«Летом 2006 г. страну потряс не укладывающийся в границы разумного объяснения случай изуверского убийства семьи журналиста Александра Петрова, отдыхавшей на берегу реки в предгорьях Алтая. Убийца расчетливо расстреливал супругов и их малолетних детей из-за куста, а затем безжалостно добивал своих жертв камнем, топором, ножом и сбрасывал трупы в реку. Тем монстром, если верить официальной версии, был 16-летний подросток Руслан Кулиш, недавний успешный выпускник 9-го класса местной школы. Мотивы преступления предельно просты – подростку захотелось покататься на старенькой иномарке журналиста. Возможно, так и будет записано в обвинительном заключении… И это будет явным упрощением, очередной попыткой официальных органов уйти от порочащей нас правды. А правду нужно искать в тех глубинных явлениях, рождённых преступными реформаторами, которые поставили большую часть населения страны на грань выживания. Высокая мораль и убогая, бесперспективная жизнь плохо сочетаются.
Руслан рос без отца, взвалив на себя заботу о трёх малолетних сёстрах, учился и подрабатывал, как мог. Помощи ждать было неоткуда. Примерно такой же жизнью жили и его сельские сверстники из тех, кто рос в неблагополучной семье. Видели они и жизнь другую – приезжающих на природу горожан, праздничных, самодовольных. Для них это были вроде как инопланетяне. Представить себе, что достаток тех людей мог быть заработан честным и иногда тяжким трудом, они не могли, ибо сами были лишены такой возможности. Односельчане и школьные учителя Руслана потрясены случившимся и не хотят верить в вину подростка – они жалеют его.
Повествуя об этом, журналисты вроде бы сочувственно, хотя и с оговорками, приводят рассуждения вузовских преподавателей – сослуживцев жены Петрова – о социальной подоплёке преступления, о том, что «поколение, к которому принадлежит преступник, – продукт эпохи. И оно будет мстить обществу, людям, добившимся успеха, за то, что произошло со страной и с ними в прошлом десятилетии»[50]. Об этом же речь идёт и в интервью политолога Глеба Павловского в связи с нападениями студентов на темнокожих сверстников. «Те, о ком мы говорим, – это не худшие люди. Они не фашисты, не хулиганы, хотя среди них хулиганы тоже есть. Наверное, и скинхеды есть. Они опасны потому, что они живые и беспокойные. Их тошнит от нас, от нашего мнимого процветания в условиях замалчиваемых угроз. Это дети августа 1991 года и Беловежских соглашений. …Их надо судить, но при этом защищать»[51].
Пора думать о защите отчаявшихся, убиваемых нашей жизнью мальчишек, толкаемых ею на путь преступлений, жестоких и бессмысленных. И тех, кто прозябает в деревенской глуши, в грязи и пьянстве, без надежды на сносные условия, и тех, кто пытается получить образование на медные гроши за счет нищенствующей семьи, и тех миллионов беспризорников, живущих на вокзалах, чердаках и канализационных коллекторах, от которых государство давно отвернулось.
Но защищать подрастающее поколение не значит театрально сокрушаться по поводу демографического неблагополучия страны и соблазнять будущих рожениц символическими пособиями. Защищать – значит хозяйствовать рачительно: не набивать карманы нуворишей за счет сырьевых ресурсов страны, умерить алчность чиновников и депутатов, дуреющих от неправедных богатств, ограничить права правительства по разбазариванию миллиардов народных средств «в помощь зарубежным друзьям».
Автор предваряет описание дела Кулиша следующей максимой: «Не может иметь перспективы экономический строй, основанный на отрицании социальной справедливости и простых норм общечеловеческой морали».
Многолетняя боль России – события в Чечне. Они давно уже не воспринимаются обществом в рамках официальной пропаганды как борьба с «бандформированиями». Это – война, война гражданская, ибо ведётся она вполне организованно, в рамках одного государства. К тому же это война без правил, породившая и подпитывающая терроризм, уносящий тысячи жизней – жертв и с одной и с другой стороны, жертв социальной напряженности, вызванных убожеством жизни, безработицей, нищетой, отсутствием перспективы и надежды.
В числе факторов преступности, причем не только в Российской Федерации, возрастает значение межэтнической и межконфессиональной розни. Лозунг «Россия для русских», нелепость которого для многонациональной страны очевиден, оказался притягательным для тех слоёв общества, для которых поиск работы и повседневного пропитания стал проблемой. Привычными становятся изуверские нападения на лиц с восточным акцентом, темным цветом волос и кожи, не тем разрезом глаз. Руководители правоохранительной системы осознают значение проблемы.
Противодействие экстремизму и преступлениям на национальной почве, обеспечение законности и порядка в сфере межнациональных отношений объявлено Генеральным прокурором РФ Ю. Чайкой «одним из основных приоритетов в проводимой работе»[52].
«До недавнего времени, – сообщает докладчик, – в Генеральной прокуратуре и в прокуратурах субъектов Федерации не было подразделений, которые бы имели самостоятельным предметом надзора соблюдение законности в межнациональных отношениях. Сейчас в Генеральной прокуратуре такое подразделение создано. Его главный приоритет – соблюдение законности в сфере межнациональных отношений. Это позволит нам системно подходить к решению накопившихся проблем, на основе надзорной и следственной практики своевременно вырабатывать и вносить в Правительство актуальные предложения по нормализации ситуации».
«Приоритетов» в работе правоохранительных органов, если верить отчетам их руководителей, много. Только результаты работы в рамках приоритетов не вдохновляют. «В прошлом (т. е. в 2005 г.) году, – докладывает Ю. Чайка, – по стране было зарегистрировано 80 преступлений, ответственность за которые предусмотрена статьёй 282 Уголовного кодекса. Это возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признакам пола, расы, национальности, отношения к религии. Кроме того, уголовной статистикой учтено ещё 152 преступления так называемой экстремистской направленности. К ним относятся убийства и причинение вреда здоровью по мотиву национальной, религиозной ненависти или вражды, случаи истязания по этим мотивам, вандализм, уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, надругательство над местами захоронений и т. п. За январь-июль текущего (2006) года зарегистрировано уже 149 таких преступлений».
В его же докладе на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации (по итогам 2008 г.) констатируется рост преступлений на национальной почве.
«В 2008 году в Российской Федерации зарегистрировано 460 преступлений экстремистской направленности (+29 %), из них 430 раскрыто. В структуре преступлений экстремистской направленности значительное количество (182) занимают деяния, квалифицированные как возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Проблема распространения экстремизма в Российской Федерации стала одним из ключевых факторов, ведущих к росту нестабильности в обществе, порождающих в отдельных регионах сепаратистские настроения и создающих угрозу крайних форм экстремистских проявлений – террористических актов. Эти тенденции представляют реальную угрозу безопасности государства. Они могут быть использованы представителями различных международных организаций экстремистской и террористической направленности для расширения своего влияния.
В такой ситуации нам нельзя в многонациональной стране допускать конфликты на межэтнической почве. Необходимо не только наращивать усилия по изобличению и ликвидации экстремистских группировок, но и активнее проводить профилактическую работу»[53].
Последнее положение доклада, бесспорное и актуальное, требует некоторых комментариев. Правоохранительные органы не справлялись и не справятся с преступностью, имеющей социальные и идеологические корни. Они могут лишь «сдерживать» её в пределах той границы, за которой возможен социальный взрыв, обозначенный классиком литературы как бунт бессмысленный и беспощадный. Обществу нужны не только условия благосостояния, но и цель, и соответствующая цели идеология.
Идеология расизма и расового превосходства, как мы помним, покорила немецкий народ и привела к тем массовым преступлениям, которые Нюрнбергский международный суд отнес к преступлениям против человечества. Ныне нагнетается идея неизбежности межэтнических и межконфессиональных конфликтов. Когда эта идея провозглашается группами скинхедов для оправдания своих кровавых деяний, это можно воспринимать как отсутствие элементарной культуры вследствие недостатков воспитания и решать проблему в рамках уголовного закона. Но, к сожалению, нередко приходится убеждаться в том, что подобные идеи подпитываются трудами высокоинтеллектуальных деятелей отечественной науки и культуры.
