Успехи науки за 400 лет привели к колоссальному прогрессу в жизни общества. Человек не стал более нравственным и благородным, но избавился от многих болезней, стал дольше жить, перед ним открылась масса новых возможностей. В основе же развития науки лежат как раз так называемые фундаментальные исследования. Такие исследования необходимы для развития человечества. Я убежден в том, что отдельные отрицательные моменты, связанные с развитием науки, второстепенны и, так сказать, локальны…»
Понятно, почему на протяжении вот уже полувека В. Л. Гинзбург стоит на страже науки. Просто иначе он жить не может!
И как итог – о себе самом:
Я достаточно долго сомневался – может, не следует приводить в «юбилейном» материале, столь откровенное размышление о себе самом, которым делится с читателями Виталий Лазаревич? Мол, люди могут подумать невесть что об авторе. Те, кто не знает или мало знает Гинзбурга, посчитают его слова неким «кокетством» или даже более того – «оправданием». В общем, можно по-разному толковать то, о чем говорит В. Л.
Однако умолчать нельзя. Если кто-то истолкует сказанное ученым превратно, то это его собственная беда, а не вина автора. На том и порешили…
Рано или поздно каждый человек ставит себе оценки. За прожитые годы, за то, что сделал, и то, что не успел. Обычно мы снисходительны к себе, стараемся такие оценки завышать – такова уж натура человеческая. Исключение – Виталий Лазаревич. Ему слово:
«Главное, о чем я хотел сказать, следующее. Не имея, как мне казалось, для этого нужных данных и предпосылок, я стал физиком-теоретиком, причем довольно известным и преуспевающим. Под последним я имею в виду не то, что я стал член-корром (1953), потом академиком (1966), лауреатом (Ленинской и Госпремий), а также имею иностранные отличия. Все это достаточно условно, и даже полные ничтожества добиваются формально многого. А вот научные результаты – другое дело, это нечто объективное. И здесь я считаю, что получил много важных и довольно высокого класса результатов. Разумеется, человек сам себе не судья. Но иметь свое мнение каждый имеет право. И мое мнение такое, что я много сделал… И вот вопрос почему? Прежде всего, конечно, ссылаются (так думают и говорят) на способности. Но это не так, не вполне так. Я считаю, что математические способности у меня просто ниже средних, аппаратом я всегда владел и владею плохо. Задачи (в смысле задач из задачников) я всегда решал плохо. Память, особенно на формулы, плохая. Она, правда, довольно хорошая на идеи и литературные ссылки. Теорминимума Ландау я не сдавал, и если бы и сдал, то с очень большим трудом. Часто, очень часто я как-то чувствовал себя обманщиком. Спрашиваешь студента или аспиранта, а сам не знаешь, как вывести формулу, и т. п.
В чем дело? Есть, во-первых, какой-то нюх, понимание физики, цепкость, комбинаторская и ассоциативная хватка. Во-вторых, было большое стремление «придумать эффект», что-то сделать. Почему? Думаю, что это родилось из-за комплекса неполноценности.
Грешно жаловаться, но в общем тяжело складывалась жизнь…»
Теперь понятно, почему такие люди, как академик Виталий Лазаревич Гинзбург, становятся Нобелевскими лауреатами?
Поздравление с юбилеем.
Дверь открыла женщина, помогающая по хозяйству.
– Он вас ждет, – сказала она. – Проходите в кабинет. Ботинки не снимайте, на улице сухо да у нас это и не принято…
Виталий Лазаревич сидел в инвалидном кресле у письменного стола. Работал.
Обменялись приветствиями. Он протянул рукопись очерка, который я написал для «Литературки».
– Мне понравилось, – сказал он. – Только одно замечание: не называйте меня «Виталий Лазаревич» – это длинновато, а пишите просто «В. Л.», как именуют меня друзья и коллеги. Кстати, а наша договоренность остается?
– Конечно, – подтвердил я.
«В. Л.» имел в виду мое выступление на товарищеском ужине по случаю присуждения ему Нобелевской премии. Я провозгласил тост за нового лауреата и пообещал, что теперь ни единого слова не буду править в его материалах, которые он будет писать в «Научные среды» – такой раздел я вел тогда в «Литературной газете».
– А как вы относитесь к религии? – вдруг спросил он.
– Я – атеист.
– Ну, слава богу! Сейчас слишком много стало религиозных, а в науке это недопустимо, – сказал Гинзбург. – Это очень опасно для нее. Даже наш президент академии грешит этим, забывая, что наука и религия антиподы. Об этом и хочу написать. Вот только не знаю, успею ли…
– Вы о чем? – не понял я.
– Странная судьба у Нобелевских лауреатов, – сказал он. – Мой учитель Игорь Евгеньевич Тамм получил эту премию, а жизнь закончил инвалидом – был прикован к дыхательной машине. Мой друг Ландау тоже: премия и инвалидность. И вот теперь я – в инвалидном кресле…
– Ну зачем же так печально…
– Жизнь такова, жизнь… – Он помолчал, а потом оживился. – Подарю вам свою книгу. Она так и называется «О науке, о себе и о других». В ней отражение моей жизни…
С тяжким чувством я покидал квартиру академика Гинзбурга. Я не сказал ему, что встречался и с Игорем Евгеньевичем Таммом, и с Львом Давидовичем Ландау незадолго до их ухода. Они оба поразили меня тогда какой-то безысходностью, которая почудилась мне в их словах. Нечто подобное я почувствовал и сейчас.
Через месяц после нашей встречи академик Виталий Лазаревич Гинзбург умер.
Основные даты жизни и деятельности В. Л. Гинзбурга
21 сентября (4 октября) 1916 г. – Родился в Москве в семье инженера, специалиста по очистке воды.
1931 г. – Окончил семилетнюю школу, затем ФЗУ, занимался самообразованием.
1934 г. – Поступил сразу на 2-й курс физического факультета МГУ.
1940 г. Защитил кандидатскую диссертацию, а через два года докторскую.
1942 г. – Был принят в Теоретический отдел ФИАНа, где с небольшими перерывами проработал до последних дней жизни.
1953 г. – Получил Сталинскую премию за создание новых образцов ядерного оружия.
23 октября 1953 г. – Избран членом-корреспондентом АН СССР.
1 июля 1966 г. – Академик по отделению общей и прикладной физики АН СССР.
1995 г. – За выдающиеся достижения в области теоретической физики и астрофизики получил Большую золотую медаль имени М. В. Ломоносова. Труд В. Л. Гинзбурга отмечен множеством международных наград – премия Бардина, Вольфа, золотая медаль Королевского астрономического общества, премия Гумбольдта и другие.
2003 г. – Вместе с А. Абрикосовым и А. Лепетом ему присуждена Нобелевская премия.
4 октября 2006 г. – За выдающийся вклад в развитие отечественной науки и многолетнюю плодотворную деятельность награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени.
8 ноября 2009 г. – В. Л. Гинзбург скончался, похоронен на Новодевичьем кладбище.
При подготовке книги большую помощь оказал доктор физико-математических наук Борис Львович Альтшулер. Он – сотрудник Теоретического отдела ФИАНа. На работу в свое время принимал его А. Д. Сахаров.
Во время нашей беседы Борис Львович вдруг спросил:
– А когда вы напишете о других наших нобелевских лауреатах?
– Не знаю, – ответил я, а потом добавил, – о физиках вообще-то очень трудно писать…
– Пожалуй, – согласился ученый.
Альтшулер не только организовал фотосъемки в ФИАНе, но и через несколько дней прислал мне свой доклад, который он подготовил к конференции, посвященной 110-летию Нобелевских премий. Сокращенный вариант доклада мы предлагаем нашим читателям.
Советские и российские физики – лауреаты Нобелевской премии
Речь пойдет об 11 российских ученых, из которых 10 – лауреаты Нобелевской премии по физике. Как я сказал, семеро из 11 – сотрудники ФИАНа: Черенков, Франк, Тамм, Басов, Прохоров, Гинзбург и Сахаров… Еще три российских нобелевских физика – Ландау, Капица, Абрикосов – сотрудники Института физических проблем (ИФП) Академии наук. И 11-й физик-лауреат, Жорес Иванович Алфёров, был в 2000 году, когда ему присудили Нобелевскую премию, директором Санкт-Петербургского физико-технического института им. А. Ф. Иоффе…
Все три института – это научные Школы с большой буквы: школа А. Ф. Иоффе в питерском ФТИ, школа П. Л. Капицы и Л. Д. Ландау в ИФП, фиановская школа Леонида Исааковича Мандельштама и, конечно, Сергея Ивановича Вавилова, бывшего директором ФИАНа в 1934–1951 годах.
Сергей Иванович Вавилов, 1891–1951, основоположник физической оптики в СССР, президент АН СССР (с 1945 г.).
