Ответы на эти вопросы связаны с загадкой раскопанного Шлиманом города, который с античных времен был известен как Троя. Но совпадает ли эта «Троя» с гомеровской? Ведь имена городов переезжали и переезжают с места на место до сегодняшнего дня. Пришедший в упадок город может быть забыт, а его тезка может стать широко известным. У греков фракийскому городу и острову Фасос в Эгейском море соответствует Фасос в Африке, рядом с которым находился Милет – аналог более известного ионийского Милета. Идентичные названия городов присутствуют не только в древности, но и в современности.
Трое может быть приписан сюжет, связанный с другим городом. Например, в результате преувеличения значимости отдельного эпизода длительной войны или превознесения малозначительной операции в ее финале.
Можно сказать наверняка, что описанная Гомером Троя – это не Троя Шлимана. Шлимановский город беден, незначителен по численности населения и в культурном отношении. Три «темных» века могли сыграть злую шутку с бывшими троянцами: они могли забыть, где размещалась их замечательная столица! Ведь присвоили же они себе победу над этим городом, поменявшись местами с победителями! А может быть, они еще несли в своей памяти смутные воспоминания о том, как сами стали хозяевами Трои, отняв ее у прежних владельцев.
Раскопки и реконструкция Трои.
Скорее всего, Троя Шлимана – промежуточная база троянцев, изгнанных из своей столицы в результате неизвестной нам войны. (Или же, напротив, хорошо известной нам от Гомера, но связанной вовсе не с Троей Шлимана.) Они принесли с собой имя и, возможно, даже завоевали этот город. Но жить в нем не смогли: слишком агрессивные соседи не позволили им спокойно вести хозяйство. Поэтому троянцы двинулись дальше, вступив, в союз с дорийскими племенами, пришедшими из Северного Причерноморья по привычному транзитному пути всех степных мигрантов, приходящих из далеких южноуральских и приалтайских степей.
Вопрос «где настоящая Троя?» на нынешнем уровне знаний неразрешим. Одна из гипотез состоит в том, что гомеровский эпос был принесен в Элладу теми, кто вспоминал в изустных преданиях о войнах вокруг Вавилона. Блеск Вавилона, действительно, может походить на блеск гомеровской Трои. Война Восточного Средиземноморья с Междуречьем – масштаб, действительно, достойный эпоса и многовековой памяти. Экспедиция кораблей, которая достигает бедной шлимановской Трои в три дня и воюет там десять лет – не может быть основой для героической поэмы, волновавшей греков много столетий.
Раскопки и реконструкция Вавилона.
Как мы увидим далее, связь Греции (прежде всего Спарты) с древним Востоком была чрезвычайно тесной.
Троянцы не воссоздали свою столицу на новом месте не только потому, что память о настоящей столице иссякла. Иссякли и силы завоевателей, которые терзали остатки микенской цивилизации многие десятилетия. Дорийцы, вероятно в массе своей ничего не хотели искать на Пелопоннесе. Им хватало других земель. Поэтому спартанцам пришлось одолевать местное сопротивление также постепенно, десятилетиями и даже столетиями. И держать строгий военный порядок, чтобы самим не быть завоеванными.
Микены: Львиные ворота, раскопки крепостных стен.
Почему троянцы не построили города? Хотя бы на месте одного из микенских городов? Потому что с ними не было строителей. В походе было только войско, которое не смогло вернуться. Потому что некуда было возвращаться. Троя пришла в упадок, завоевана, население рассеяно. На Пелопоннесе оказались остатки троянцев – войско и те, кто покинул разоренный город.
Будущие спартанцы удовлетворились бытом сельских жителей, которым более всего угрожали ближайшие соседи, а не новые нашествия. А троянские предания остались: они были единственным предметом гордости и воспоминанием о былой славе, основой культа героев, которому суждено было восстановиться – выйти из мифа в реальность в сражениях Мессенских, греко-персидских и Пелопонесских войн.
Если наша гипотеза верна, то население Спарты было разнообразным – более разнообразным, чем в Афинах и других греческих государствах. Но живущим раздельно – в соответствии с закрепившимся этносоциальным статусом.
Расселение народов в Древней Греции.
Можно предположить существование следующих групп:
а) спартиаты – люди с восточными («ассирийскими») чертами, родственные населению Междуречья (их образы мы видим преимущественно на вазописи) и представлявшие южно-арийские миграции;
б) дорийцы – люди с нордическими чертами, представители северного потока арийских миграций (их черты воплотились в основном в скульптурных изваяниях богов и героев классического периода греческого искусства);
в) ахейцы-завоеватели, а также микенцы, мессенцы – потомки коренного населения, в незапамятные времена переселившегося сюда с севера, частично представленные также уплощенными лицами далеких степных народов (например, знаменитые микенские маски из «дворца Агамемнона» представляют два типа лиц – «узкоглазые» и «лупоглазые»);
г) семиты, минойцы – представители ближневосточных племен, распространившие свое влияние по побережью и островам Эгейского моря.
Все эти типы можно наблюдать в изобразительном искусстве спартанской архаики.
В соответствии с привычной картиной, которую дают школьные учебники, хочется видеть Древнюю Грецию однородной – заселенной греками. Но это неоправданное упрощение.
Кроме родственных племен, которые в разное время заселяли Элладу и получили название «греки», здесь было множество других племен. Например, остров Крит населялся автохтонами, находящимися под властью дорийцев, Пелопоннес также был заселен в основном автохтонным населением. Наверняка илоты и периеки к дорийским племенам имели очень отдаленное отношение. Поэтому можно говорить лишь об относительном родстве греческих племен и об их различии, зафиксированном разнообразными наречиями, иногда крайне сложными для понимания жителями крупных торговых центров, где формировался общегреческий язык.
Происхождение названия «Спарта» достоверно не установлено. Между тем древнегреческое значение слова Σπάρτᾱ (Спарта) очень близко к понятию «род человеческий» – σπαρτῶν γένος. Как и у многих древних племен самоназвание означало просто «люди». Другое близкое понятие οἱ σπαρτοί – сыны земли, казалось бы, говорит о сельском характере труда спартанцев. Смущает исследователей значение σπαρτός – посеянный, выросший из земли. Данное значение дало название фиванским родам Σπαρτός – «посеянным», выросшим из зубов дракона, а вовсе не из зерен, которые рассеивают сельские труженики.
Некоторые современные историки предлагают не путать спартов со спартанцами. Действительно, фиванские мифы возводят родословные своих героев к спартам, а о спартанцах как потомках спартов мы не знаем ничего. Из рода спартов происходили и реальные исторические персонажи – полководец фиванцев Эпаминонд. Плутарх также упоминает Пифона Фисбийского из рода спартов. Эта скудная информация, мало чего доказывает. Необходимо признать, что мы вообще мало знаем о греческой архаике, а тем более – о предшествовавших «темных веках».
Мифология дает нам расшифровку исторического сюжета – возможность создать приемлемую версию истории, которая в достоверных свидетельствах нам не известна. Сын финикийского царя Агенора, внук Посейдона Кадм победил некое чудовище, созданное Аре-сом – богом войны. Посеянные зубы дракона взошли в виде людей, которые сразу были облачены в панцири и вооружены. Но эти «сеянные» затеяли меж собой схватку, и выжили из них всего пять человек. На «земляное» происхождение указывают имена оставшихся – Хтоний (земляной человек), Удей (подземный человек), Пелор (великан), Гиперион (сверхмощный), Эхион (человек-змея). Последний явно связан с чудовищем-драконом, с которым когда-то пришлось разделаться Кадму. Не случайно, чтобы закрепить свою победу Кадм выдал за него свою дочь Агаву. Выжившие «спарты» стали охраной Кадма.
Характерно испытание Кадма. После похищения Зевсом его сестры Европы, Кадм и его братья были отправлены отцом на поиски, но рассеялись по свету, так и не найдя ее. Они «рассеялись» – то есть, тоже были «спартами». Скорее всего, название «спарты» для «выросших из земли» было связано не с этим фантастическим сюжетом, а со службой у Кадма, который был «сеянным» – командированным своим отцом.
В своих поисках Кадм набрел на Оракул Аполлона (может быть, Дельфы – спартанскую святыню), где получил указание «ходить за коровой» (то есть, за Герой, богиней-коровой, супругой-сестрой Зевса) пока она не ляжет (это продолжение мотива поиска сестры-Европы, украденной Зевсом, обернувшимся быком). Там Кадм, победив дракона Ареса (дракон – земное, хтоническое существо), в наказание был 8 лет в услужении у бога войны, а потом основал город Фивы. Получив от Зевса дочь Ареса Гармонию, Кадм стал царем. Затем, то ли по нуждам войны, то ли в результате изгнания переселился в Иллирию, где и царствовал. Но горевал оттого, что его дочери и сын погибли – Ино не угодила Гере за то, что вскормила Диониса, а Актеон не поладил с Артемидой, убив ее священную лань. Кадм с женой были изгнаны из Фив, а по мифу – превращены богами сначала в змеев (то есть, обращены в землю), а потом в горы Иллирии.
