевичу. Шла гражданская война, свирепствовала Антанта, все границы были на запоре, но мечты художника не знают границ. Собрав протоколы, я поехала в Ленинград, доложить Анатолию Васильевичу обо всем этом. Слегка подпрыгивая кресле и удерживаясь от смеха, Анатолий Васильевич ответил, что вопрос серьезный и значимый, но что он должен об этом подумать. Так я и уехала ни с чем»[1366].
Через год Хлебников в письме из Харькова от 23 февраля запрашивал О. М. Брика:
«Но главная тайна, блистающая, как северная звезда, это — изданы ли мои сочинения или нет? Шибко боюсь, что нет!
Так же, как „Интернационал искусств“. И вдруг вы пришлете мне толстый пушкинский том? С опечатками, сырой печатью? Правда, хорошо было бы?»[1367]
Хлебникова ожидала очередная неудача, а грандиозный проект, задуманный Международным бюро, так и остался утопией.
* * *
Материалы и документы Международного бюро находились у заведующей подотделом художницы С. И. Дымшиц-Толстой (1889–1963). В 1934 году она передала часть этих материалов (через своего племянника литературоведа А. Л. Дымшица) в Пушкинский Дом[1368]. Среди них имеются некоторые документы, связанные с подготовкой к печати журнала «Интернационал искусства». В 1930-х годах ряд рукописей главы будетлян были переданы ею литературоведу Н. Л. Степанову, когда он готовил к печати собрание произведений Хлебникова. Степанов опубликовал в пятом томе только одну статью из «интернационального» цикла — «Художники мира!» (с некоторыми купюрами). Другие статьи и тезисы Хлебникова из этого цикла были напечатаны значительно позднее — в 1970–1990-х годах[1369].
В РГАЛИ находится небольшой фонд ИЗО Наркомпроса (Ф. 665), поступивший из Государственной Третьяковской галереи в 1941 году. В нем имеются подборка статей и тезисов для первого номера «Интернационала искусства», а также ряд протоколов заседаний Международного бюро.
В 1959 году Дымшиц-Толстая познакомилась с Н. И. Харджиевым и передала через него в ЦГАЛИ (РГАЛИ) часть материалов, связанных с этим журналом, в том числе и протоколы заседаний Международного бюро. Однако он передал в архив не все материалы, оставив часть из них у себя, преимущественно рукописи статей и тезисов для первого номера журнала, первые экземпляры протоколов заседаний бюро с собственноручными подписями Хлебникова, Малевича, Татлина и других, эскиз обложки для журнала работы Малевича и т. д. Вторые и третьи экземпляры статей и тезисов он передал в ЦГАЛИ, и они были присоединены к фонду ИЗО Наркомпроса. Основная часть материалов, связанных с этим журналом и находившихся ранее у Харджиева, ныне хранится в его закрытом личном фонде в РГАЛИ, а другая часть — в фонде Харджиева — Чаги в музее Стеделийк в Амстердаме.
Здесь впервые полностью публикуется статья Хлебникова «Голова вселенной. Время в пространстве»[1370] из «интернационального» цикла по авторизованной машинописи, датированная 27 апреля 1919 года и хранящаяся в частном собрании. На ней сделана авторская (?) разметка карандашом для тезисов. Она сверена с беловой рукописью статьи, которая находится там же. Текст воспроизводится с сохранением особенностей авторского стиля, орфография и пунктуация приведены к современной норме. Приносим сердечную благодарность X. Барану, Т. Нешумовой, И. Ахметьеву и Н. Герчиковой, которые оказали нам помощь во время подготовки этой статьи к печати.
Александр Парнис (Москва)В. Хлебников
Голова вселенной. Время в пространстве
Вот виды нового искусства числовых лубков, творчества, где вдохновенная голова вселенной так, как она повернута к художнику, свободно пишется художником числа; клетки и границы отдельных наук не нужны ему: он не ребенок. Проповедуя свободный треугольник трех точек: мир, художник и число, он пишет ухо или уста вселенной широкой кистью чисел и, совершая свободные удары по научному пространству, знает, что число служит разуму тем же, чем черный уголь руке художника, а глина или мел ваятелю; работая числоуглем, объедини <ет> в этом искусстве бывшие до него знания.
Пусть одна строчка дает внезапную, подобную молнии, связь кровяного шарика и Земли, другая падает в гелий, третья разбивается о непреклонное небо, открывая спутников Юпитера. Быстрота обогатится новой быстротой — быстротой мысли, а границы отдельных знаний исчезнут перед шествием чисел на свободе[1371], брошенных в печать как приказы[1372] по земному шару.
Вот они, эти виды нового творчества, возможного, по нашему мнению.
1) Поверхность Земли 510 051 300 квадр<атных> километров; поверхность красного кровяного шарика, этого гражданина, этой звезды Млечного Пути Человека — 0,000128 квадр<атных> миллиметров. Между гражданином неба и гражданином тела заключен договор; вот он: поверхность земной звезды, деленная на поверхность звездочки кровяного шара, равна 365 в десятой степени (36510) — прекрасная созвучность двух миров, право человека быть первым на Земле! Это первая статья договора государства кровяных шариков с государством небесных шаров. Двуногий живой Млечный Путь и его звездочка заключили союз тристашестидесятипятиричности (брр!) с Млечным Путем на небе и его большой звездой Земли. Мертвый Млечный Путь и живой здесь дали свои подписи, как два равноправных правовых лица.
Найдено 20 июля 1915 (ст. ст.).
2) Вес земного шара — мы возводим всех людей в звание скрипачей на земном шаре и зовем скрипачей изучать свою скрипку <на?> всех путях[1373] — равен 605·1025 граммов; вес атома гелия 68·10-25 граммов (вес α-частицы).
В гелии, втором <элементе> в ряду Мозелея[1374], земля переходит в молнию, их атомы тождественны, и воздушный ручей гелия есть вместе с тем ручей молнии. В каждой α-частице гелий заключает 2 заряда. В глыбе гелия, равной по весу земле, содержится (α-36520/2) частиц и 36520 зарядов.
Найдено 23 июля 1916 года (ст. ст.).
Мы видим число времени в двадцатой степени, приказывающим и здесь, в мире молнии; земной год и смоляная молния, созвучность молнии году. Можно думать, что молния один из миров, теней Земли, следующих за ней по закону упадка степеней: 365n, 365n-1, 365n-2… 3652, 3651, 1/365, 1/3652, 1/365n.
