А полеты мистера Юма верхом на стуле при лунном свете? Тоже ничего страшного. «Здесь вся суть, — теоретизирует г. Битнер, — не в чем ином, как в электрическом притяжении или отталкивании разноименных или одноименных полюсов». Организмы таких индивидуумов, как мистер Юм, обладают, согласно теории Битнера, способностью вызывать «сильнейшую электризацию». Нечто вроде лейденской банки. Неудивительно тогда, что все ходило ходуном вокруг этих одаренных личностей. И это «подтверждается экспериментом аббата Нолле во Франции». Аббат, сообщает г. Битнер, «электризовал кошку в течение 5–6 часов», после чего ее вес «уменьшился на 66–70 граммов…»
Остаются телепатия, ясновидение, идеопластия (?) и прочее. Пустяки! «Вопрос о телепатии близится к разрешению». Сам господин Битнер, как выясняется из его книги, обогатил науку изысканиями в этой области. Едучи на извозчике по Петербургу, он «мысленно внушал» вознице остановить лошадь у определенного дома, и та остановилась именно там, где телепатически приказал Битнер.
Заканчивалась книга призывом к читателям оказать автору «посильную помощь в собирании фактов из области таинственного». Читатели приглашались искать эти «факты» и посылать их г-ну Битнеру в редакцию, разбив по таким рубрикам: «беспокойные дома», «ясновидение», «телепатия», «телекинетия», «левитация», «материализация», «дематериализация» и прочее. Все это, по мнению редактора журнала, «могло бы принести пользу для рационалистического (?) объяснения этих феноменов, основанного на здравом монистическом (!) материализме (!!)…»
Господин Битнер внес, таким образом, свой посильный (и немалый) вклад в дело отравления общественного сознания и профанации науки.
Но, конечно, все это было только пробой пера по сравнению с масштабами, в которых развернулся оккультизм, поощряемый реакционными кругами, на протяжении XX века.
3
В 1917 году сотрудник академика Шарля Рише по «институту метапсихики» в Париже Луи Буарак предложил объединить все сверхнормальные (как он выразился) явления под крышей «новой науки» — парапсихологии. Приставка «пара» означает по-гречески «около», «вне», «за пределами». Парапсихология, следовательно, желала иметь дело с явлениями, которые находятся за пределами нормальной работы человеческого мозга. Но для этого, казалось бы, не стоило придумывать новой науки и нового названия. Ибо то, что выходит за рамки здоровой психики (и нормального поведения), — а именно бред, галлюцинации, иллюзии, а также эффекты внушения и самовнушения, обмана и самообмана, — давно уже находятся в ведении психиатров и невропатологов (а также юристов). Одержимых подобными «явлениями» надо в одних случаях лечить, а в других — терпеливо воспитывать и объяснять им сущность суеверий и обмана (сознательного или бессознательного), жертвами которых они оказались.
Психиатрам и в самом деле, как мы увидим дальше, пришлось немало потрудиться, помогая приводить в порядок расстроенное душевное здоровье некоторых энтузиастов парапсихологии и ее клиентов.
Но, может быть, изобретатели «новой науки» смогли действительно предложить человечеству что-нибудь новое? Что сделали они помимо того, что обогатили и дополнили ту смесь первобытных суеверий, шарлатанства и легковерия, которую практиковали их предшественники? Прежде всего, из кого составились кадры первых парапсихологов? И какова была, так сказать, тематика их «исследований»?
Да все те же деятели «психических» обществ и все та же тематика, с которой читатель познакомился в предыдущих главах.
Разница, впрочем, была в том, что одни деятели успели оставить этот бренный мир, и их сменили другие. И вместо, например, приказавших долго жить медиумов Юма, Слэйда, Бредифа на небосклоне парапсихологии засияла новая звезда — итальянка Евзапия Палладино.
Ее «открыл» известный нам спирит и профессор Римского университета Чезаре Ломброзо. Но к моменту их знакомства Палладино прошла уже полный «курс», парапсихической подготовки и житейской мудрости у бродячего артиста-иллюзиониста Джакомо Карлуччи. «Ученые, — любил говорить Карлуччи, — все равно что дети!» (Такое мнение он высказал корреспонденту итальянской газеты «Коррьере делла сера».) «В их лабораториях они привыкли верить своим глазам и ушам и принимать за чистую монету все, что показывают их приборы. Так что мы, фокусники, считаем их самыми приятными для нас зрителями»…
Подобную же мысль высказывали неоднократно наши известные мастера иллюзионного искусства — отец и сын Кио.
Мысль убедительная! И, может быть, раньше всех понял это великий знаток человеческих умов и сердец Вильям Шекспир, когда писал (в комедии «Бесплодные усилия любви»):
Никем нельзя так прочно завладеть,
Как мудрецом, решившим поглупеть.
Ведь глупость, порожденная умом,
Опору для себя находит в нем,
И разум, отшлифованный ученьем,
Глупцам ученым служит украшеньем!
(Перевод Ю. Корнеева).
Нельзя сказать, при всем том, чтобы научная карьера синьоры Палладино складывалась совсем гладко: если один фокусник выпустил ее в большое плавание, то другой не пожелал терпеть надувательства и обмана. В декабре 1909 года, находясь в Америке (где ей платили по 125 долларов за сеанс), Евзапия Палладино была поймана на плутовстве. Ее разоблачил артист-иллюзионист Джон Финн. «Мы, фокусники, — пояснил он, — честно зарабатываем свой хлеб, развлекая публику нашими трюками. Парапсихические же «гении» пользуются трюками, чтобы обманывать людей, внушая им веру в сверхъестественное (и наживаясь при этом, конечно)»! Палладино публично обвинили в жульничестве. Ей угрожала скамья подсудимых. Но, если не считать этой небольшой мелочи, парапсихология до сих пор числит ее «эксперименты» в своем золотом фонде (как можно убедиться, заглянув в объемистый трактат английского телепата Ч. Макрири «Наука, философия и ЭСП», выпущенный в Лондоне в 1967 году.).
С Палладино «работали», кроме руководившего ею Шарля Рише, такие видные деятели, как парижский философ Анри Бергсон, немецкий профессор психологии Шренк-Нотцинг, психиатр Пьер Жанэ и другие лица с высоким положением в науке. Они наблюдали, например, как из рукава одного из участников сеанса «вдруг медленно выросла ветка с цветком розы». В их присутствии неизвестные духи расписывались на чистом листе бумаги, выделяли «эктоплазму» и вообще проделывали все то, что — еще за полвека до изобретения парапсихологии — получалось неплохо у медиумов предыдущих поколений.
«Парапсихическая энергия», излучаемая спящей синьорой Палладино, позволяла ей, кроме того, поднимать — руки у нее были связаны — стол весом в 22 фунта на высоту 5 футов (и одновременно терять в собственном весе до 15 фунтов!).
Поучительны в этом эпизоде (как и в других подобных), как всегда, не сами похождения плутов и психопатов. Поучительна роль, которую играли здесь люди науки.
Дадим слово А. В. Луначарскому, оставившему запись своей беседы с Полем Ланжевеном. (Ланжевен — знаменитый французский физик, друг Советской страны и один из крупнейших представителей материалистического естествознания нашего века). Беседа происходила в Париже, куда нарком прибыл с визитом в 1926 году.
«Ланжевен, — читаем в воспоминаниях Луначарского, — залился добродушным смехом.
«А Рише! — воскликнул он. — Ведь когда читаешь его научные труды, и в голову не придет, что он может принимать на веру все бессмысленнейшие опыты медиумов… Это наводит меня на серьезные мысли относительно науки вообще. Там, где дело соприкасается с остатками религии, или жаждой верить в бессмертие, или вообще с какой-нибудь сильной страстью или сильным интересом, объективность гнется и деформируется. И ум под влиянием чувства начинает измышлять хитросплетения и даже заставляет изменять нам самые органы ощущения… Расскажу вам анекдот из моей практики. Несколько ученых, в том числе и я, решили проверить «чудеса» Палладино. Для меня было ясно, что она каким-то фокусом освобождала одну руку и «работала». На следующий день я распорядился тайно вымазать все вещи клеем. И вдруг Евзапия пришла в величайшее волнение, стала ругаться как извозчик и выскочила из залы. Зажгли свет. Рише приходит и заявляет: «Не знаю, что с Евзапией, она потрясена и утверждает, что временно потеряла свою силу». Смеясь, я показываю ему на многочисленные следы пальцев Евзапии на столе, намазанном клеем… Как же отнесся к этому Рише? Он сказал: «Это интересно. Очевидно, клейкие вещества имеют какое-то дурное влияние на медиумическую силу…»[40]
4
Не менее занятный вклад внесла парапсихология и в технику телепатии.
Был изобретен, во-первых, новый способ передачи мыслей — так называемое автоматическое письмо.
