В белом ослепительном свете было отчетливо видно, как падали вниз чудовищные, невиданные танки. Безумие, невозможная вещь, ужасное видение!.. Танки падают с неба!.. Нет, этого не может быть!..
Но так оно и было. Радист видел все собственными глазами. Значит, и тот черный предмет, который выпустила из своих когтей первая пойманная прожекторами стальная птица, — тоже был танком?..
Снова и снова стараясь вжаться в стену, радист смотрел, как с аэродрома с молниеносной скоростью, ломая и круша все на своем пути, примчался огромный танк, на главной башне которого хорошо была видна красная пятиконечная звезда — эмблема советской Красной армии. Еще один… и еще… и еще… И вдруг стрельба пушек прекратилась, будто они разлетелись от взрыва неслыханной силы. Это самолеты сбросили сразу несколько фугасных бомб на залитую белым небесным светом и прекрасно видимую зенитную батарею. Мгновение — и она взлетела на воздух.
Друг за другом танки мчались к радиостанции, к штабу, словно кто-то показывал им дорогу. Радист услышал редкие выстрелы танковых пушек и железное стрекотание пулеметов.
Эти звуки сплетались в его воспаленном мозгу в странное чередование длинных и коротких тресков, будто кто-то отстукивает ключом телеграмму. Точки и тире, тире и точки… Одно за другим, тире и точки составляли буквы, буквы складывались в слова, чей комариный писк радист невольно воспринимал привычным ухом:
— …наступление… проведено, безупречно… на… рассвете… начинаю… развернутое… наступление… генерал… Древор…
Это было безумие. Радисту почудилась депеша, рапорт генерала Древора, который он передавал в конце своего дежурства. С протяжным стоном радист опустил голову на руки: он потерял сознание…
А наступление разворачивалось. Его проводили большие танки, которые сбросили еще в воздухе, не садясь на землю, советские самолеты. За тяжелыми танками шли танкетки, быстроходные и маневренные, вооруженные пулеметами. Большие танки уничтожали преграды, ломали сопротивление охваченных паникой частей Первой армии; танкетки закрепляли успех, проносясь по улицам города и захватывая менее важные пункты.
С молниеносной скоростью центральное ядро танков и танкеток разворачивалось в стороны, продвигаясь в северовосточном направлении и почти не встречая сопротивления. Да и откуда оно могло взяться, если в этом районе были только караульные части и резервы Первой армии, захваченные нападением в казармах и бараках… Северовосточное направление выводило танки в тыл передовой линии Первой армии, к тем ее частям, что связывали общий фронт с позициями отряда прыгающих танков и приданной им пехоты, которые в результате прорыва углубились на 16 километров на восток.
Наступление развивалось. Собственно, это было не наступление, а контратака частей Красной армии. Генерал Дре-вор, старый опытный седоусый генерал Древор ошибся, анализируя события. Первое его утверждение оправдалось блестяще: внезапное, неожиданное наступление предрекает половину победы. Второе утверждение также оказалось верным: надо нападать, когда враг этого не ждет. Это сделал он сам, но то же проделали и части Красной армии. Относительно третьего утверждения — генерал Древор ошибся: ему не удалось захватить Красную армию врасплох. Генералу Древору, как хорошему шахматисту, удалось неплохо разыграть дебют; но середину партии он проиграл…
Да, прыгающие танки были новым, доселе неизвестным оружием. Да, прыгающие танки совершили большой прорыв, расчистили путь пехоте, раздавили и разрушили все на своем пути. Победа? Да. Но…
Но в ответ на новое оружие — Красная армия выдвинула свое новое оружие. Техника против техники. И между этими двумя техническими новинками нельзя было поставить знака равенства. То были разные виды техники. Первая рассчитывала достичь победы, полагаясь только на машины: поменьше людей, ведь любой человек может предать, может поддаться большевистской агитации. Меньше людей — больше уверенности в машинах. Таков был лозунг первой техники.
И вторая техника, соединенная с живым человеком, совмещенная с непреодолимой силой бойцов, знавших, что они шли на защиту страны строящегося социализма, шли дать отпор яростным врагам, которых нужно уничтожить, чтобы потом вернуться к своим фабрикам и заводам, совхозам и колхозам — свободно работать, строить и жить в своей трудовой стране. Два вида техники — техника разрушения, техника нападения во что бы то ни стало, голая техника с порабощенным человеком, которому заранее не доверяют, и вторая техника сознательных пролетариев, каждый из которых твердо знает свой путь трудящегося и бойца.
Вторая техника победила.
Советские самолеты, в результате смелой, отважной операции, перенесли по воздуху в тыл врага самые совершенные новейшие танки, которые можно было сбрасывать вниз, не приземляясь. Танки еще в воздухе начинали двигаться, их моторы вращали колеса с наибольшей возможной скоростью. В удобный момент, недалеко от земли, самолеты сбрасывали танки, которые описывали в воздухе мягкую дугообразную кривую и, встречаясь с землей, продолжали движение, нападая на врага с тыла, откуда он никак не ждал нападения. Задача состояла в том, чтобы обеспечить возможность быстрейшего сбрасывания танков.
Именно для этого самолеты и прилетели с сигнальными огнями, чтобы их хотя бы на несколько минут приняли за своих: разве можно было предположить подобную дерзость — совершать ночной налет с сигнальными огнями… Такого еще не знала военная история. Затем самолеты погасили огни и сбросили осветительные устройства на парашютах, чтобы ослепить артиллеристов зенитных батарей и выбрать самое удобное место для танков.
Танки сброшены; и после того, как тяжелые танки на земле уже обеспечили главный удар — вторая эскадрилья тяжелых самолетов, ждавшая сигнала от командующего танкового отряда, спустила вниз на парашютах легкие танкетки, которые окончательно закрепили положение. Только потом третья эскадрилья приземлилась на самом аэродроме и высадила пехотные, саперные части и связистов. Все это называлось — механизированный воздушный десант.
В конце концов, генерал Древор мог бы все это предвидеть — все, за исключением танков, падавших с воздуха и сразу переходивших в наступление. Танков, которые несли в своих когтях советские стальные птицы — этого он предвидеть не мог. Генерал Древор, старый седоусый чемпион старой классической школы шахматной военной игры, забыл, что перед ним — новый, молодой чемпион, какому совсем не обязательно идти проторенными путями. Напротив: молодой чемпион выбрал ходы, неизвестные старым мастерам…
Кони новой системы, стальные кони, брошенные на шахматную доску с воздуха, решили положение на этом участке. С первыми лучами утреннего солнца они соединились со своими частями по ту сторону фронта, прорвав вражеские позиции, отрезав отряд прыгающих танков и приданные им пехотные части, находившиеся на 16 километров в тылу советских войск. Стальные кони, брошенные на доску с воздуха, соединились со своими главными частями и начали наступление на отрезанный отряд с тыла, с запада…
В большом здании штаба фронта, который находился в сотне километров от места, где советские самолеты высадили воздушный десант, в кабинете, возле большой карты, занимавшей всю стену, молча стоял, покачиваясь на широко расставленных ногах, генерал Древор. Он смотрел на два тонких шнурка, которые змеились по карте, два шелковых шнурка — черный и красный.
Кое-где они сближались, потом расходились и снова устремлялись друг к другу.
Шнурки условно определяли линии позиций. Красный — войск советской Красной армии. Черный — войск Первой армии. Позади генерала Древора стоял его адъютант, ждавший распоряжений. В кабинете царила тишина.
Вчера красный шнурок почти беспомощно отступил вправо, на восток, освобождая место для стремительного натиска черного, который, образовав глубокую петлю, вплотную приблизился к красному, пытаясь развернуть эту петлю вверх и вниз, выровнять ее за счет места, которое пока что занимал красный шнурок.
Сегодня утром черный шнурок сразу передвинулся назад, на запад, влево. За ним спешил красный, так что его движение еле сдерживала булавка, глубоко воткнутая в карту. Но не на это смотрел генерал Древор.
Сжимая зубы так, что под кожей скул заметно двигались желваки мышц и поднимались кончики седых усов, он смотрел на небольшой, неправильной формы кружок справа от обоих шнурков, — круг, образованный маленькими черными флажками. Это был — отрезанный воздушным десантом и соединившимися с ним главными советскими силами — механизированный отряд Первой армии, тот самый отряд, что вчера победно совершил великолепный прорыв советского фронта. Отряд был отрезан, приговорен к уничтожению… Вокруг него сомкнулось кольцо Красной армии, ничто не могло спасти его…
