Важным элементом современной научной картины мира выступает антропоцентризм, который ярко проявляется и в праве. Как полагает И.Л. Честнов, в нынешних условиях «субъект права должен трактоваться не просто как субъект правоотношений, а гораздо шире – как центр правовой системы, ее творец и постоянный деятель. Именно субъект права формирует и воспроизводит своими действиями правовую реальность»[47]. Соглашаясь с данной позицией, Е.М. Крупеня отмечает, что индивид как человек, личность и гражданин «является созидателем всего политико-правового опыта»[48].
С позиций данного подхода, нельзя рассматривать любые аспекты права, исключая из этого процесса его субъекта как центральное звено правовой системы, как основную движущую силу права, включая как правотворчество, так и правоприменение. В то же время, современная теория функций права, созданная в основе своей в период господства нормативизма, практически полностью не учитывает субъекта права.
Реализация функций права, как и реализация правовых норм, происходит не сама по себе. Правовые предписания воплощаются только в конкретных действиях конкретного субъекта. Все формы реализации права: соблюдение, исполнение, использование, применение – это действия субъектов права, в последнем случае наделенных особыми полномочиями. Очевидно, что ни одна функция права не существовала бы без субъекта права. Поэтому, по нашему мнению, следует исправить имеющийся в теории функций права пробел и ввести в нее субъекта права, определив его место и роль как в понятии, так и в основании классификаций функций права. Отдельный важный аспект – определение роли субъекта в реализации функций права. В этом контексте важное значение приобретает правосознание, так как взаимосвязь правосознания и функций права становится очевидной.
В процитированной выше работе А.Г. Чернявского и Ю.К. Погребной убедительно обосновано наличие у права идеологической функции. Фактически в данной монографии получила подтверждение и развитие мысль Г.В. Мальцева о том, что право – это преображенная форма идеологии. В контексте идеологической функции права получило особое значение правосознание, так как оно выступает в качестве связующего звена между функциями права и субъектом права.
Рассматривая субъект права как центральное звено механизма реализации функций права, необходимо учитывать, что деятельность субъекта права в контексте развития социальных процессов зависит от целой совокупности факторов, в том числе и психологического характера. Как справедливо отмечает член-корреспондент РАН Г.В. Мальцев, «социальная эволюция, развитие индивидов и сообществ людей определяются в значительной мере биологическими и психическими детерминантами, которые проявляют себя как под контролем человеческого сознания, так и в обход его, образуют параллельные либо пересекающиеся линии регуляции индивидуального и коллективного поведения»[49]. В итоге функции права в контексте их реализации, то есть действительного, а не теоретического проявления, зависят от множества факторов, которые лежат вне сферы права. Это относится и к внутренним функциям права, которые получают ментальное, психическое, биологическое измерения.
Если мы соглашаемся, что функции права зависят от субъекта права, приходится также согласиться, что субъект права формируется имеющейся в данном конкретном государстве правовой традицией.
Правовая традиция – это исторически сложившаяся и развивающаяся совокупность принципов построения правовой системы, которая выражается в нормах, правовых обычаях, понятиях, ценностях и представлениях. Правовая традиция представляет собой право в развитии, в объективной и субъективной обусловленности, в особенностях применения и интерпретации. Без традиций исключается сохранение целостности общества и его национальной идентичности.
В контексте признания важности правовой традиции стоит согласиться, что «право – не только свод правил, но и люди, которые издают законы, выносят судебные решения, отправляют правосудие, ведут переговоры…»[50].
Действия субъекта права, осуществляемые в контексте реализации функций права, детерминированы правовой традицией. Из этого следует, что в разных правопорядках могут существовать различные модели реализации функций права.
Современные научные исследования вполне уверенно позволяют говорить о принадлежности государства к одному из двух основных типов цивилизации: традиционалистскому или техногенному. По мнению академика РАН В.С. Степина, «Динамизм техногенной цивилизации разительно контрастирует с консервативностью традиционных обществ, где виды деятельности, их средства и цели меняются очень медленно, иногда воспроизводясь на протяжении веков»[51]. Это проявляется и в праве, которое, являясь регулятором общественных отношений, развивается с той же скоростью, что и эти отношения. Постоянный поиск и применение новых технологий социального управления и социальных коммуникаций, характерные для техногенной цивилизации, нетипичны для правовых систем традиционалистского типа. В итоге, становится понятно, что существуют как минимум два основных и практически противоположных направления реализации функций права, которые в свою очередь могут быть разделены на достаточно большое количество более мелких направления в рамках национальных правовых систем и национальных правовых традиций.
Наконец, еще один важный вопрос заключается в таком аспекте, как динамика функций права. Право меняется, так как меняются регулируемые правом общественные отношения. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить, скажем, Русскую правду и Уголовный кодекс Российской Федерации. Логично предположить, что вместе с правом должны претерпевать изменения и его функции. Но динамика функций права пока вызывает больше вопросов, чем ответов.
По нашему мнению, которое граничит с предположением, основные внутренние функции права: регулятивная и охранительная – были всегда. На всех этапах своего развития право устанавливает определенный порядок общественных отношений, регулирует их, охраняет от посягательств. Одни нормы права защищают другие нормы права от нарушения. В то же время, изменение общественных отношений сказывается на этих функциях права, преимущественно касательно особенностей их реализации. Именно порядок реализации внутренних функций права может меняться, сами функции остаются такими же.
Иная ситуация наблюдается в отношении внешних функций права. Если проанализировать работы современных ученых, очевидно, что большинство из них отмечают как минимум процесс расширения числа этих функций, повышения значимости некоторых из них. Например, если сегодня многие авторы, включая основоположника данного научного направления Т.Н. Радько, выделяют социальную (в узком значении) функцию права, то в ретроспективе весьма сложно было бы говорить о том, что право ориентировано на оказание поддержки социально незащищенным слоям населения, на решение социальных (в узком смысле) вопросов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Чернявский А.Г., Погребная Ю.К. Идеологическая функция права. М., 2015.
Цит. по Хуснутдинов Р.Р. К вопросу о пределах юридической ответственности за правонарушение // Вектор науки ТГУ.2010.№ 3.С. 210.
Маркин А.В. Категория юридической ответственности // Актуальные проблемы юридической науки: сборник научных трудов/ отв. ред. Р.Л. Хачатуров. Тольятти: ТГУ, 2010. Вып. 7. С. 135–136.
Чечина Н.А., Элькинд П.С. Об уголовно-процессуальной и гражданской процессуальной ответственности // Советское государство и право. 1973. № 9. С. 34.
Федоров В.В. Статус депутата государственной думы РФ: конфликт интересов, неосновательное обогащение, конституционно-правовая ответственность // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2014. № 1 (27)
http: // kommersant.ru/doc/2701983
Кассационное определение Хабаровского краевого суда от 18.01.2012 г. по делу № 33-154/2012 // СПС «Консультантплюс.
«Обзор практики по рассмотрению в 2012–2013 годах дел по спорам, связанным с привлечением государственных и муниципальных служащих к дисциплинарной ответственности за совершение коррупционных проступков» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 30.07.2014 г.) // СПС «КонсультантПлюс».
