I
Для выяснения столь важного вопроса, как отношение современной роли искусства к степени распространения нервных и психических заболеваний, должна служить вся совокупность материалов по вопросу о частоте и характере последних у людей, занимающихся искусствами; сюда относится всё то, что касается, во-первых, болезней, развившихся у художников во время их деятельности или до нее, и, во-вторых, те особенности творчества, которые проливают свет на состояние здоровья художника, так сказать, художественные симптомы болезни.
Всем понятно, что если за последние годы контингент нервно- и душевно-больных увеличивается, то для этого имеется очень много причин, лежащих как в самом организме наших современников, так и в условиях их окружающих, и что едва ли мы отметили совпадение усиленного интереса к искусствам с развитием заболеваний нервной системы с той целью, чтобы признать искусство единственным источником всех зол; достаточно мы знаем, как велико для развития нервных психических болезней значение усиленной душевной деятельности, чтобы считать себя обязанными дать себе ясный отчет о том, какое положение, в ряду подобного рода больных, занимают люди, специально эксплуатирующие свои эстетические вкусы и стремления.
В этом отношении журнальные записи врачей, отчеты психиатрических больниц и имеющиеся специальные биографии выдающихся художников, музыкантов, артистов и поэтов дают достаточный материал для того, чтобы установить, что люди, занимающиеся искусствами профессионально, составляют весьма значительный процент всего числа нервно- и психически-больных, особенно, если будет принято во внимание ничтожное отношение профессиональных художников к общей массе городского населения. И, тем не менее, подобные цифры должны составлять только малую частицу того огромного числа художников, которые только потому считаются здоровыми, что не лечатся, а между тем страдают одной из многих болезненных форм, с которыми они мирятся нередко то как со счастливой особенностью дарования, то как с неизбежным злом, не считая их за болезнь, или о которых не сообщают врачам по различным, им одним известным, соображениям. И весь этот материал гибнет вместе со всем тем, чем мы обязаны умышленно или неумышленно неполным в медицинском отношении биографиям. Требуется большое усердие, большой интерес к науке и еще больший такт в выборе, для того чтобы из кучи окружающего нас в жизни разбросанного материала можно было извлечь относящиеся к нашему вопросу данные. И, тем не менее, на основании изучения заведомо больных, с одной стороны, и наблюдения художественных натур — с другой, не только приходится убедиться в том, что среди как профессиональных слуг искусства, так и дилетантов, особенно велико число нервно- и душевно-больных, но удалось довольно точно изучить преобладающие и, по-своему, наиболее характерные формы заболеваний.
Тут речь идет не только о тех крайностях, которых Ломброзо коснулся в своем трактате «о гениальности и помешательстве»; не к одной только гениальности сводится художественное дарование, и не одно помешательство может быть легко определяемо. Насколько велико число ступеней от художественной бездарности до гениальности, настолько же разнообразны и многочисленны заболевания нервной системы в пределах между здоровыми нервами и помешательством. После того, как знаменитый туринский психиатр доказал с полной очевидностью близкое сродство между нервной системой гения и психически больного, главная основа положена, но осталось еще многое дополнить, открылось огромное поле для научной работы и для детального изучения еще многих других сторон вопроса.
Оставим в стороне те болезни нервной системы, которых происхождение носит характер чисто случайный и не имеет никакого отношения ни к прирожденным свойствам человека, ни к роду его занятий. Такие болезни не находятся ни в какой внутренней связи с условиями и особенностями жизни нервной системы художественной натуры и мы не желали бы следовать примеру тех авторов, которые запутывают и без того сложный вопрос, включая в число данных для заключений такие формы, как апоплексия мозга, инфекционные психозы, сифилитические болезни головного и спинного мозга и т. п. Для чистоты наших выводов обратим лучше внимание на те формы, которые всего чаще встречаются у людей с художественным талантом.
Взглянем ли мы на одаренных малолетних, на гордость, а впоследствии и несчастие обладающих ими семейств, на воспитанников музыкальных школ, училищ живописи, драматических классов, явившихся учиться с известным запасом природных дарований, на молодых дилетантов, на большинство профессиональных истинных музыкантов, художников, литераторов, артистов, а тем более на истинных творцов и выдающихся художников, мы всюду найдем огромное число представителей так называемой невропатической семьи, отмеченных тем или другим из признаков дегенерации: при общем для всех представителей этой семьи условиях наследственного расположения к нервным и психическим болезням, с физическими признаками вырождения, мы будем встречать то одни функциональные задатки к страданиям нервной системы, то уже развившиеся болезни. На первом плане стоит так называемая нерво- и психопатическая конституция, выражающаяся у людей с талантом, всего чаще, во множестве расстройств сосудодвигательной системы сердечного нервного аппарата, сосудодвигателей конечностей и внутренних органов; со стороны двигательной сферы в виде мышечных подергиваний, главным образом, всевозможных двигательных тиков и, кроме того, в различных функциональных неправильностях со стороны внутренних органов, всего более, в области половой сферы.
Из патологических особенностей психики людей с художественным талантом приходится чаще всего встречаться с наклонностями к навязчивым идеям и навязчивым эмоциям, с иллюзиями, псевдогаллюцинациями и реже с истинными галлюцинациями слуха и зрения, с наклонностью к фантазированию и вымыслу, с разными колебаниями в настроении в пределах двух противоположных крайностей, хотя и с преобладанием меланхолического настроения, с мистицизмом, повышением и аномалиями некоторых влечений, главным образом, половых, с наклонностью к алкоголизму, и при всем этом, с большой психической впечатлительностью, неустойчивостью, непостоянством вкусов и стремлением к смене и новизне впечатлений.
Вся эта совокупность аномалий, которые занимающий нас тип приносит в жизнь вместе с талантом, представляя из себя характерные черты натуры, может доставить обильную пищу и послужить прочным фоном для тех болезней, которые столь часто поражают художников под влиянием ли профессиональных занятий, или вследствие различных жизненных условий: разовьется ли неврастения в силу какого-нибудь истощающего момента, она скажется особенно охотно в сосудодвигательных расстройствах и сердечных явлениях, которые потянут за собой ряд навязчивых страхов и идей ипохондрического и другого характера; она выразится в половых расстройствах, в тикозных явлениях и, у молодых пианистов и скрипачей, в судорожных и невралгических расстройствах в руках. Вспыхнет ли истерия, всего чаще у певиц и драматических артистов, она получит яркую специфическую окраску, благодаря участию одного из вышеприведенных нервно-психических признаков дегенерации. Разовьется ли то или другое психическое расстройство, — выступит на сцену меланхолическое состояние, галлюцинации, иллюзии и псевдогаллюцинации, мистический или сексуальный бред и т. д.
Приводя эти данные, касающиеся состояния нервной системы людей, одаренных художественными способностями, мы имели в виду привести их как сырой материал и пока не думали устанавливать определенного отношения между прирожденными и приобретенными аномалиями нервной системы, с одной стороны, и талантами, с другой; единственное, что можем пока отметить — это то, что люди, эстетически одаренные от природы, обладают настолько патологически-тонкой нервной организацией, что очень часто бывают жертвами более или менее тяжких заболеваний; кроме того мы можем установить следующие 4 случая соотношений между природными художественными дарованиями и состоянием нервной системы:
1) Талантливость и дегенерация.
2) Активно проявляемая талантливость и дегенерация.
3) Талантливость и болезнь.
4) Активно проявляемая талантливость и болезнь.
Что же касается вопроса о причинной связи этих двух явлений, то мы к решению его постараемся подойти после того, как уясним себе более или менее физиологию и патологию художественного творчества.
В задачу нашей беседы не входят специальные эстетические вопросы, и потому мы не можем здесь останавливаться на том, что такое искусство, каковы его цели, виды и приложения; мы постараемся выяснить его сущность, а также и условия художественного творчества лишь постольку, поскольку вопросы эти имеют отношение к болезненному состоянию нервной системы.
