есть и принципиальное отличие: археи представляют более древний первично-бескислородный, анаэробный способ дыхания. Похоже, именно из представителей этих двух империй при их объединении под общей оболочкой (видимо, археи) получилась сначала несколько усложненная, но еще безъядерная клетка (из аэробной эубактерии выводят энергетическую органеллу митохондрию). А затем и настоящая ядерная клетка-кентавр, эукариота. Происхождение самого ядра, столь необходимого для дальнейшей эволюции хорошо защищенного «сейфа», хранилища бесценной наследственной информации, вызывает споры. Японец Такемура в 2001 году доказывал, что это результат вирусной инфекции, заболевания клетки, зла, в какой-то момент обернувшегося добром
Среди собственно бактерий нашлись такие, что очень рано научились фотосинтезу. Цианобактерии, то есть сине-зеленые водоросли, живут на Земле без особых изменений по сей день, но в те времена и они поучаствовали в великом объединении, встроившись в качестве органелл-хлоропластов в клетки эукариот-водорослей (от которых произошли в дальнейшем все зеленые растения).
Три надцарства (эукариоты, прокариоты-археи и прокариоты-эубактерии) сегодня считаются главными в живом мире, фундаментом всей систематики и одновременно эволюции.
В родной нашей «империи» эукариот царства животных, растений и (отдельно) грибов располагаются рангом пониже.
А теперь - конкретно: когда появились - ну, скажем, вот эти самые царства? Низшим из грибов (а это хоть и плохонькие, но уже эукариоты)- 2,4 миллиарда лет. Стероиды, верный признак эукариотных клеток, нашли в слоях подревнее - 2,7 миллиарда лет! С появлением ядра, этого мозга клетки, появилось половое размножение, началась подлинная эволюция видов. Строматолитовым рифам, которым посвятил свою жизнь чудесный человек и замечательный палеонтолог И. Крылов, - 2,4 миллиарда лет. Сами цианобактерии, не сразу научившиеся строить коллективные скелеты, еще старше. Самым древним найденным остаткам одноклеточных, прокариот, простых безъядерных организмов - 3,4 миллиарда лет. Археи могут быть и еще старше...
ГЛАВА 11
«СХВАТЫВАЯ В СТАНОВЛЕНИИ» (ХРОНИКА ПРЕВРАЩЕНИЙ ДРЕВНЕГО СПОРА)
Пролог в зоне перехода от континента к Тихому океану
- Вначале был материк... Так?
- Ну конечно. Ведь материки старше, чем дно океана! Чуть ли не четыре миллиарда лет назад всплыли среди сплошной океанической коры первые гранитные ядра будущих континентов.
- Простите... Среди океанической. Но тогда выходит: океан был раньше!
- Видите ли... Ну да! Океан, разумеется, был и раньше, только другой. Вода стала поступать на поверхность Земли скоро после рождения планеты - из первых вулканов.
- Вулканов... Значит, они раньше. Это что же получается: все-таки сначала суша?
- Ясно, суша. Об этом и речь.
Последовательность была такая. Сначала я вскочил, словно ужаленный. Ибо нельзя безнаказанно закрывать своим телом горячие струи, текущие из-под черного песка Горячего пляжа. Потом в лицо ударил, опрокинув меня, крутой тихоокеанский накат, холодный, сентябрьский. А потом этот разговор с геологом, товарищем по специальной геологической экскурсии па Курилы.
Я нашел-таки себе подходящую, выложенную булыжником ванну с нормально теплой водой. Удивительное ощущение...
...Необычайный, первозданный покой проникает во все клетки тела из этой странной, пахучей, кислой жидкости, в составе которой (так это осознавалось и почти что чувствовалось) несколько процентов первичной, ювенильной воды, воды, обогащенной тяжелым изотопом кислорода, впервые попавшей на дневной свет, воды, первые капли которой, выжатые из уплотняющихся, расслаивающихся недр молодой Земли, дали около четырех миллиардов лет назад начало голубому зеркалу планеты. Впрочем, прошло несколько лет, и вода из вулканов Тихоокеанского огненного кольца отчасти потеряла право называться ювенильной. Она вовлечена - через субдукцию, пододвигание океанского дна под материковые окраины - в круговорот длиной в несколько миллионов лет. Это в основном морская вода, которая, погостив в мантии, через вулканы и термальные источники возвращается на дневную поверхность. Даже в вулканах Гаваев и Исландии, где плюмы поднимают материал из нижней мантии, вода вулканов не совсем ювенильная, просто там круговорот помасштабней - в сотни миллионов лет... Первичное разделение земных недр, когда все было в первый раз, давно позади...
Но тогда, на Всесоюзном геологическом совещании 1972 года о таких круговоротах еще никто не думал. Экскурсия была завершением совещания, где и споров-то еще было маловато. На грани двух царств, Нептуна и Вулкана, думалось, скорее о другом, более старом споре, об извечном союзе и противоборстве этих двух великих, основных географических и геологических стихий! О древнем споре ученых - приверженцев этих царств, которых так и звали: нептунисты и вулканисты. Споре, отголоски которого и сейчас еще живы...
Средний этап генезиса мира, мы видим довольно ясно и в какой-то мере воспринимаем его, однако начало и конец, одно, заключенное в гранит, другое - в базальт, вечно останутся для нас проблематичными.
И. Гёте
Крылатою мыслью он мир облетел, В одном беспредельном нашел ей предел...
Е. Баратынский
К эпиграфам можно относиться по-разному. Одно достоинство в них неоспоримо. Они быстро вводят в курс дела.
Да. Гёте, великий поэт, виднейший биолог, неудачливый физик, один из первых метеорологов, был и геологом. «Геогностом»... И геологом проницательным. Иначе он не мог бы столь четко сформулировать на века вперед главную заботу геологов. Проблема гранита, соотношение этой породы с другой самой распространенной породой земной коры - базальтом в связи с происхождением континентов и океана - сколь запутан этот узел и какое множество нитей ко всем областям наук о Земле ведет начало из этого клубка.
Что искал в геологии и что дал геологии великий человек, олимпиец, счастливец (ибо что же еще можно назвать счастьем, как не безграничность способностей и возможность их применить, если уж они даны судьбой)?
Впрочем, к людям, подобным Гёте, такой вопрос обращать, возможно, неуместно. Любая наука, названная по имени, - геология, биология, физика - это уже известное насилие над природой, единой и делимой на сферы влияния специалистов лишь условно. Не то чтобы Гёте не видел, не признавал этих условных границ, но его душа поэта, широко открытая природе с некоторой даже наивностью, и принимала ее всю целиком, поэтически, даже в научном поиске. Наверное, так же видели мир и другие великие художники-ученые - Лукреций Кар, Леонардо да Винчи, Ломоносов...
Вглядываясь в мир растений, Гёте заметил, что природе претят излишества в способах построения самых сложных органов, что все самое сложное и самое причудливое можно вывести генетически из более простого. Например, самые красивые и фантастические лепестки цветов - это всего лишь несколько видоизмененные листья тех же растений (теория метаморфоза у растений).
В мире животных его внимание
