постоянную угрозу, прирост может быть примерно таким же – уже сейчас их количество приводит к ежегодному гуманитарному кризису в таком масштабе, о котором, казалось бы, мы должны помнить на протяжении поколений.
Но мы слишком быстро забываем обо всех этих ужасах. В 2017 году потопы в Южной Азии убили 1200 человек (103), а две трети Бангладеш оказались под водой; по оценкам генсека ООН Антониу Гутерриша, пострадал 41 миллион человек (104). Как и в случае с другими климатическими показателями, эти цифры могут ввести в ступор, но 41 миллион – это в восемь раз больше всего населения мира (105) на момент разлива Черного моря, произошедшего 7600 лет назад [49] и, по общему мнению, бывшего столь разрушительным и катастрофическим, что он мог стать основой для легенды о Ноевом ковчеге (106). В то же время после потопов в 2017 году почти 700 тысяч беженцев народа рохинджа прибыли из Мьянмы в Бангладеш (107). Большая часть из них остановилась в одном огромном поселении – на несколько месяцев оно превысило по численности Лион, третий по величине город Франции. Именно оно встало на пути оползней как раз к началу следующего сезона дождей.
* * *
Уровень адаптации к изменениям береговой линии зависит в основном от скорости подъема воды. Наше понимание этих сроков эволюционирует пугающе быстро. При подготовке Парижского соглашения создатели были уверены (108), что ледяной покров Антарктики останется стабильным даже при потеплении планеты на несколько градусов; что океаны поднимутся максимум на метр к концу столетия. Так было в 2015 году. В тот же год НАСА выяснило, что эти ожидания безнадежно наивны и подъем на метр – на самом деле не максимум, а минимум. В 2017 году американское Национальное управление по исследованию океанов и атмосферы сообщило, что уже в текущем столетии возможен подъем почти на два с половиной метра. На восточном побережье ученые уже предложили новый термин, «потоп в ясный день» (109) – явление, когда только за счет приливов, без каких-либо осадков, город будет затапливаться.
В 2018 году в рамках масштабного исследования было установлено, что события развиваются еще стремительнее (110) и только за прошедшее десятилетие темпы таяния льдов Антарктики утроились (111). С 1992 по 1997 год ледяной покров уменьшался в среднем на 49 миллиардов тонн льда ежегодно (112); в 2012–2017 годах – на 219 миллиардов. В 2016 году климатолог Джеймс Хансен предположил, что за пятьдесят лет уровень морей может подняться на несколько метров, если таяние льдов будет удваиваться каждое десятилетие (113); не будем забывать, что, согласно одной новой статье, трехкратный рост зафиксирован всего за пять лет. Начиная с 1950-х годов континент потерял 33 тысячи квадратных километров шельфовых ледников (114); эксперты говорят, что его конечная судьба зависит от того, что сделают люди в следующем десятилетии (115).
Все изменения климата связаны с неопределенностью, и в первую очередь неопределенностью действий человека – что и когда будет сделано, чтобы предотвратить или остановить необратимую трансформацию жизни на планете, неизбежную в отсутствие серьезного вмешательства. Все наши предположения, от самых скромных до экстремальных, окутаны сомнениями – результат столь многих оценок и допущений, что было бы глупо принимать какие-либо из них как данность.
Но подъем уровня морей – это совсем другое дело, поскольку на изначальную загадку человеческой реакции накладывается эпистемологическое невежество, определяющее все остальные аспекты науки об изменении климата, за исключением, пожалуй, вопроса формирования облаков. Мы знаем, что при нагревании вода расширяется. Но таяние льда – это совсем другая физика, никогда прежде в истории человечества не наблюдавшаяся и потому малоизученная.
Сегодня благодаря стремительному таянию Антарктики появляются научные работы, посвященные так называемой механике ущерба от потери шельфовых ледников (116). Но мы пока не очень четко понимаем эти процессы, от которых в основном зависит подъем уровня морей, и не можем уверенно прогнозировать, как быстро будут таять ледниковые покровы. И хотя сегодня у нас есть убедительная картина климатического прошлого нашей планеты, еще никогда во всей известной истории Земли не происходило столь быстрого потепления (117) – по некоторым оценкам, в десять раз быстрее (118), чем в любой момент за последние 66 миллионов лет. Каждый год среднестатистический американец производит достаточно углекислого газа, чтобы растопить 10 тысяч тонн антарктических льдов (119) и в результате добавить в океан 10 тысяч кубических метров воды. И каждую минуту каждый из нас добавляет свои 20 литров.
Согласно одному исследованию, ледяной покров Гренландии может достичь точки таяния при глобальном потеплении всего на 1,2 °C (120). (Мы приближаемся к этому уровню температуры, текущий показатель – около 1,1 °C.) Одно только таяние этих льдов вызовет повышение уровня морей на шесть метров в течение нескольких столетий (121) и приведет к затоплению Майами и Манхэттена, Лондона и Шанхая, Бангкока и Мумбаи. И хотя, по текущим прогнозам, к 2100 году планета разогреется лишь чуть выше 4 °C, поскольку изменения температуры распределяются неравномерно, температура в Антарктике может вырасти на целых 13 °C.
В 2014 году мы узнали, что ледяные покровы Западной Антарктики и Гренландии (122) подвержены таянию в большей степени, чем ожидали ученые, – более того, льды Западной Антарктики уже прошли ключевой переломный момент: потери льдов возросли более чем вдвое всего за пять лет. То же самое произошло в Гренландии, где ледяной покров уменьшается почти на миллиард тонн (123) каждый день [50]. Каждый из этих регионов содержит достаточно льда, чтобы в одиночку поднять глобальный уровень морей на уровень на три или даже шесть метров (124). В 2017 году выяснилось, что два ледника в Восточной Антарктике тоже теряют лед пугающими темпами – по 18 миллиардов тонн каждый год (125), чего хватит, чтобы покрыть штат Нью-Джерси метровым слоем льда. Если оба ледника растают, в итоге это добавит, по мнению ученых, еще пять метров воды. В общей сложности два антарктических ледника могут поднять уровень морей на 60 метров; во многих регионах мира береговая линия сместится на много километров. В последний раз, когда Земля была на 4 °C теплее, как пишет журналист Питер Браннен, на обоих полюсах льда не было вообще, а уровень морей был на 80 метров выше. В Арктике тогда росли пальмы. Лучше даже не думать о том, что происходило на экваторе.
