Был и такой случай: как-то в джунглях лев решил поохотиться на газель прямо между палатками лагеря экспедиции. В другой раз всю ночь пришлось отражать атаки бабуинов на склад продуктов. А однажды любопытная маленькая обезьянка свалилась прямо в миску с тестом для блинов.
В фильме об обезьянах много комичных сцен, вызывающих смех зрителей, но звучит в нем и тревожная нота. Показывая безжалостно вырубленные леса, гибель животных, автор взывает к милосердию и разуму человечества. Джунгли — не только легкие планеты, но и дом миллионов животных. В другом месте они жить не могут.
По материалам «Grands Reportages» подготовила Н.Малиничева
Все началось в 1981 году, когда в Москве появилась книга Иэна и Ории Дуглас-Гамильтонов «Жизнь среди слонов», посвященная изучению животных в национальном парке Танзании — Маньяра. Книга сразу захватила, я читал ее и перечитывал, и мысль посетить эти места уже не оставляла меня.
Так случилось, что через десять лет мне предложили поработать в Танзании, в техническом колледже города Мбея, недалеко от озера Ньяса, на границе Танзании и Малави. Его ректор, господин Зубери, помог мне, в то время руководителю советских преподавателей колледжа, организовать поездку к кратеру Нгоронгоро и национальному парку Маньяра.
Путешествие пришлось на рождественские каникулы. И в первый день нового, 1991 года автобус марки «Лейланд», поскрипывая, повез нас на север Танзании в город Арушу.
Это было настоящее сафари по дорогам и бездорожью через саванну, через множество деревень густонаселенной части Танзании, через отроги рифтовой долины и казавшейся бесконечной долины баобабов. Примерно в середине пути, в Морогоро, — остановка на отдых и рано утром, точнее, еще ночью снова в дорогу. Через тридцать шесть часов от старта мы наконец-то в Аруше, в колледже, где нас радушно встретили и разместили. Он расположен почти у подножия горы Меру и недалеко от горы Килиманджаро с ее пиками Кибе и Кимавензи. В месте чрезвычайно живописном, рядом с национальным парком Аруши.
На следующий день рано утром, слегка перекусив в студенческой столовой, удивительно чистой и удобно спланированной, мы отправились на запад по направлению к парку, по новому, только построенному шоссе. При выезде из города водитель автобуса, он же наш гид, останавливает автобус, просит посмотреть назад, и... среди облаков мы видим ослепительные снега Килиманджаро, только самую вершину, все остальное затянуто облаками.
Два часа едем по саванне, встречая время от времени на обочине дороги местных жителей — масаев. Потом по грунтовому накатанному серпантину поднимаемся на край кратера Нгоронгоро на высоту свыше двух тысяч метров. Останавливаемся около скромной, метра в полтора высотой, пирамиды с двумя короткими надписями:
Михаэль Гржимек
12.04.1934 -10.01.1959
Он отдал все, чем владел, диким животным Африки, включая и свою жизнь.
Профессор Бернгард Гржимек
1909-1987
Жизнь, отданная заботе о диких животных. «Лучше зажечь одну свечу, чем проклинать темноту».
Конечно, я знал книгу Бернгарда Гржимека «Серенгети не должен умереть» о спасении природы Африки, знал о полетах над саванной Михаэля Гржимека для подсчета популяций диких животных и о трагической гибели его в одном из таких полетов, но только здесь, в Нгоронгоро, столь ясна стала мне роль отца и сына, даже не роль, полная самоотдача двух замечательных исследователей и защитников природы континента...
Через несколько минут въезжаем на территорию гостиницы «Дикая природа». Одноэтажные корпуса и отдельные домики под Зелёными жестяными крышами. Тут же размещается администрация и служители парка. Почти на краю кратера с видом на его внутреннюю часть ресторан. Полчаса на размещение, еще минут двадцать на быстрый обед — отменная европейская кухня. Проводник торопит. Во второй половине дня тучи, закрывающие Нгоронгоро, разойдутся, и придется быстро спускаться вниз. Рассаживаемся по джипам и по крутой грунтовой дороге спускаемся внутрь кратера.
Кратер Нгоронгоро. — жерло гигантского потухшего вулкана диаметром около 25 километров с нашей стороны хорошо видно озеро в самом, центре кратера и противоположный его край. Воздух необычайно чистый, пышная зелень — январь, разгар сезона дождей, буйство нарождающейся жизни…
Едем в глубь кратера по одной из накатанных дорог. Водители джипов предупреждают об опасности встреч с дикими животными. Выходить из машины нельзя. Пока никого. Ну вот и первая зебра, лениво помахивая, хвостом, идет рядом с джипом и не обращает на нас никакого внимания. Дальше — стадо буйволов. Животные лениво жуют, и — несмотря на близость машины — никакой реакции: Разумеется, здесь их никто не трогает и не пугает. Масаи не охотятся (они в основном занимаются животноводством), а к постоянным визитам туристов на машинах животные уже привыкли. Причем машины по дну кратера ездят только по определённому маршруту, стараясь не нарушать привычную среду обитания животных.
Устремляемся вперёд к розовой полоске на берегу озера, которая прямо на глазах превращается в тысячи фламинго. Тишину нарушает только шум птиц да пофыркивание бегемотов, то ныряющих, то всплывающих на поверхность. Не хочется говорить, обмениваться впечатлениями. Все поглощены увиденным...
Однако до шести вечера нужно успеть выбраться на край кратера. В тропиках около семи уже ночь, сумерек практически не бывает. Проводник показывает рукой вправо и просит тишины — носорог с детенышем. Поведение животного непредсказуемо, может атаковать внезапно — тонны мышц и слепой ярости; для него поддеть на рог наш джип не составит большого труда. Но ветер, по счастью, от носорога, и мы, отсняв встречу, благополучно удаляемся.
Останавливается встречный джип, короткий обмен информацией между проводниками, слышу на суахили слово «симба» — лев. Поворачиваем направо и действительно через несколько минут видим: около дороги лежит пятерка объевшихся львов. Свистим, кричим, пытаемся привлечь внимание. Ну хоть бы один пошевелился. Все напрасно, лишь изредка помахивают хвостами: Таким образом царь зверей проводит или скорее просыпает три четверти суток.
А через пару сотен метров в зарослях высоченной травы — темно-коричневые, такие знакомые по книгам и фильмам силуэты — слоны. Захватывая хоботом траву и подсекая ее острыми когтями ступни, они методично, не торопясь, отправляют траву в рот, при этом непрерывно помахивая ушами. Кстати, слоны, несмотря на свои внушительные размеры, перемещаются бесшумно, так что расслабляться во время сафари нельзя. Мы вторгаемся в их среду обитания, и инстинкт самозащиты может вызвать внезапную атаку, что не раз и бывало, и о чем неоднократно приходилось читать в местной газете «Дейли тайм».
До заката остается часа полтора. Подъем на край кратера — и мы снова на территории гостиницы. Еще пять минут — и уже не видно ни розовой полоски фламинго, ни плавно перемещающихся слонов. Становится холодно, все-таки свыше двух с половиной тысяч метров над уровнем моря.
Ночь полна звуков. Вслушиваюсь в шумы: рычание, какое-то посвистывание. Стараюсь запомнить все эти оттенки, придется ли снова все это увидеть и услышать? Иногда на территорию гостиницы по ночам забредают дикие звери, и во избежание несчастного случая служащие гостиницы предлагают свои услуги и провожают с фонариками посетителей кратера. Служащий указывает на темное Пятно в кустах — буйвол, с метровыми рогами которого лучше не встречаться. Но пронесло, буйволы потихоньку уходят. Сваливаюсь от усталости и впечатлений и мгновенно засыпаю. Завтра нас ждет Маньяра.
Свое название национальный парк получил от озера Маньяра, собственно, это — узкая полоска земли на его северо-западном берегу. Но несмотря на небольшие размеры, парк чрезвычайно плотно населён. Львы, слоны, антилопы, бегемоты, жирафы, буйволы, не говоря уже об огромных стаях обезьян и бесчисленных обитателях птичьих базаров. Едем в центр парка, к озеру. Ослепительное солнце, жарко и влажно. На берегу озера есть маленькая площадка, где разрешается выйти из автобуса. Небольшая бухточка буквально забита бегемотами. Фырканье животных, брызги от погружения многотонных туш, гомон, свист, щелканье птиц. Прибавьте к этому жуткую вонь от птичьего помета — и описываемая картина станет реальной. Но так не хочется уходить. Живая природа притягивает и завораживает.
В глубине Парка, где должны быть слоны, животных не видно, но кругом их следы — шары из пережеванной и выплюнутой коры акаций торхилес, ободранные стволы деревьев. Некоторые из них обернуты металлической сеткой, и слоны их не трогают, хотя это ли защита от мощных бивней? Вероятно, все дело в запахе металла. Он отпугивает животных. Становится все жарче, в это время львы забираются на деревья в тень листвы и переваривают добычу, свесив с ветвей раздувшиеся животы. В тени кустарников прячутся газели, и только жирафы спокойно перемещаются по самому солнцепеку. В середине большой поляны, словно ожидая нас, сходятся, расходятся, обвивая друг друга шеями, три жирафа и на прощанье внезапно замирают, выстроившись в одну шеренгу на одинаковом расстоянии друг от друга.
