правил.
4
А зачем вообще нужно, чтобы произношение слов подчинялось этим самым склонениям-спряжениям? Логично предположить, что здесь полная аналогия одному из нюансов, рассмотренных нами в предыдущей главе. Рассматривая тему «Ассоциации», мы отмечали, что при создании образа составляющие его ощущения не должны противоречить друг другу, то есть должны «состыковываться», составлять определённую структуру. Очевидно, видоизменения слов порождают различные ощущения, которые представляют собой непротиворечивый переход к следующим ощущениям (следующим словесным построениям). И это должно служить одной из проверок правильности смыслового значения передаваемой (принимаемой) информации. (Напомним, что информация при формировании образа подвергается серии различных проверок.)
Таким образом, получается, что речь, фактически, является смысловым выражением обрабатываемой сознанием информации. Или, как мы уже говорили ранее, словесно-логическим способом мышления.
И всё-таки не совсем ясно, зачем, собственно, требуется каким-то непонятным образом «состыковывать» слова друг с другом. Ведь главное для процесса творческого мышления это поместить в зону видимости нужные ощущения, а уж «стыковка» их в единый образ происходит как результат сканирования, то есть это вроде бы что-то, не требующее склонений-спряжений.
Вот здесь и кроется главная особенность словесно-логического мышления. И именно она придаёт этому явлению – речи – особый статус. То есть выделяет речь как способ мышления, а не как специфический метод построения смысловых образов. В чём же суть этой особенности?
Когда мы говорили про такое специфическое состояние как сон, то отмечали, что в это время зона видимости сознания очень мала и, соответственно, не может вмещать в себя много информации. Именно поэтому в состоянии сна сознание не может делать полноценного анализа информации на правильность-неправильность. А в бодрствующем состоянии зона видимости имеет большие размеры, и анализ информации бывает «полноценный». Но что означает в данном случае выражение «большие размеры»? Каковы бы ни были эти размеры, они всегда конечны, и, в силу этого, зона видимости может вместить ограниченное количество информации для сканирования. (Напомним, что человеку приходится постоянно ориентироваться в безбрежном океане информации.) Получается, что и в бодрствующем состоянии «мыслительные возможности» человека ограничены. Как-то не хочется в это верить.
К счастью, у сознания есть окольный путь, то есть определённого рода ухищрение, позволяющее преодолеть ограничения, обусловленные конечными размерами зоны видимости. И этим ухищрением, как легко догадаться, является речь. Каким же образом речь позволяет преодолеть означенный недостаток?
Суть здесь в том, что словесно-логический способ мышления позволяет сканировать информацию не всю сразу, а по частям, «кусочками», путём последовательного помещения в зону видимости отдельных фрагментов исследуемого массива информации. То есть позволяет сканировать «большие» массивы информации, которые просто не помещаются в зону видимости целиком. При этом, естественно, каждый исследуемый «кусочек» должен быть воспринят сознанием в таком виде, чтобы он имел определённые признаки, задающие его местоположение в создаваемом словесно-логическом образе, то есть, чтобы он воспринимался как составная часть чего-то целого. Именно для задания таких признаков и используются склонения, спряжения, падежи, – словом, все «ухищрения», служащие для смыслового построения фраз. И именно благодаря таким «ухищрениям» каждое отдельно взятое словосочетание воспринимается сознанием не как что-то законченное, а как «кусочек» массива информации, обрабатываемой сознанием. Образно говоря, словесно-логические построения «преобразуют» исследуемый массив к такому виду, что сознание, рассматривая последовательно отдельные «кусочки» этого массива, в конечном итоге воспринимает его как одно целое.
Схематично это выглядит так: в процессе формирования фразы (естественно, с соблюдением требуемых правил) в зоне видимости возникают и определённым образом группируются соответствующие ощущения, которые являются не чем-то законченным, а всего лишь частью какого-то большого целого. Но ведь при формировании речи должны «состыковываться» друг с другом не только отдельные слова, но и сами фразы. То есть каждая сформированная фраза помещает в зону видимости определённый набор ощущений, из которых можно «слепить» только что-то «стыкующееся» с этой фразой. А эта вновь сформированная фраза, в свою очередь, также предполагает формирование чего-то «стыкующегося» с ней. И этот процесс – постоянное «подстыковывание» новых фраз к предыдущим фразам – может длиться сколь угодно долго. Сознанию вовсе не обязательно «видеть» все фразы, составленные до этого момента, достаточно иметь в зоне видимости несколько последних фраз. А после подстыковки к ним следующих нескольких фраз и эти предыдущие фразы могут безболезненно вытесняться из зоны видимости. Они для стыковки больше не нужны.
Получается, что мысль посредством речи получает своеобразное самоуправление: её «движение» может идти лишь в определённых направлениях, таких, которые позволяют «стыковаться» фразам, выражающим эту мысль. И именно этот факт позволяет, во-первых, обходиться без «управляющей инстанции» (как бы в противовес физическим движениям, где «управляющая инстанция» – сознание – следит за правильным их выполнением). А во-вторых, строить смысловой образ «кусочками», обходя тем самым ограничения, обусловленные конечными размерами зоны видимости.
Таким образом, речь позволяет как бы «протаскивать» сквозь зону видимости неограниченное количество информации. При этом информация, которая «уходит» из зоны видимости, вовсе не является потерянной для сканирования (как это происходит при образном мышлении). К ней всегда можно вернуться при помощи того же словесно-логического мышления (построения соответствующих фраз). Именно поэтому отдельно обрабатываемые «кусочки» информации (слова, фразы, сочетания слов и фраз), должны «состыковываться» друг с другом. Иначе, будучи вытесненными из зоны видимости новой информацией, они попросту становились бы «потерянными», не оставившими никаких ощущений для построения целостного образа.
Фактически, составление правильных (или «стыкующихся») фраз являются аналогом «скачка» центра внимания в процессе сканирования информации, находящейся в зоне видимости сознания. (Про сканирование информации мы говорили в главе «Фигура, фон и зона видимости».) Отличие в том, что при словесно-логическом мышлении подобный «скачок» не ограничен пределами зоны видимости. Его «протяжённость» практически ничем не ограничена. По логической цепочке можно «двигаться» сколь угодно долго, «не обращая внимания» на то, что её «длина» многократно превышает размеры зоны видимости. Это, конечно, огромный плюс словесно-логического способа мышления, именно это свойство позволяет сканировать практически неограниченные объёмы информации. А что является минусом? Ответ очевиден: медлительность этого процесса. Если при образном мышлении сканирование зоны видимости производится огромным количеством практически мгновенных «скачков» центра внимания, то при словесно-логическом мышлении каждый такой «скачок» требует затрат весьма большого количества времени.
Нельзя не обратить внимания и на то, что далеко не каждая логическая цепочка (естественно, правильно выстроенная) приводит к желаемому результату. При творческом мышлении требуется, как правило, «строить» множество самых разных цепочек (фактически, сканировать информацию, как и при образном мышлении). Только после этого может быть найдена (но это вовсе не гарантировано) единственно правильная цепочка рассуждений (логичная, непротиворечивая), которая и приводит к нужному результату. Собственно, при любом творческом процессе приходится «перемалывать» огромное количество «пустой породы», прежде чем найдётся правильное решение. И нет ничего удивительного в том, что большинство логических цепочек ни к чему не приводят.
Правда, здесь
