Целых трупов неандертальцев (подобно трупам мамонтов) не сохранилось, поскольку в грунтах вечной мерзлоты их не находили. Имеются только скелеты. Поэтому наверняка судить о цвете их кожи мы сегодня не можем. На популярных картинках и школьных пособиях неандертальцев обычно рисуют как покрытых редкой шерстью белокожих прямоходящих существ. Но эта раскраска ни на чем не основана. Ряд ученых сегодня выдвинул гораздо более правдоподобную гипотезу, что неандертальцы были чернокожими. Об этом говорит как географическая локализация наиболее близких к нам по времени неандертальцев, которые жили преимущественно в Центральной и Южной Африке и на Яве, так и цветность тех современных нам рас, которых обоснованно считают потомками неандертальца: негроидов, австралоидов, дравидов и др. Достаточно «перекрасить» неандертальца из школьной таблицы в черный цвет — и перед нами со всей убедительностью предстанет существо, чрезвычайно схожее внешне с названными расами.[19] Не только кожа и внешний облик, но и многое другое, к примеру, строение берцовых и голеностопных костей (чьи суставные плоскости свидетельствуют о привычке подолгу сидеть на корточках, что не свойственно европеоидам) роднит неандертальца с современными жителями Юга Земли. Весьма характерно, что среди останков кроманьонцев, найденных в гротах Гримальди (Италия), так называемых «гримальдийцев», есть два скелета, характеризуемых одними учеными как негроидные, другими — как неандертальские.
Неандертальцы, как и кроманьонцы, были людьми, они радикально отличались от мира животных. Хотя людьми биологически совсем другими, сильно уступавшими кроманьонскому человеку. Но все же неандертальцы создали собственную культуру, называемую мустьерской (шельской и ашельской): каменные и костяные рубила, скребла, остроконечники, хотя и не в столь широком ассортименте, как кроманьонцы, создавшие десятка два каменных и костяных «приборов». Неандертальцы тоже знали огонь, уже 40 тысяч лет назад с честью хоронили своих мертвых по примитивному обряду, чтили загробный мир, практиковали охотничью магию. В это же время у них появились примитивные украшения: подвески из зубов животных. Ученые считают, правда, что обычай украшать себя они могли перенять от кроманьонцев. В любом случае, никому в животном мире это более не свойственно. Но произведений искусства (наскальных картин, скульптур из кости и обожженой глины) неандертальцы, в отличие от кроманьонцев, не оставили.
Отношения между неандертальцами и кроманьонцами не были идиллическими. На стоянках неандертальцев находят тщательно раздробленные и обглоданные кости не только крупной дичи, но и точно так же обработанные кости кроманьонцев, то есть предков современных людей. И наоборот: на стоянках кроманьонцев находили раздробленные кости неандертальцев. Две проторасы вели между собой непримиримую войну, войну на уничтожение, «на съедение», как выразилась бы Библия. Каковая война сопровождалась, как неопровержимо свидетельствуют ископаемые скелеты, расовым смешением, скорее всего насильственным.
Примерно в течение десяти тысяч лет длилось жестокое противостояние двух проторас на одной территории; но к концу этого периода (около 40 тысяч лет назад) кроманьонцы вытеснили неандертальцев из Европы практически совсем. Тридцать тысяч лет назад их остатки еще доживали в районе Гибралтара, в Пиренеях и горах Далмации. Но в целом «раса побежденных» откатилась дальше на юг, в Переднюю Азию и Средиземноморье, где противостояние продолжалось еще долгие тысячелетия.
Как уже вполне достоверно установлено, кроманьонцы не происходили и не могли происходить от неандертальцев. А вот смешиваться с ними (подчеркнем и подтвердим это лишний раз) могли, «улучшая породу». Причем как по своей инициативе, так и помимо нее, в зависимости от исхода той или иной конкретной межрасовой стычки. Если мужчинам, попавшим в плен, грозила участь быть съеденными, судьба женщин могла быть совершенно иной. Изучение тасманийцев, «застрявших» в каменном веке вплоть до своего исчезновения в XIX столетии, показало, что межплеменные отношения людей палеолита, помимо дипломатии, торговли и войны, непременно включают в себя и похищение женщин. Порода неандертальцев при метисации однозначно улучшалась, порода кроманьонцев столь же однозначно ухудшалась, но так или иначе, процесс имел настолько интенсивный, длительный и обоюдный характер, что привел, как уже говорилось, к образованию новых этносов и даже рас второго порядка.
Крупный отечественный ученый Ю. Д. Беневоленская в своей статье «Проблема выявления сапиентной и неандертальской линий на ранних стадиях эволюции» (Курьер Петровской Кунсткамеры. Вып. 8–9, С.-Петербург, 1999) пишет: «Гипотеза эволюционной трансформации неандертальцев в неоантропа все более уступает место представлению о вытеснении первых человеком современного типа, которое сопровождалось метисацией между ними».
Другой выдающийся отечественный антрополог А. А. Зубов в статье «Проблемы внутривидовой систематики рода homo в связи с современными представлениями о биологической дифференциации человечества» (Современная антропология и генетика и проблема рас у человека. М., 1995) также указывает: «Мы можем говорить о „сетевидном“ характере эволюции рода homo на всех этапах его эволюции. Важно отметить, что „сеть“ могла включать разные эволюционные „этажи“, взаимодействовавшие между собой и вносившие свой генетический вклад в общий, единый фонд многообразия эволюционирующего рода homo».
Иными словами, представители более «высоких» человеческих этажей вступали в половую связь с представителями «низших», неандертальских, этажей, в результате чего и произвели на свет метисов, затем численно обособившихся до уровня целых народов и рас, что и породило общее эволюционное многообразие рода homo.
А. А. Зубов пишет далее: «Процессы смешения неандертальцев с людьми современного физического типа происходили и в Передней Азии, что уже давно предполагали некоторые антропологи».
Известный американский биолог Энтони Барнетт в книге «Род человеческий» (М., 1968) также свидетельствует, что «люди современного типа появились примерно в то же время, если не раньше, что и неандертальский человек, и развивались параллельно. Промежуточные типы между современными людьми и неандертальцами могли быть результатом либо скрещивания, либо ранних фаз дивергенции неандертальцев от линии, которая привела к современному человеку».
По всей вероятности, зоной метисации следует считать все территории, включая Европу, где в то или иное время одновременно проживали обе проторасы — неандертальцы и кроманьонцы. Гибридные формы затем продолжали там же повсеместно существовать и давать потомство, скрещиваясь все более с господствующим типом — в Европе таковым уже 40 тысяч лет назад стал кроманьонец. При этом, согласно теории Дарвина, признаки смешанных форм как не предусмотренные естественным отбором (природой) в каждом поколении все более вытеснялись доминантными признаками европеоида, воспринимаясь со временем как атавизм. В результате неандертальские черты среди белых европеоидов хотя и встречаются до наших дней, но уже лишь изредка. Чем ближе к югу, тем они чаще, а в зоне Передней Азии и Средиземноморья либо становятся доминирующими, либо проявляются в виде этносов-гибридов, каковыми можно считать, к примеру, семитов, эфиопов, египтян, магрибинцев и др. Метисация прихотливо избирательна: если эфиопы обладают черной кожей и европеоидными чертами лица, то у семитов, наоборот, нередки негроидные (неандерталоидные) черты лица при белой или оливковой («мулатистой») коже, и т. д.
Нет ничего удивительного в том, что целые народы-гибриды возникли в названной зоне, потому что именно здесь в течение минимум десяти тысяч лет разыгрывался финал Великой Неандертальской войны, и две проторасы, запертые между Средиземным морем и Атласскими горами, продолжали выяснять отношения до тех пор, пока полностью не растворились друг в друге и не распались на причудливо скомбинированные, но притом достаточно гомогенные вторичные расы и этносы. (Доминантный тип при этом исчез как таковой и возможность возврата к нему — реверсии — стала в целом исключена, хотя периодически оба изначальных типа обязательно проявляются, но лишь единично и фрагментарно.)
Об этом, в частности повествуют находки археологов Д. Гаррод и Т. Мак-Коуна, сделанные в начале ХХ века в Палестине на горе Кармел в пещерах Козья (Схул) и Печная (Табун). Там были обнаружены останки древних людей, разделенных во времени примерно десятью тысячами лет: древней золе в Печной пещере — 40 тысяч, а в Козьей — 30 тысяч лет. За эти десять тысяч лет с популяцией, населявшей данную местность, произошли огромные изменения: чисто неандертальский облик постепенно накапливал все большее количество характерных кроманьонских черт. Наиболее близкие к нам по времени насельники пещеры Схул имеют наибольшее количество кроманьонских признаков (включая средний рост 175 см), оставаясь притом, все же, гибридом.[20]
