На третий год войны с исаврами царь, желавший поскорее закончить военные действия и сохранить провинции от разорения, попросил патриарха воздействовать на епископов исаврийских областей и некоторых главарей сопротивления, чтобы они сдались на милость Анастасия. Каково же было его удивление, когда он узнал, что Евфимий выдал его план зятю Афинодора, непримиримому вождю исавров[1030]. Патриарха тотчас обвинили в измене, и Анастасий потребовал вернуть ему собственное письменное вероисповедание, которое ранее он передал в руки Евфимия.
Далее, как свидетельствуют летописи, на патриарха было организовано покушение, но по счастливой случайности убийца не смог нанести смертельный удар Константинопольскому архиерею, и сам был казнён на месте преступления. Впрочем, вряд ли можно отнести это покушение на счёт императора — у него имелось достаточно средств, чтобы справиться с неугодным архипастырем. Да и характер нового царя не предполагал, что он рискнёт на такую непопулярную меру, как убийство патриарха: Константинополь жил сплетнями, и достаточно было одного намёка, чтобы репутация императора резко пошатнулась. Так, история и не оставила нам имён истинных организаторов неудавшегося убийства. В любом случае, созванный по воле императора в 496 г. Собор низверг Евфимия и, обвинив в несторианстве, сослал в город Евхаиты, на восточную границу[1031].
Приход к власти крепкого национального правительства и восстановление порядка в Империи произошло очень кстати. В 498 г. восточные провинции Византии подверглись нападению арабов филарха Наамана, признававшего над собой власть Персидского царя. Без сомнения, эта акция была спланирована персами для проверки прочности римских границ, поскольку в это же время другое арабское племя вторглось в пределы Палестины. Но войска дукса провинции Евфратезии Евгения разгромили кочевников возле города Бифрапсы, а римские отряды под командованием полководца Романа не только отбили арабскую атаку, но и сами перешли в наступление и отвоевали у них остров Иотабу, некогда отданный императором св. Львом Великим филарху Аморкесу[1032].
Три года спустя, в 502 г., арабы под руководством другого вождя, Бадихарима, вновь напали на Сирию и Финикию, и это наступление произошло столь стремительно, что римские войска не сумели догнать варваров. Впрочем, императору Анастасию удалось заключить мирный договор с их главой Аретой, отцом Бадихарима.
Едва закончилась эта война, как в 502 г. персы объявили о прекращении действия соглашения, заключённого ещё в 442 г. В течение мирного полувека персы вели затяжную войну с эфталитами, что сопровождалось у них частой сменой правящих династий, и это сильно отвлекало их от западных границ. Надо сказать, что и византийцы уже давно с подозрением относились к политике персов в Армении, где периодически возникали препятствия для христианской Церкви и происходили гонения на православных.
Армяне неоднократно просили Римских императоров принять их под свою защиту, и эти просьбы не оставались не услышанными[1033]. И нет ничего удивительно, что, воспользовавшись нестроениями у персов, византийцы прекратили выплату им ежегодной дани — одно из обязательных условий договора 442 г. Наконец, Персидский царь Кавад сумел уладить отношения с эфталитами, которым обязался платить за охрану кавказских переходов. Остро нуждаясь в деньгах, Кавад потребовал от римлян уплаты неустойки и долга, но император соглашался лишь выдать кредит под письменные обязательства персов, что, конечно, не удовлетворило их царя[1034].
С огромным войском, в котором было много гуннов, Кавад перешёл границу и подступил к Феодосиополю (Эрзеруму), командир гарнизона которого Константин, член синклита, питал вражду к императору Анастасию и потому сдал город. Другой военачальник, Феодор, сдал персам без сопротивления город Мартирополь, где хранилась казна провинции с крупной суммой денег. В итоге, уже 5 октября 502 г. Кавад захватил многие области Армении и осадил город Амиду (Диарбекир) — сильную пограничную крепость римлян. Посол Анастасия Руфин вместо встречи с Персидским царём был захвачен в плен и брошен в темницу.
Подоспевшие римские войска под командованием дукса Алипия первоначально действовали вполне успешно, но, к сожалению, 19 ноября 502 г. около крепости Марды были застигнуты персами ночью врасплох и разбиты; множество легионеров попало в плен. К концу ноября арабы Наамана дошли до Эдессы, жители которой принялись восстанавливать крепостные сооружения и выжгли окрестности города, чтобы увеличить радиус обстрела метательных орудий. В итоге персы не взяли Эдессы, но всё равно им досталась громадная добыча — рассказывают, только пленными они захватили около 20 тыс. римлян. Зато дукс Евгений вернулся после поражения в свой город, сумел отобрать у персов Феодосиополь и восстановил власть римского императора в этой области[1035].
Между тем Кавад продолжал осаду Амиды, которая пока не приносила ему успеха. Под осенними дождями персы сильно страдали и уже готовы были снять осаду, когда 10 января 503 г. благодаря беспечности одного монаха из осаждённого города, случайно открывшего персам тайный ход, они ворвались в город. Бойня была ужасной — по свидетельству очевидцев, за 3 дня от персидских мечей погибло около 80 тыс. римлян[1036].
После взятия Амида стала форпостом персов, откуда они удачно предпринимали новые нападения. Избалованный столькими успехами, Кавад уверовал в свою счастливую звезду и направил в апреле 503 г. Руфина, выпущенного из тюрьмы, к императору Анастасию с двумя предложениями на выбор последнего: 1) прекратить войну и уплатить деньги; 2) продолжить войну. Каково же было его удивление, когда император Анастасий выбрал войну.
Собрав дополнительные полки, василевс сформировал армию под руководством трёх военачальников — Ареобинда, назначенного магистром армии Востока, Патрикия, консула 500 г., и своего племянника от брака его сестры Кесарии и Секундина, Ипатия. К ним присоединились союзнические готские отряды. На беду, у византийцев отсутствовало единое командование, что негативно сказалось на их действиях и результатах[1037]. До августа 503 г. стороны действовали с переменным успехом, но затем в сражении под городом Ападной Кавад разгромил римские войска[1038]. После произошёл один эпизод, позволяющий лучше понять характер военных действий на Востоке и условия, в которых были вынуждены сражаться римляне.
Когда затем персы направились к крепости Телле, находившиеся в ней иудеи устроили подкоп и попытались сдать город захватчикам. Но находившийся в персидском плену римский командир Пётр увидел знаки, которые иудеи обращали к персам. Под предлогом получения одежды от осаждённых, он подошёл к крепостной стене и сумел уведомить о предательстве начальника гарнизона Леонтия. Римляне немедленно перебили всех иудеев в крепости, заделали подкоп, а их епископ Бар-Хадад лично отправился к Персидскому царю и сумел вымолить у того пощаду крепости. В силу неизвестных обстоятельств Кавад отказался от осады этого города и направился к Эдессе, жители которой в очередной раз принялись восстанавливать стены и выстраивать на них метательные орудия. Персы хитростью пытались захватить город и его командира Ареобинда, но их замысел потерпел неудачу, после чего они направились к Евфрату[1039].
Арабы продолжали своими набегами разорять провинции близ Евфрата, когда на театре военных действий оказался храбрый римский военачальник Патрикиол вместе с сыном Виталианом. Они отразили арабов, но в дальнейшем, не имея достаточных сил, не рискнули сразиться непосредственно с Кавадом, подтянувшим к Эдессе все свои войска. Тем временем Ареобинд довольно успешно оборонял Эдессу, и персы не сумели навязать римлянам свои условия мирного договора.
Всё же встревоженный тем, как идут дела на войне, император Анастасий направил зимой 504 г. в армию своё доверенное лицо с правами верховного главнокомандующего — Келера. С его появлением действия римских войск приобрели уверенность и системность. Келер лишал персов продовольствия, захватывал фураж и лошадей, наконец, перевёл свои войска к городу Амиде и весной 505 г. начал его планомерную осаду. В одной из многочисленных стычек у римлян прославился гот Эллод, получивший незадолго до того титул трибуна. Он пробрался в город с несколькими товарищами, но, замеченный персами, был вынужден уходить. Окружённый толпой врагов, он пробился к своим, унеся труп убитого друга. Вскоре осаждённые в Амиде дошли до людоедства, но все равно отказывались сдаться римлянам[1040].
