Институт уголовного права, полагает Т. В. Кленова, представляет собой «элемент системы отрасли уголовного права, сложное образование, объединяющее полностью или частично уголовно-правовые нормы определенного вида, а также повторяемые в них предписания, регулирующие относительно самостоятельную совокупность общественных отношений или какие-либо ее компоненты»[179]. Автор считает, что институт уголовного права может состоять и из одной уголовно-правовой нормы (институты амнистии или помилования, например), хотя чаще бывает иначе и, как правило, выражается в нормах и Общей, и Особенной частей. Видимо, можно с этим согласиться.
Ф. Р. Сундуров понимает под институтом уголовного права «совокупность тесно взаимосвязанных между собой норм, регулирующих близкие по своему содержанию общественные отношения или какую-то одну сторону отдельно взятого общественного отношения». Он выделяет генеральные институты и образующие их субинституты; любые институты уголовного права составляют нормы как Общей, так и Особенной частей. При этом автор говорит о пяти определяющих систему уголовного права в целом генеральных институтах: 1) уголовном законе; 2) преступлении; 3) обстоятельствах, исключающих преступность деяния; 4) наказании; 5) освобождении от уголовной ответственности и наказания[180].
По мнению же Ю. И. Ляпунова, генеральных, или интегрированных, институтов в уголовном праве четыре: 1) институт преступления (ст. 14–42 УК); 2) институт наказания (ст. 43–59, 79–83 УК);
3) институт уголовной ответственности (ст. 8, 75–78, 87 УК);
4) институт принудительных мер уголовно-правового характера (ст. 90–91, 97-104 УК). «Более ограниченные по объему правовой регламентации и сфере действия конкретные институты… например институт соучастия, органически входят в содержательную структуру одного из названных интегрированных институтов и должны рассматриваться как их составные части»[181].
Своеобразный взгляд на институт уголовного права у В. П. Коняхина, который полагает, что по крайней мере в отношении Общей части правильнее говорить не об институте уголовного права, а об институте уголовно-правовых предписаний[182]. Соответственно институт Общей части уголовного права автор понимает как «закрепленный в рамках отдельной статьи, группы статей, главы или раздела Общей части уголовного закона структурный элемент системы уголовного права, представляющий собой совокупность нормативных предписаний, предназначенных для регулирования обособленной группы отношений, возникающих по поводу или в результате установления наиболее общих условий (признаков) преступности и наказуемости общественно опасных деяний»[183]. Недостатком этого определения является, на мой взгляд, жесткая привязка института уголовного права к структурным подразделениям уголовного закона. Не думаю, что это – определяющая черта института права, однако, как было показано выше, это – принципиальная авторская позиция[184].
В. П. Коняхин осуществляет и классификацию институтов уголовного права, во многом, на мой взгляд, убедительную и верную (если оставить без внимания его анализировавшуюся выше позицию по понятию уголовно-правовых норм, отличных от понятия правовых предписаний). Так, по степени структурированности содержания института он выделяет: 1) моноинституты (складываются из неделимых юридических норм) и 2) дискретные институты (складываются из корреспондирующих групп относительно обособленных нормативных предписаний); по содержанию доминирующей функции, которую выполняют образующие институт правовые нормы или их большая часть: 1) регулятивные институты (устанавливают позитивные правила поведения) и 2) правоохранительные институты (направлены на охрану общезначимых отношений, на борьбу с негативными социальными явлениями); по отраслевой принадлежности: 1) внутриотраслевые институты и 2) смешанные (комплексные) институты; по степени нормативного обобщения: 1) типовой институт (соответствует объединению нормативных предписаний, закрепленных на уровне раздела УК, имеющего по-главную структуру); 2) родо-типовой институт (соответствует объединению нормативных предписаний, закрепленных на уровне раздела УК, не имеющего поглавной структуры); 3) родовой институт (соответствует объединению нормативных предписаний, закрепленных на уровне главы УК); 4) видовой институт (соответствует объединению нормативных предписаний, закрепленных на уровне группы статей внутри главы УК); 5) основной институт (соответствует объединению нормативных предписаний, закрепленных на уровне отдельной статьи УК)[185].
В. Д. Филимонов выделяет следующие группы институтов уголовного права: 1) институты, оказывающие непосредственное воздействие на регулируемые уголовным правом общественные отношения; 2) институты, обеспечивающие осуществление такого воздействия, и 3) институты, не входящие в две указанные категории, но являющиеся их составными частями[186].
Подробнейшим образом «расписывают» институты уголовного права, отдельно для Общей и для Особенной частей Ю. Е. Пудовочкин и С. С. Пирвагидов[187]. Подсистема институтов Общей части уголовного права включает 15 видов институтов, подсистема Особенной части – 19 видов (по каждой главе УК).
Как видим, единственное, в чем солидарны все писавшие по проблеме уголовно-правового института, – что он представляет собой, как правило, совокупность однородных уголовно-правовых норм, или норм, регулирующих однородные уголовно-правовые отношения. Следует с этим согласиться, отметив необходимость дальнейшего обстоятельного исследования этой темы в науке.
§ 3. Задачи и функции уголовного права[188]
Когда говорят о задачах уголовного права, обычно выделяют общие и специальные, или конкретные, задачи[189]. Общей задачей уголовно-правового регулирования, можно согласиться с А. И. Коробеевым, выступает всемерное замедление темпов роста преступности, стабилизация ее уровня, удержание преступности в контролируемых государством рамках[190].
Анализируя специальные задачи, обратимся к ст. 2 Уголовного кодекса РФ, в которой определены его задачи, считая нормативное закрепление задач «одним из достижений отечественной юридической мысли и законодательной техники»[191]. Согласно названной статье, задачами УК являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений. Для осуществления этих задач настоящий Кодекс устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений.
Исходя из изложенного перед уголовным правом стоят по крайней мере две самостоятельные, хотя и связанные между собой задачи: 1) охрана благ и законных интересов от преступных посягательств и 2) предупреждение преступлений[192]. Исходя из первой задачи, считают уголовное право преимущественно охранительной правовой отраслью[193]. А. В. Наумов справедливо указывает: «Охранительная задача уголовного права и есть его основная историческая задача, независимая от политического строя соответствующего государства либо особенностей его экономики»[194].
Иногда в науке говорят не о двух, а о трех основных задачах, стоящих перед уголовным правом: 1) охране от преступных посягательств; 2) обеспечении мира и безопасности человечества[195]; и 3) предупреждении преступлений[196]. Основания для подобного заключения дает несовершенная, на мой взгляд[197], редакция ч. 1 ст. 2 УК, в которой, действительно, последовательно упоминается об охране, обеспечении мира и безопасности и предупреждении преступлений. Думаю, однако, что, исходя из здравого смысла, понятно, что не дело уголовного права – обеспечивать мир и безопасность человечества; уголовное право просто не наделено ни средствами, ни методами, способными решить такую задачу. Последняя относится не столько к области правовых, сколько к сфере политических задач. Уголовное право, устанавливая преступное и наказуемое в соответствующей области, способно лишь охранять указанные объекты специфическими способами.
И. Я. Козаченко, рассуждая о задачах уголовного права, выделяет охранительную, профилактическую и воспитательную задачи[198]. Представляется, что последняя – воспитательная – задача вполне укладывается в предупредительную, или профилактическую, задачу; предупреждая преступления, уголовное право через уголовное законодательство одновременно воспитывает граждан в духе недопущения отклоняющегося, преступного поведения; воспитание граждан в духе несовершения преступлений – это, скорее, результат уголовно-правового воздействия, а не регулирования.
