803
Ландау Г. О мистическом опыте. Очерк систематической философологии // Записки Русского научного института в Белграде. 1935. Вып. 11. С. 151. Случаи, когда литературное произведение транслирует, «излагает» сокровенное знание, только на первый взгляд кажутся очевидными. Для полной уверенности здесь требуется, чтобы автор показал, что он отсылает к определенной доктрине. Если в поэме Льва Зилова «Дед» в сатирической характеристике посетителя декадентского салона упоминаются два мальчика Иисуса, сразу ясен источник этого экстравагантного мнения — христология Р. Штейнера: «Был самым частым гостем рыжий Гнусов, / Иван Иваныч — желтый, худ, как жердь. / Любил кощунствовать, что верит в двух Иисусов <…>» (Зилов Л. Дед. М., 1912. С. 89).
Попытку инвентаризации его приемов в связи с эзотерической традицией представляет собой, например, книга: Hocke G.R. Manierismus in der Literatur. Sprach-Alchimie und Esoterische Kombinationskunst. Beitrage zur Vergleichenden Europäistischer Literaturgeschichte. Hamburg, 1959.
Северянин И. Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы / Изд. подгот. В. Н. Терехина и Н. И. Шубникова-Гусева. М., 2004. С. 65–66. Другим и, возможно, первичным вариантом этого приема был квадрат с одинаковой суммой чисел, сложенных в любом направлении, об их роли у Агриппы Неттесгеймского см.: Shumaker W. The Occult Sciences in the Renaissance. Berkeley; Los Angeles; London, 1972. P. 139, 143.
Что касается именно магического квадрата, о роли его графической формы для оформления обложек книги см. работу: Россомахин А. Магические квадраты русского аванграда (Набросок первый: случай Маяковского) // Записки русской академической группы в США. Transactions of the Association of Russian-American scholars in the USA 2008–2009. Vol. XXXV. C. 287–311.
Панграмматизм, ритуальная анаграмма в первую очередь, также весьма интересовал Иванова (см. пересказ сделанного М. С. Альтманом анаграмматического анализа цикла «Золотые завесы» в: Иванов В. Собр. соч. Т. 2. Брюссель, 1974. С. 765; далее все ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страницы). Ныне эта тема обрела обобщающее исследование: Грек А. Г. Об анаграмматическом принципе в поэзии Вячеслава Иванова // Вячеслав Иванов: Исследования и материалы / Отв. ред. К. Ю. Лаппо-Данилевский, А. Б. Шишкин. СПб., 2010. С. 15–34.
Потебня А. А. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905. С. 277.
Майков А. Н. Избранные произведения. Л., 1977. С. 224, 820. Рискнем предположить, что цикл Майкова мог быть в фокусе осознанного внимания Иванова. Одна из его сквозных тем — противопоставление атеистического и буржуазного века религиозным и моральным ценностям — нашла свое выражение в стихотворении «Пир у вас и ликованье…» (1889) в образе заброшенного, но все же храма (важный мотив для «Кормчих звезд»). Кроме того, в стихотворении «Аскет! ты некогда в пустыне…» (1893) появляется знаковое для Ивановых слово «пламенник».
Популярность этому изречению придает и его применимость к самым разным жизненным ситуациям. Например, рассказ о том, как священники православных, католической и армянской церквей на Невском не подчинились запрету большевиков и на первую неделю поста 1918 года вышли на крестный ход, заканчивался следующим образом:
«Итак, чем дальше, тем ужасней…
„Но чем ночь темней, тем ярче звезды,
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог!“»
(Гр. И. Г. Революция и Церковь // Призыв. 1919. № 8. 8/26 августа. С. 3). Оставляем сейчас за пределами внимания мотив дневной звезды, заметный в мистической образности символистов (ср. название невышедшей книги стихов Вл. Гиппиуса «Звезды днем» (ИРЛИ. Ф. 77. Ед. хр. 9), или блоковские классические строки «Ты шла звездой ко мне, но шла в дневных лучах» из стихотворения «Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла…», 1901–1902).
Альтман М. С. Разговоры с Вячеславом Ивановым. СПб., 1995. С. 86.
С ним можно ознакомиться в комментариях Р. Е. Помирчего (Иванов В. Стихотворения. Поэмы. Трагедия. СПб., 1995. Т. 1. С. 307–308).
Рембо А. Стихи. Последние стихотворения. Озарения. Одно лето в аду. М., 1982. С. 172, в оригинале: «j’écartai du ciel d’azur, qui est du noir, et je vécus, étincelle d’or de la lumière nature» (Rimbaud A. Œuvres complètes / Ed. établie, présentée et annotée par Antoine Adam. Gallimard, 1972. P. 110).
Рембо А. Стихи. С. 75, в оригинале: «Ainsi, toujours, vers l’azur noir/ Ou tremble la mer des topazes». — Rimbaud A. Œuvres complètes. P. 55. Этот источник, равно как и стихотворения Иванова, должны дополнить список текстов, который приводит К. Тарановский для разъяснения мандельштамовской черной лазури из его стихотворения «10 января 1934 г.» (Тарановский К. О поэзии и поэтике. М., 2000. С. 17).
Рембо А. Стихи. С. 174. Схожую образность находим и в стихотворении Майкова «Близится Вечная Ночь… в страхе дрогнуло сердце…» (1882) из упомянутого цикла, где автор, вглядываясь в мрак грядущей смерти, сначала различает в нем звезды, а затем выражает надежду, что «где-то за ними есть Вечное Солнце» (Майков А. Избранные произведения. С. 224–225).
Ландау Г. О мистическом опыте. С. 151.
Рембо А. Стихи. С. 168.
Относительно цветовой символики последней строки знаменитого стихотворения Рембо («О l’Omega, rayon violet des Ses Yeux») приведем не лишенные зоркости наблюдения его исследовательницы: Омега в сонете — фиолетовое (в то время как О — синее) потому, что символизирует небеса, реальность высших сфер, цвет космоса, недаром там упоминаются Миры и Ангелы. По ее мнению, здесь Рембо следует средневековой, а возможно, и более древней традиции изображения небес, удаленных от человека: «Вплоть до начала XX в. темный колорит верхних частей неба оставался привычной деталью живописных полотен, включающих элементы природного фона» (Соколова Т. «Гласные» Артюра Рембо — «цветной» сонет // Коллегиум. 2004. № 1–2. С. 166). В литературе описание высших слоев атмосферы как темных, чернильных встречается даже чаще, чем в живописи или в науке; Т. Соколова здесь ссылается на роман В. де Лиль-Адана «Ева будущего» (1866). Кроме того, к теме алхимии у Рембо она приводит несколько параллелей: «Париж» А. де Виньи, «Алхимия страдания» Ш. Бодлера, «Видение эмали» Х.-М. Эредиа и «алхимия Поэзии» П.-Б. Шелли из «Защиты поэзии» (С. 164). Таким образом, А. Р. Минилова, когда она сожалела в письме к Иванову о том, что он не включил в «По звездам» «спораду» «о „переживаниях“ слов, об их состояниях и соотношениях, об их браках и девстве — об „алхимии“ слов», могла ориентироваться на любой из этих источников (ОР РГБ. Ф. 109. Карт. 30. Ед. хр. 9. Л. 16). Символика фиолетового как мистического цвета готики в применении к «Руанскому собору» Волошина анализируется в: Fijaikowska-Janiak К. Максимилиан Волошин как масонский писатель // Šwiatio i ciemnośč. Motywy ezoteryczne w literaturze rozyjskiej przeiomu XIX i XX wieku. Gdańsk, 2001. S. 139–141. Фиолетовый цвет астрального тела по Р. Штейнеру завершает эту традицию. О смысловых оттенках цветовой символики фиолетового/лилового/сиреневого в поэзии модернизма см. в нашей работе «Two Hundred Years of Pošlost’: A Historical Sketch of the Concept» (в печати).
Величко Л. Арабески. Новые стихотворения. СПб., 1904. С. 217.
Соловьев В. «Неподвижно лишь солнце любви…» Стихотворения Проза. Письма. Воспоминания современников. М., 1990. С. 128. Думается, что для Иванова была важна эта двойная отсылка. Уместным будет здесь привести фрагмент из воспоминаний, прямо касающихся адресата посвящения стихотворения Иванова «Тень Фета» (1917) — Н. Н. Прейса: «В общество М. А. Новоселова приходил Николай Николаевич Прейст <так!> — больной старичок, живший с няней. Он знал А. А. Фета. Мы подружились и я часто ночевал у Прейста. Однажды он подходит ко мне и спрашивает: „Вы любите Фета?“ Я действительно любил и люблю поэзию Фета. Он передал мне приглашение прийти к Вячеславу Иванову. Прихожу. В комнате горит лампада. Это был день смерти А. А. Фета. Вячеслав Иванов становится перед иконой, открывает молитвослов, читает Пасхальную заутреню. Так втроем — Н. Н. Прейст, Вяч. Иванов и я — поминали А. А. Фета, а потом читали его стихи» (Воспоминания Константина Сергеевича Родионова (1892–1991) (записаны 18, 19 февраля 1991 г. Анной Кивва) // Вестник РХД. 1992. № 164. С. 280). Стоит упомянуть также, что в Пушкинском Доме в архиве Иванова хранится рукописный сборник стихов Прейса с биографическими пометами (например, первое стихотворение написано в Алексеевской психиатрической больнице; ИРЛИ. Ф. 607. № 313. Л. 1).
